Увидишь

Драко фыркнул.

— Уверен, что увижу, — мрачно сказал он, затем нахмурил брови, когда его мозг начал работать. — Я собираюсь предположить, что хлебная крошка была в тот момент, когда ты узнал, что на самом деле знаешь его не так хорошо, как думал, — предположил он. — Человек, который практически был твоим наставником в Волшебном мире, который поддерживал тебя и помогал, а затем дал тебе эту невыполнимую миссию, практически не снабжая никакими инструментами или знаниями, чтобы помочь тебе в этом. Для тебя он был своего рода героем, верно? Пока ты не осознал, как мало ты его знал, как много он от тебя скрывал. Как бы сильно это ни разозлило тебя, как многого он ожидал от тебя, а ты получил так мало взамен, это также сделало его более человечным в твоих глазах — ты был расстроен тем, что он не сказал тебе ничего из этого сам. Это сделало его просто человеком со сложной историей, а не просто самым могущественным волшебником своего времени, тем, у кого есть все ответы… он так хорошо знал тебя, он знал о тебе практически все, ожидал от тебя целого мира, и почти ничего не отдал взамен… не так ли?

Гарри смотрел на него широко раскрытыми глазами, приоткрыв губы — почти в страхе. Драко снова нахмурился.

— Я сказал что-то не то? — тихо спросил Драко. Гарри медленно покачал головой, на его лице осталось тревожное выражение. Драко какое-то время наблюдал за ним, вглядываясь в его лицо, прежде чем отвернуться и взять со стола кружку. Казалось, это вывело Гарри из оцепенения, и он сделал то же самое.

Несколько минут они сидели в тишине, наслаждаясь шоколадной теплотой своих напитков. Драко взглянул на часы. Только десять тридцать — они определенно становились эффективнее.

— У нас есть время еще на одну до перерыва, — сказал Драко. — Ты готов? Только будь честным.

Гарри подумал об этом всего две секунды, прежде чем коротко кивнул Драко. Он поставил мокко и сел прямо, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы подготовиться.

Драко наблюдал за ним, рассеянно накручивая прядь волос на палец. Даже сидя просто в кресле, Гарри выглядел как шедевр, хотя он всего лишь дышал. Ты жалок, Драко.

Когда Гарри наконец счел себя готовым, Драко снова поднял палочку и бросился в голову Гарри.

Гарри преследует серебристую Патронус-лань через лес. Она так знакома. Лань исчезает над замерзшим прудом, внутри которого Гарри замечает блеск рубинов. Гарри вздыхает, понимая, что он должен делать, и начинает снимать одежду.

Руки вытаскивают его из ледяной воды на мерзлую землю, цепочка медальона наконец высвободила его шею, он глотает воздух. Его рука цепляется за меч. «Какого черта», задыхается Рон, держа медальон, «ты почему не снял эту штуку перед тем, как нырнуть?»

Призрачные фигуры Гарри и Гермионы обнимаются над медальоном, их губы встречаются. Лицо Рона наполнено болью. «Сделай это, Рон» Гарри кричит, и Рон вонзает меч в медальон. Раздается лязг стекла и металла и протяжный крик.

За своими барьерами Драко аплодировал, но в то же время испытывал легкое отвращение к образу Гарри и Гермионы вместе. Это выглядело так неправильно. Гарри снова вел их, вспоминая все это самостоятельно. Драко был рад видеть, что он не слишком устал от их прежних приключений.

Гермиона закрывает Сказки Барда Бидля. «Ну, вот», говорит Ксенофилиус Лавгуд. «Вот это и есть Дары смерти.» Он берет перо и пергамент и рисует странный символ толстыми черными чернилами. «Люди понимающие знают, что легенда эта очень древняя и в ней идет речь о трех волшебных предметах, трех Дарах, обладатель которых победит саму Смерть.»

«А что бы ты сказал Гарри, если бы знал, что он слушает, Ромул?» Голос Ли Джордана звучит по радио.

«Я сказал бы, что все мы мысленно с ним», отвечает голос Ремуса, «и я бы посоветовал ему следовать своим инстинктам, которые почти никогда не ошибаются.»

«Давай, Гермиона, почему ты так решительно настроена не признавать этого? Вол…»

«ГАРРИ, НЕТ!»

«… деморт ищет Бузинную палочку!» Вредноскоп на столе загорается и крутится, голоса раздаются за пределами их палатки.

«Выходите оттуда с поднятыми руками!» кричит в темноте хриплый голос.

Дыхание Драко участилось. Блять, подумал он. Ну, поехали.

«Н-не знаю… Не уверен», говорит Драко, широко распахнув серые глаза, полные ужаса и признания. Гарри не понимает, почему Драко не признает его. Его грудь сдавливается.

«Да ты погляди хорошенько! Подойди к нему поближе!» Гарри никогда не слышал, чтобы Люциус был так взволнован. «Драко, если мы передадим Поттера в руки Темному Лорду, нам все простят…»

«Я не знаю», говорит Драко.

«А это мальчишка Уизли! Это они, друзья Поттера! Драко взгляни на него, разве это не сын Артура Уизли?» Люциус практически вне себя.

«Возможно», пожимает плечами Драко.

Гарри слышит крики Гермионы из подвала. «Мы в подвале поместья Малфоев, помоги нам», отчаянно говорит он в осколок разбитого зеркала. Мгновение спустя в комнате появляется Добби.

«Гарри Поттер», пищит Добби чуть дрожащим голосом, «Добби пришел спасти тебя.»

«Ты собираешься убить меня?» Гарри задыхается. «После того, как я спас тебе жизнь? Ты мне должен, Хвост!» Пальцы серебряной руки расслабляются, отпускают его и неумолимо движутся к горлу Петтигрю. Глаза Петтигрю расширяются от ужаса.

Шрам Гарри разрывается от боли — Волдеморт на подходе. Капля крови стекает по горлу Гермионы под серебряным клинком Беллатрисы…

Гарри перепрыгивает через кресло и вырывает три палочки из рук Драко, направляя их все на Сивого…

Серебряная рукоять ножа выступает из вздымающейся груди эльфа. Гарри ловит его, когда он падает. «Добби, нет, не умирай, не умирай…»

Глаза Добби встречаются с его. «Гарри… Поттер…» говорит он, губы дрожат от усилия, прежде чем его тело слегка вздрогивает, а затем замирает.

Драко дрожал всем телом от адреналина, от того, что видел свои воспоминания глазами Гарри, от того, как эльф, которого он когда-то знал, умирает. Он подумал о Тимси, за барьерами окклюменции, и его дрожь усилилась, но они были так близко, Драко это чувствовал — теперь нет смысла останавливаться.

— Почти готово, Гарри, — пробормотал Драко дрожащим голосом. — У тебя все хорошо получается, мы очень близко…

Гарри хоронит Добби магловским способом, в грязи и потный. Он отдаленно чувствует ярость Волдеморта — Гарри защищает его собственное горе.

«Гарри», шепчет Гермиона, «ты говоришь о том, что я думаю? Ты хочешь сказать, что в хранилище Лестранджей есть крестраж?»

«Боярышник и волос единорога. Ровно десять дюймов. Достаточно упругая. Это была палочка Драко Малфоя», хрипит Олливандер.

«Была? Разве она все еще не его?» спрашивает Гарри.

«Это мальчик!» Ремус кричит в полном восторге. Все его приветствуют. «Тедди, в честь отца Доры. Ты будешь крестным отцом, Гарри?»

Гарри смотрит на карту Мародеров в свете палочки из боярышника. Он продолжает наблюдение за тем, как следы Драко пересекают коридор подземелья.

— Хорошо, вот она, — сказал Драко после нескольких воспоминаний о планировании с гоблином, обеде с Биллом и Флер, отчаянных от того, что Волдеморт теперь получил Бузинную палочку. Он наконец заметил свет в углу зрения и крепко вцепился в него. — Вот…

Гарри под мантией-невидимкой, с гоблином на спине стоит перед высоким столом в Гринготтсе с едва узнаваемым Роном, Траверсом, Пожирателем смерти, и Беллатрисой Лестрейндж — Гермионой под Оборотным зельем.

«Подтвердить? У меня никогда раньше не требовали подтвердить личность!» говорит Гермиона/Беллатриса.

«Они знают», шепчет гоблин Крюкохват Гарри на ухо. «Должно быть, их предупредили.»

«Достаточно будет предъявить волшебную палочку, сударыня», говорит старый гоблин за столом. Они, должно быть, знали, что палочку Беллатрисы украли…

«Действуй сейчас, действуй, быстро!» Крюкохват настойчиво шепчет.

Гарри поднимает палочку из боярышника под мантией, направляет ее на старого гоблина и впервые в жизни шепчет: Империо.