За барьерами Драко радовался, что слух об украденном драконе — правда — он всегда на это надеялся. Гринготтс всегда это отрицал. Но последствия этого… В голове Драко складывались кусочки и части паззла, соединяя воспоминания с его собственными.

«Я знал своего брата, Поттер. Он учился секретности на коленях у нашей матери. Секреты и ложь — вот как мы росли, а Альбус… он был в этом хорош от природы.» Взгляд Аберфорта перемещается к портрету девушки на каминной полке.

«Я знал, что ты придешь! Я знал это, Гарри!» Невилл выглядит потрепанным, вылезая из-за портрета на каминной полке.

«Нам нужно кое-что найти», говорит Гарри. «Оно здесь, в Хогвартсе, но мы не знаем где. Оно может принадлежать Когтеврану.»

«Это же потерянная диадема Ровены Когтевран», восклицает Луна. «Я говорила тебе о ней, Гарри, помнишь?»

Амикус Кэрроу плюет МакГонагалл в лицо. Гарри в ярости сбрасывает мантию и целится палочкой из боярышника. «Круцио!»

Палочки МакГонагалл и Флитвика рассекают воздух. Снейп врывается в дверь класса. «Трус!» кричит МакГонагалл.

В собственном теле Драко нервно трясся. Он не хотел заново переживать эту ночь, он действительно не хотел…

«Вот, у меня есть колдография!» с гордостью говорит Ремус Флер и Гарри, вытаскивая колдографию крошечного ребенка с пучком бирюзовых волос, размахивающего толстыми кулачками перед камерой.

«Отдайте мне Гарри Поттера, и никто не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы будете вознаграждены. Время до полуночи.» Голос Волдеморта затихает, и в Большом зале наступает тяжелая тишина.

«Да он же здесь! Поттер здесь!» Панси визжит, указывая трясущейся рукой. «Хватайте его!»

Рон издает ужасное шипение, держа охапку клыков василиска.

«Это то, что ты сказал, когда открывал медальон», объясняет он, глядя на ошеломленный взгляд Гарри. «Я пробовал несколько раз, но в итоге получилось».

«Домашние эльфы все будут на кухнях, да?» говорит Рон.

«Ты хочешь сказать, что мы должны заставить их сражаться?» спрашивает Гарри.

«Нет», говорит Рон. «Я имею в виду, что мы должны сказать им, чтобы они убирались. Мы не можем приказать им умирать за нас…»

Разносится стук, когда клыки василиска вылетают из рук Гермионы. Она бежит к Рону, обнимает его за шею и целует его в губы.

«Не убивай его! НЕ УБИВАЙТЕ ЕГО!» Драко кричит на Винса и Грега.

«ЕСЛИ МЫ УМРЕМ ИЗ-ЗА НИХ, Я УБЬЮ ТЕБЯ, ГАРРИ!» Рон рычит, когда они с Гермионой затаскивают Грега на свою метлу, и Драко, наконец, хватает Гарри за руку, карабкается сзади и крепко сжимает его за талию. Гарри замечает диадему, летящую в воздухе, делает разворот и ныряет. Лицо Драко уткнулось между его лопаток.

«Что ты творишь, что творишь, дверь в другой стороне!» Драко кричит, когда Гарри ловит падающую диадему на его запястье и летит обратно к двери, Драко обнимает его так крепко, что становится больно.

Дыхание Драко было резким за пределами головы Гарри. Он слышал прерывистое дыхание Гарри и чувствовал, как дрожит его левая рука на коленях. Почти, почти там…

«Ты и правда шутишь, Перс! По-моему, я не слышал твоих шуток с тех пор как…»

Воздух взрывается, всех отбрасывает, и из-за обломков Гарри слышит ужасный, мучительный крик боли…

«Если твой сын мертв, Люциус, это не моя вина. Он не пришел и не присоединился ко мне, как остальные слизеринцы. Может, он решил подружиться с Гарри Поттером?»

«Нет… Никогда», шепчет Люциус.

«НЕТ!» Гермиона кричит, и с оглушительным выстрелом палочки Сивый отбрасывается от слабо шевелящегося тела Лаванды Браун.

«Не обижайте их, не обижайте их!» кричит Хагрид, исчезая среди роящихся акромантулов.

«Мы все еще здесь», шепчет Луна, «мы все еще сражаемся, давай…»

Гарри склонился над Снейпом, пытаясь закрыть кровавую рану на его шее. «Собери… их…» хрипит Снейп, и Гарри видит, как серебристо-синий дым вытекает из его глаз и рта. Гермиона сует ему в руку флакон — Гарри наполняет его до краев.

«Посмотри… на… меня», шепчет Снейп, и Гарри встречает его темные глаза за мгновение до того, как жизнь внутри них исчезает.

— Почти готово, Гарри, — пробормотал Драко дрожащим голосом. — Мы очень близко, я чувствую это. — Он услышал фырканье Гарри, и, даже не видя этого, Драко понял, что это означает что-то вроде Очевидно, ты, кретин. Вероятно, потому, что Драко тоже так думал.

Уизли окружают тело Фреда. Гарри ясно видит рядом с ними тела Ремуса и Нимфадоры Тонкс, мирные и неподвижные, и его мир, кажется, сжимается. Он бежит в кабинет директора.

В одном воспоминании, в Хогвартс-экспрессе, одиннадцатилетний Северус усмехается над одиннадцатилетней Лили Эванс. «Тебе лучше быть в Слизерине», говорит он.

«Слизерин?» Трубит еще один мальчик в купе — молодой Джеймс Поттер. «Кто это тут хочет быть в Слизерине? Думаю, я уйду из школы в таком случае, а ты?»

В воспоминаниях, на вершине холма, Северус дрожит от ужаса. «Пророчество — он думает, что оно о ее сыне! Он собирается выследить их и убить — спрячьте их, спрячьте их всех…»

«И что вы дадите мне взамен, Северус?» спрашивает Дамблдор.

«Что-угодно.»

В воспоминаниях Северус плачет. «Вы знаете, как и почему она умерла. Убедитесь, что это было не зря. Помогите мне защитить ее сына», призывает Дамблдор.

В воспоминаниях палочка Северуса ведет над почерневшей рукой Дамблдора. «Вы отлично справились, Северус. Как вы думаете, сколько мне осталось?» спрашивает Дамблдор.

Северус колеблется. «Может быть, год.»

В воспоминаниях Северус поднимает брови. «Вы собираетесь позволить Драко убить вас?»

«Конечно, нет», отвечает Дамблдор. «Меня должны убить вы.»

— Хорошо, Гарри, держись крепче, — пробормотал Драко и резко вдохнул, почувствовав, как теплая рука Гарри схватила его собственную — Гарри понял это буквально. Во всяком случае, Драко держал его крепко, когда заметил свечение на периферии, более яркое и длинное, чем когда-либо, и вложил в него свою магию.

В воспоминаниях Дамблдор ходит по своему кабинету. «Гарри не должен знать, до самого последнего момента, до тех пор, пока не будет необходимо, а то разве хватит у него сил сделать то, что он должен сделать?»

«А что он должен сделать?» спрашивает Северус.

«Настанет время — после моей смерти — когда лорд Волдеморт начнет опасаться за жизнь своей змеи. Тогда, я думаю, можно будет сказать Гарри. … В ту ночь, когда Лили поставила между ними свою жизнь, словно щит, Убивающее заклятие отлетело назад, ударив в лорда Волдеморта, и осколок его души, оторвавшись от целого, проскользнул в единственное живое существо, уцелевшее в рушащемся здании. Часть лорда Волдеморта живет в Гарри, и именно она дает мальчику способность говорить со змеями и ту связь с мыслями лорда Волдеморта, которую он сам не понимает. И пока этот осколок души, о котором и сам Вольдеморт не догадывается, живет в Гарри, под его защитой, Вольдеморт не может умереть.»

«Значит, мальчик… мальчик должен умереть?» спрашивает Северус.

«И убить его должен сам Волдеморт, Северус. Это самое важное.»

Еще одно долгое молчание. Затем Северус говорит: «Я думал… все эти годы, что мы оберегаем его ради нее. Ради Лили. Вы сохраняли ему жизнь, чтобы он мог погибнуть в нужный момент?» Северус в ужасе.

Гарри поднимается из Омута памяти, и его ноги подгибаются под ним, отправляя его на пол.

…

«Невилл, послушай… ты знаешь змею Волдеморта, огромную змею, он зовет ее Нагайной?..» говорит Гарри.

«Я слышал, да… а что такое?»

«Ее нужно убить. Рон и Гермиона знают, но на всякий случай, если они…» Гарри подавился словами.

…

На окраине Запретного леса обессилевшие пальцы Гарри нащупывают мешочек на шее и вытаскивают снитч. Он читает слова на металле: «Я открываюсь под конец». Он прижимается губами к снитчу и шепчет: «Я скоро умру». Снитч раскрывается, обнажая маленький черный камень. Он закрывает глаза и трижды поворачивает камень в руке.

Когда он открывает глаза, похожие на воспоминания фигуры Джеймса, Лили, Сириуса и Ремуса стоят вокруг него, улыбаясь ему.