Драко казалось, что он может взорваться — он не знал, чем. Его руки дрожали там, где сжимали метлу на коленях, и все, что он знал, было то, что он абсолютно, определенно не мог сделать то, что она просила.

— Я не могу, — наконец выдавил он. — Пожалуйста.

Панси наконец затихла, задыхаясь из-за своей тирады, глаза расширились от страха и беспокойства, которые быстро переросли в гнев, когда заиграла последняя песня. Она направила свой пламенный взгляд на магнитофон.

— Не может, ёб вашу мать, этого быть, — возмутилась она. — Это абсолютный пиздец.

Драко пожал плечами, когда она снова посмотрела на него.

— Я впервые ее слышу, — проворчал он, и она усмехнулась.

And I’d give up forever to touch you

‘Cause I know that you feel me somehow

You’re the closest to heaven that I’ll ever be,

And I don’t wanna go home right now…

И я отдал бы вечность, чтобы прикоснуться к тебе,

Потому что я знаю, что ты можешь как-то меня чувствовать.

Ты ближе к небесам, чем я когда-либо буду,

И я не хочу идти домой прямо сейчас.

— Ты хоть представляешь, сколько раболепных маглов давали мне послушать эту песню, пытаясь залезть мне в трусы? — спросила она, и Драко снова пожал плечами. — Дохуя, Драко.

And I don’t want the world to see me,

‘Cause I don’t think that they’d understand

When everything’s made to be broken,

I just want you to know who I am…

И я не хочу, чтобы мир видел меня,

Потому, что я не думаю, что они смогут понять.

Когда все создается для того, чтобы быть разрушенным,

Я просто хочу, чтобы ты знала, кто я такой…

Метла с грохотом упала на пол, когда Драко внезапно встал, разъяренный, и направился к столешнице, быстро нажав квадратную кнопку остановки, заставив сарай снова замолчать. Кем Гарри себя возомнил, вставив такие слова в микстейп для Драко?

Некоторое время в сарае было тихо, пока Драко стоял, глядя на дурацкий бумбокс. Через мгновение он почувствовал, как маленькие руки обвились вокруг его талии, и посмотрел вниз, чтобы увидеть, как Панси обнимает его, кладя лицо ему на грудь. Он вздохнул и обнял ее тонкие плечи, прижавшись щекой к ее гладким темным волосам. От нее пахло листьями мяты и лаймом, его лучшим другом, его семьей.

— Я люблю тебя, дорогой, — мягко сказала она, приглушенным голосом прижимая его к груди. — Ненавижу видеть, как тебе больно.

Глаза Драко горели, и он почувствовал болезненный ком в горле, но он не заплачет, не заплачет, не заплачет. Вместо этого он прижал ее к себе и внутренне поблагодарил Тимси за то, что он, как всегда, знал, что ему нужно.

***

Всего пару дней спустя Драко стоял в своем кабинете, глядя на остатки классной доски. Он еще не отремонтировал ее. Требовалось серьезная работа, так как она была сломана жестокой, дикой магией, и он не хотел просто испарить ее, — он усердно работал над тем, чтобы приклеить эту доску к стене, чтобы, когда она была нужна, она появлялась, а когда нет — стена закрывалась книгами. Это были великолепные чары.

Но сейчас на ней были изображены остатки незаконченной головоломки, которую Драко ненавидел. Он был полон решимости решить эту проблему. Он прочитал все свои заметки о проклятии и злоумышленнике, он проанализировал каждое его слово, и было только одно, что он еще не сделал в своем расследовании: он не посетил Отдел Тайн.

Это было единственное, о чем мог думать Драко. В рассуждениях была огромная зияющая дыра — злоумышленник утверждал, что он все это предвидел. Если бы он был Невыразимцем — что было вполне вероятно, исходя из слов Кингсли, что Невыразимцы ни перед кем не отвечали, — у него мог быть доступ в Зал Пророчеств, и что-то там должно было заставить его действовать.

Рон сказал, что они никогда не ходили туда, что их не ждут после того ущерба, который они нанесли в 1996 году. Тогда было вероятно, что оно все еще на месте. Его не проверяли. Мозг Драко работал быстрее.

«Потому что единственные люди, которым разрешено получить пророчество из Отдела Тайн, Поттер, — это те, о ком оно было сделано.» Воспоминания Гарри голосом Люциуса эхом отозвались в голове Драко, заставив его вздрогнуть.

Пророчество, если оно и было, вероятно, касалось Гарри. Но оно вызвало реакцию, которая отправила Гарри к единственному Целителю-легилименту в Англии: Драко. И если нападавший сам не был Провидцем, он мог услышать его только из уст Провидца — иначе пророчество касалось и его, и он имел полный доступ к нему.

На данный момент это было его лучшее предположение. Ничего другого не было. Он вышел из кабинета и пошел в свою комнату, чтобы надеть соответствующий костюм.

***

Густой и тяжелый смог Лондона чуть не заставил Драко заткнуть рот после столь долгого пребывания на свежем, естественном воздухе дома. Не помогло и то, что ему пришлось аппарировать в сырой переулок, рядом с переполненными мусорными баками и неопрятной красной телефонной будкой, обозначавшей вход посетителей в министерство.

Он, вероятно, мог бы использовать прямой камин в кабинете министра, но это казалось грубым. Он не хотел испытывать удачу. Итак, скривившись, он вошел в грязную будку и набрал 6-2-4-4-2*. (прим.пер. Кстати, вы знали, что если набирать эти цифры на клавиатуре телефона, то можно составить слово ‘magic’)

— Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите свое имя и цель визита.

Драко не подумал об этом. Он же не мог просто сказать, что посетит Девятый Уровень ради пророчества, не так ли? Это насторожило бы кого-нибудь? Последний раз, когда Малфой приходил сюда ради пророчества, вызвал настоящий переполох…

— Целитель Драко Малфой, сбор информации. — Да, это звучало хорошо. Достаточно расплывчато. Определенно подозрительно, но недостаточно, чтобы его арестовали на месте. Наверное.

Раздался небольшой грохот, когда будка выплюнула бирку с именем в прорези для возврата монет. Драко вынул ее и осмотрел, когда пол кабины качнулся и начал спускаться вниз.

Ц-ль. ДРАКО МАЛФОЙ

Поиск знаний

Драко усмехнулся. Действительно, поиск знаний. Кто-то где-то, наверное, посмеялся. Он прикрепил бирку к черному лацкану своего костюма, прямо под булавкой с эмблемой Целителя. Здесь чары, вероятно, не принесут ему никакой пользы, но немного авторитета не повредит.

В конце концов будка остановилась, и дверь открылась, выпустив его в гудящий министерский атриум. Приближался обеденный перерыв, поэтому народу было недостаточно, чтобы вызвать панику Драко, но находиться здесь все равно было ужасно. Он пытался сдержать гримасу тошноты, когда выпрямил позвоночник и пересек пол прямиком к будке регистрации волшебных палочек на другой стороне зала, смотря только вперед, постоянно игнорируя взгляды и перешептывания.

Фонтан изменили — это был ​​больше не Фонтан Магического Братства, а какая-то большая расплывчатая мраморная сфера, извергающая воду из вершины, вода приземлялась обратно на камень и каскадом стекала в бассейн внизу. Это настолько отличалось от того, что он видел раньше, но воспоминания Гарри все еще мигали в мозгу Драко вместе с его собственными: место у стены, где статуя охраняла пятнадцатилетнего Гарри, место на полу, где Гарри упал в агонии под властью Волдеморта, место, которое было заполнено разъяренной толпой после того, как восемнадцатилетний Драко был освобожден…

— Палочку, пожалуйста, — молодой сонно выглядящий волшебник за столом машинально протянул руку, когда Драко подошел, даже не подняв глаз. Драко передал свою палочку с минутным колебанием. Хорошо. Все в порядке. Волшебник положил палочку на маленькие весы и с угрюмым видом ждал, пока устройство не выплюнет маленький кусок пергамента. Он взял его в пальцы и прочитал:

Серебристая липовая древесина, одиннадцать дюймов, сердцевина с волосом единорога. Правильно?

— Верно, — ответил Драко, и волшебник наконец поднял глаза, его глаза расширились при виде печально известного бывшего Пожирателя Смерти Драко Малфоя в очень строгом, черном магловском костюме-тройке. Драко просто собирался притвориться, что тот пялился на него потому, что он выглядел фантастически, а не из-за всего прочего, из-за чего вздрагивал его желудок. Спасибо Мерлину за его превосходный облегающий костюм.