— Нет, не получал. Ты ждешь новостей?

— Он перестал отвечать на письма моей матери шесть месяцев назад, — тихо сказал Драко. Его колени начали болеть от того, что он стоял на твердом полу перед камином. — Это может означать что угодно, но моя мама… я был бы признателен, если бы ты мог просто… проверить, — пробормотал он, съеживаясь от своего недостатка красноречия.

— Понятно, — пробормотал Шеклболт, кивая. — Тогда я напишу начальнику тюрьмы для уточнения информации.

Драко с облегчением выдохнул.

— Спасибо. Это все, что мне нужно. Доброго дня, министр.

Кингсли с любопытством посмотрел на него, прежде чем ответить:

— Я свяжусь с ним, Драко.

Драко вытащил голову из камина, удобно устроившись на собственном теле, и встал, вытянув закоченевшую спину и ноги. Ему и вправду стоило обновить амортизирующие чары на полу перед решеткой. Он повернулся и пошел в свой кабинет, чтобы написать неутешительное письмо Главному Аврору.

***

В понедельник утром Драко стоял перед музыкальной полкой в ​​гостиной, потирая подбородок и снова хмуро глядя на магнитофон. Кассета Гарри безвредно лежала на полке, и Драко ужасно хотелось узнать, какая музыка, по мнению Гарри, ему бы понравилась. Любопытство быстро взяло верх над его самосохранением, на что, вероятно, и рассчитывала Панси. Если эта штука взорвется перед ним, он будет полностью винить ее — ей определенно придется возместить ему ущерб, или купить ему больше пластинок, или что-то в этом роде. С нее станется, коварная корова.

Он глубоко вздохнул, пожал руками и начал без разбора нажимать каждую кнопку на устройстве. Он начал жужжать и издавать щелкающие звуки, некоторые вещи загорались, и Драко заволновался, но не настолько, чтобы остановиться. Он нажимал кнопки, которые оставались нажатыми, некоторые щелкали обратно, он щелкал переключателями и поворачивал диски до тех пор, пока…

Щелк.

Драко застыл, когда спереди открылось небольшое прямоугольное отделение размером с его ладонь, почти точно размером с кассету на полке. Затаив дыхание, Драко открыл пластиковый футляр с лентой, взглянув на нацарапанный почерк Гарри на карточке внутри. Он вытащил изнутри странный прямоугольник меньшего размера и осторожно вставил его в отсек — он идеально подошел, и он радостно вскрикнул, напугав Тимси в коридоре, который подпрыгнул и заворчал себе под нос.

Драко осторожно закрыл отсек, дрожа от нетерпения, и попытался каким-то образом вернуть все остальные кнопки, переключатели и диски в исходное положение, прежде чем обнаружил треугольник воспроизведения…

А затем защитные чары вокруг дома задрожали, сигнализируя о прибытии Гарри. Драко вздохнул и убрал руки, решив послушать пленку сразу после их сегодняшнего сеанса.

Гарри вошел в дом, и Драко заметил, что на нем не было кожаной куртки, по-видимому, он решил, что тонкий зеленый джемпер — это все, что ему требовалось. Драко совсем немного заскучал по этому поводу — джемпер подчеркивал его глаза, что компенсировало отсутствие куртки, и он улыбнулся Драко, от чего у него перехватило дыхание и заставило его немного подавиться, эффективно стирая из мозга все другие заботы.

В кабинете, устроившись в креслах с изогнутыми спинками с чашками кофе — на этот раз черным, чтобы успокоить Тимси, — Драко наблюдал за их успехами на доске.

— Двадцать позади, — пробормотал Драко. — Если мы прошли половину пути, когда было тринадцать, значит, мы уже близко.

Гарри взглянул на доску, но это открытие его не взволновало. Он удрученно уставился на длинную очередь хлебных крошек. Драко хотел спросить об этом, но не стал. Он подумал, что вскоре, когда они решат этот подсознательный лабиринт, он сможет спросить Гарри о многом, и, возможно, Гарри даже сможет ему ответить. Возможно. Если только захочет.

Драко быстро покачал головой — нет смысла забегать вперед. Он взял со стола блокнот и очки для чтения и положил их на боковой столик — в надежде, что у него будет время обновить свои записи сегодня. Он заснул сразу после их последнего сеанса, что было совершенно непродуктивно.

Гарри снова посмотрел на него, поставил кружку и сел прямо, чтобы начать медитацию. Внешне он выглядел спокойным — Драко лениво гадал, взял ли он мысленный отпуск, который он отдал ему в прошлый раз, и провел ли он время в этих воспоминаниях на любимом пляже Драко. Он также не стал бы спрашивать об этом, пока Гарри сам не захочет рассказать ему. Если захочет.

Они закончили медитацию, чувствуя себя комфортно в своей рутине, и Драко поднял палочку, ожидая. Зрительный контакт Гарри казался более интенсивным, чем обычно, но Драко смирился.

— Легилименс.

Гарри вернул их на лесную подстилку. Нарцисса отошла, Пожиратели смерти аплодировали, тело Гарри швыряли из стороны в сторону, невосприимчивое к боли проклятий Волдеморта.

Слезы Хагрида пропитывают рубашку Гарри.

«Гарри Поттер мертв!» Волдеморт кричит, и Гарри слышит крики, он хочет их утешить…

Сверкание меча в воздухе, когда Невилл отрубает Нагайне голову…

Проклятие Молли Уизли попадает Беллатрисе в грудь, ее лицо застыло от шока, когда она падает…

«Драко Малфой был хозяином Бузинной палочки — пока я не обезоружил его в поместье Малфоев…»

«Попробуй, Том. Попытайтесь раскаяться.»

«Авада Кедавра!»

«Экспеллиармус!»

Палочка летит по высокой дуге по воздуху…

Драко был лишь немного удивлен, что эта дуэль не оказалась хлебной крошкой — но опять же, дуэль с Волдемортом была для Гарри Поттера старым делом. На тот момент это было просто то, что он должен был сделать. В конце концов, он только что умер. После этого дуэль, должно быть, казалась утомительной. Однако, наблюдая, как это происходит в то время — слушая яростные аргументы семнадцатилетнего Гарри, слыша, как он произносит имя Драко среди причин, по которым он собирался победить, разговаривая с Темным Лордом, как будто он был просто еще одним партнером в дуэлях, затем убил его обезоруживающим заклинанием, полностью уверенный в своих силах — это определенно было формирующим воспоминанием для Драко. Его собственный разум определенно выбрал бы это как хлебную крошку.

Люди толпятся вокруг него, пожимая ему руку, он просто хочет спать.

Авроры выводят Малфоев из Большого зала.

Гарри лежит в комнате Рона в Норе и не выходит несколько дней.

— Я вижу, что что-то приближается, — шепчет Драко, немного удивленный. Что было такого важного в это время? Он мог предположить, что Гарри отдыхал все лето, наслаждаясь свободой, солнцем и Джинни. Согласно газетам, единственным разом, когда он когда-либо появлялся на публике этим летом, был суд над Пожирателями смерти — ох. — Ну, поехали…

Гарри едва успевает добраться до зала суда. В типичной для министерства манере они изменили время в последнюю минуту, но он сказал Кингсли, чтобы он держал ухо востро. Он бы этого не пропустил.

Драко прикован цепью к стулу на полу в зале суда № 10. Он выглядит больным, лицо его изможденное. Его трясет, как предполагает Гарри, от голода и холода — он распознает это. На нем нет обуви, только грязные носки под грязной тюремной робой. Гарри считает, что это выглядит неправильно — Драко Малфой никогда не должен так выглядеть.

Драко смотрит на него с места свидетеля пронзительными серыми глазами, защищаясь и смиряясь. Гарри не может отвести взгляд.

«Мистер Поттер, вы здесь, чтобы дать показания на суде против известного Пожирателя Смерти, Драко Малфоя…»

«Нет» твердо говорит Гарри, судья замирает. «Я здесь, чтобы свидетельствовать в защиту Драко Малфоя.»

Низкий гул удивленного шепота наполняет маленькую комнату, и потрескавшиеся губы Драко приоткрываются от шока.

«Очень хорошо», бормочет судья. «Можете начинать.»

Гарри прочищает горло, снова глядя на Драко. Гарри как будто говорил с ним одним. Его голос звучит громко и ясно.

«Драко Малфой — избалованный мерзавец и хулиган. Я всегда знал, что он не особенно приятный человек. Он действительно получил метку Пожирателей смерти, ему было поручено убить Альбуса Дамблдора, он нашел способ впустить Пожирателей смерти в Хогвартс.»