На это Драко в поражении опускает голову, но Гарри по-прежнему не смотрит на него и продолжает.

«Однако Драко только принял эту Метку и попытался выполнить задание в возрасте шестнадцати лет, потому что Волдеморт держал его семью на острие палочки. Волдеморт из чистой жестокости дал подростку невыполнимую задачу, с которой, он знал, что он не справится, чтобы наказать его семью. Драко столкнулся со смертью с обеих сторон — откажись, и Волдеморт убьет его вместе с матерью; или умри, пытаясь свергнуть самого могущественного волшебника нашего времени. Других вариантов у него не было, и ни один человек не предлагал ему выхода.»

Драко поднимает голову, осторожно и недоверчиво наблюдая за Гарри.

«В ту ночь я был там, на Астрономической башне. Я только что вернулся с миссии с Дамблдором, который был сильно ослаблен. Он знал, что должно было случиться, и сказал мне спрятаться — он наложил на меня обездвиживающее заклятие, чтобы я не вмешивался. Я смотрел, как Драко держал беззащитного Дамблдора на острие палочки. Он не мог этого сделать, даже когда на кону стояла его собственная жизнь. Он уже опускал палочку, когда вошли Снейп и Пожиратели смерти. Позже я узнал, что Дамблдор все равно умирает, и он сказал Снейпу убить его, пощадить Драко и доказать лояльность Снейпа Волдеморту — даже несмотря на то, что его истинная преданность всегда была с нами.»

Лицо Драко побелело от страха и шока, его руки сжимали стул под цепями, он дрожал.

«Когда я был схвачен и доставлен в поместье Малфоев этой весной, мое лицо распухло из-за Жалящего проклятия Гермионы, но меня все еще мог узнать кто-то, кто меня хорошо знал — они попросили Драко опознать меня, и хотя я знал, что он может признать меня, он не сказал им, что это был я. Он не мог не опознать Рона Уизли или Гермиону Грейнджер — он ходил с нами в школу шесть лет, мы дразнили друг друга каждый день. Он знал, и его молчание сохранило мне жизнь. Я бы не дожил до победы над Волдемортом, если бы он что-то сказал.»

Гарри остановился, чтобы осмотреть зал, лица, цепляющиеся за каждое его слово, прежде чем взглянуть вниз, чтобы снова встретиться глазами с Драко.

«Драко был пешкой в ​​войне взрослых, как и я. Мы играли одну и ту же роль по разные стороны. Он был воспитан, чтобы идти по единственному пути и только по нему. Его послали выполнить невыполнимую задачу — убить самого могущественного живущего ныне волшебника, и у него не было выбора, кроме как последовать за ним или умереть. Он сделал то, что должен был сделать, чтобы обезопасить себя и свою мать. Меня вырастили, чтобы идти только по одному пути, благодаря глупому пророчеству. Мне сказали, что я должен убить одного из самых могущественных волшебников, иначе он убьет меня, и всех, кого я люблю, — у меня не было выбора. Я сделал то, что должен был сделать, чтобы мои друзья были в безопасности. Единственная разница в том, что мне удалось кого-то убить. Драко не удалось.»

Глаза Драко расширились, он, кажется, застыл на стуле.

«Если вы собираетесь бросить Драко в Азкабан за то, что он сделал подростком в безвыходной ситуации, вам придется бросить и меня туда, вместе с ним. Я дважды ворвался в Министерство. Я использовал Непростительные несколько раз. Я ограбил банк и украл дракона. Я незаконно использовал маховик времени. Я много раз употреблял Оборотное зелье нелегально. Я использовал магию, будучи несовершеннолетним при маглах. Меня видели маглы в летающей машине. Я укрывал беглецов. Я нападал на профессоров. Я крал, обманывал и обижал людей, которые этого не заслуживали. Я сделал то, что должен был сделать, чтобы защитить людей, которых я люблю. Осуждайте нас обоих или никого из нас. Нет веских причин, по которым одна пешка должна быть свободна, а другая должна платить за свои преступления.»

Зал суда ошеломленно сидел в полной тишиной, последние слова Гарри эхом отражаются от холодного камня. Гарри слабо слышит неглубокие, прерывистые вздохи Драко со стула внизу. Сияющие серые глаза Драко приковывают его к месту — он чувствует непонятное ощущение сжатия и скручивания в груди.

Драко осторожно вышел из головы Гарри, направил палочку на доску, чтобы обозначить новую точку «Суд над ДМ», и закрыл глаза. Он положил палочку себе на колени и позволил стенам окклюменции медленно падать.

Он не знал, было ли ощущение сжатия в ребрах его или Гарри. Он не был полностью уверен, хочет ли знать. Его палец провел по шраму на ключице, по Метке на руке, потер верхнюю часть бедер.

— Знаешь, это был последний раз, когда я слышал твой голос, — задумчиво произнес Драко через мгновение, открывая глаза. Гарри запомнил это свидетельство точно так же, как Драко, слово в слово, все было точно так же. Он только что вновь пережил собственное воспоминание из другого места в комнате — из глаз мальчика, который действительно видел его, единственного человека, который говорил за него.

Гарри просто смотрел на него снова, видел его. Его лицо было напряженным — он выглядел так, будто пытался выдавить слова через глаза, через поры, но они не выходили. Драко не мог не смотреть на него в ответ, прежде чем заставить себя снова заговорить.

— Почему?

Гарри посмотрел на свои руки, крепко зажатые собственными ногами. Он оторвал пальцы, медленно открыл блокнот и щелкнул ручкой.

Это было правильным поступком

Драко прищелкнул языком.

— Это то, почему ты что-либо делаешь, Гарри, — сказал он. — Это может быть только одной из причин почему, но этого недостаточно, чтобы сотворить формирующее воспоминание, этого недостаточно, чтобы сформировать то, кем ты являешься. Для тебя правильные поступки не новость.

Гарри сжал губы, ища глазами что-то на лице Драко, Драко не знал что. Он ждал, но Гарри больше ничего не написал.

Драко понял, что он всегда был тем, кто объяснял важность воспоминаний Гарри вслух, и можно было ожидать, что он сделает это сейчас. Он мог — у него было много идей, его разум работал со скоростью милю в минуту, но он не хотел говорить вслух ничего из этого. Поэтому он ждал, и это все больше походило на состязание взглядов.

— Мы можем вернуться к этому позже, — пробормотал Драко. — Готов к другому?

Гарри сделал глубокий вдох, долгий и медленный, все еще сохраняя пристальный взгляд. Он кивнул один раз, и Драко поднял палочку, снова проваливаясь Гарри в голову.

«Тогда помоги мне понять, Гарри! Он мучил тебя годами, он оскорблял Гермиону, он издевался над всей нашей семьей, Луна и Дин были заключенными в его доме! Он впустил Пожирателей Смерти в школу — он стал причиной того, что Сивый растерзал Билла! Его отец пытался убить нас обоих, Фред мертв из-за таких Пожирателей смерти, как он! Почему?!» Джинни кричит в Косом переулке, ее лицо искажено из-за чувства предательства.

На похоронах Фреда Гарри стоически стоит рядом с семьей Уизли.

На похоронах Ремуса и Тонкс у него нет сил поговорить с Андромедой, которая держится за ребенка с бирюзовыми волосами, как за спасательный круг.

«Мне нужна услуга, Кингсли», говорит Гарри. «Мне нужно, чтобы ты приглядывал за Драко Малфоем.» Кингсли недоверчиво приподнимает брови.

«Не так», быстро говорит Гарри, неуверенно перебирая слова. «Я просто хочу, чтобы ты проверял его время от времени, убедись, что он… Министерство будет пытаться сдерживать его, как и публика, независимо от того, что он решит делать… Я хочу, чтобы ты поддержал его, познакомился с ним. Не позволяй им держать его под сапогом. Теперь у него есть второй шанс на нормальную жизнь, вдали от тени Люциуса — я не хочу, чтобы все это пропадало зря.»

Гарри делает паузу, Кингсли молчит, затем он добавляет: «Пожалуйста. Я буду в долгу перед тобой.»

«Конечно, полагаю, я могу сделать это для тебя, Гарри, но я должен спросить: почему бы тебе самому не присмотреть за ним?» Кингсли пытается понять.

Гарри усмехается. «Поверь мне, Кингсли, будет намного лучше, если инициатива будет исходить от тебя.»

На похоронах Колина Криви Гарри не может смотреть Деннису Криви в глаза.