Драко вздохнул.

— Тогда это возможно. Я спрошу Шеклболта, посмотрим, что он о них знает.

— Ты спросишь Шеклболта? — Рон приподнял брови, и Драко усмехнулся.

— Да, я спрошу его. Он каким-то образом узнал, что я работаю с Гарри, и будет рад предоставить любую информацию, чтобы ускорить его выздоровление — он очень нетерпелив. — Драко снова закатил глаза. — Мы хорошо знакомы, уверяю вас, — пробормотал он, быстро взглянув на Гарри, которого, очевидно, очень заинтересовало что-то на стене.

Гермиона прищурилась, глядя на него, а затем на Гарри, поэтому Драко быстро двинулся дальше, чтобы не допустить еще одного подозрительного расспроса.

— Кого-нибудь, кроме Невыразимцев, мы должны рассмотреть?

— Ну, богатые чистокровные люди составляют большинство политических оппонентов Гарри, — нахмурился Рон. Драко в замешательстве нахмурил брови.

— Политические оппоненты? Для чего? Гарри ведь не политик, разве нет? — спросил Драко, глядя на Гарри, который только неловко пожал ему плечами.

— Я имею в виду, что он вроде как один из политиков сейчас, — пробормотал Рон, — это не то, чтобы его работа — он лучший аврор, который у нас есть, и он ненавидит политику. Но он будет выступать в суде, иногда у него есть влияние на Визенгамот, когда он хочет его использовать — он не столько политик, сколько влиятельный человек, обычно по просьбе Шеклболта или какого-либо другого активиста или политического деятеля. Придурок не знает, когда сказать нет, — нежно ухмыльнулся Рон, и Гарри закатил глаза.

Драко вздохнул. Да, это похоже на Гарри.

— Это определенно объясняет нетерпение Шеклболта, — проворчал он. — Это также не позволяет сузить круг подозреваемых. Теперь у нас есть весь Отдел Тайн, а также все состоятельные чистокровные политики.

— Каждая богатая чистокровная женщина в политике, с длинными волосами и историей или связью с приготовлением зелий, — уточнил Рон, отмечая свои точки на пальцах.

— Возможно, — ответил Драко, глубоко задумавшись.

— Ты знаешь кого-нибудь вроде этого в ваших… эээ… кругах? — осторожно спросил Рон.

— К счастью, все, о ком я могу вспомнить, находятся в Азкабане, — ответил Драко. — И мой круг, как ты его называешь, состоит из Тимси, Нарциссы, Шеклболта и Панси, которая работает частным адвокатом по бракоразводным процессам, и ей наплевать на политику.

— Тимси? — Гермиона смущенно нахмурилась.

— Мой домовой эльф, — беспечно ответил Драко, затем расширил глаза, осознавая, что он сказал, и неизбежный взрыв, который это вызовет…

— Свободный эльф, Миона, — быстро сказал Рон, сдаваясь, потому что ее рот открылся для жарких споров, — поверь мне. Я с ним встречался.

Гермиона закрыла рот, успокаиваясь, но все еще недовольная. Драко посмотрел на часы и внутренне застонал из-за позднего часа. Сейчас было прекрасное время для побега.

— На этой ноте, я вас покидаю, — сказал Драко, глубоко вздохнув и вставая с кресла. — Спасибо вам обоим за то, что пригласили меня. Надеюсь, это было для вас полезно — позвоните мне еще раз, если у вас будут вопросы, на которые я могу ответить. — Он ушел с согласия Гарри, надеясь, что они не забудут эту важную деталь.

Трио встало, и он пожал руки Рону и Гермионе, подтверждая, что он правда найдет пару тапочек с Ворчуном для Роуз. Он повернулся и в последний раз пожал Гарри руку.

— Увидимся в четверг, Гарри, — ухмыльнулся Драко, и Гарри кивнул в ответ. Его глаза сияли, мерцали весельем и чем-то вроде гордости. Драко лишь на мгновение встретился с ним взглядом, прежде чем отвернуться к входной двери. Рон проводил его.

— Драко, — крикнул Рон из дверного проема, когда Драко вытащил палочку, чтобы аппарировать. Драко выжидающе посмотрел на него. — Спасибо.

Драко кивнул, немного смутившись, и аппарировал в комфорт и одиночество своего собственного дома.

***

Драко, не желая выбирать между горячим шоколадом и кофе в четверг утром, попросил у Тимси мокко, к большому удовольствию Гарри и раздражению Тимси. Эльф согласился, потому что он ненавидел отказывать в чем-либо Драко, но он все время жаловался себе под нос: «Мастер просит Тимси испортить идеальный кофе Тимси. Мастер не уважает истинный вкус.»

Напитки, однако, были восхитительны, несмотря на очевидное пренебрежение.

— Седьмой курс, — вздохнул Драко, когда они устроились в креслах с изогнутыми спинками. — Ты чувствуешь себя готовым к этому?

Гарри пожал плечами и отпил мокко, его пальцы снова рассеянно потирали края керамической кружки. Он какое-то время наблюдал за Драко, а затем поставил кружку и полностью сел в кресле, нервно потирая верхнюю часть своих бедер. Он был готов к работе, но, очевидно, не был в восторге от перспективы вновь пережить войну. Драко тоже, но им приходилось. Отсюда горячий шоколад и кофе. Комфорт и мотивация.

Драко вел их медитацию, сильную и медленную, как всегда. Когда они закончили, он медленно поднял палочку и стал ждать.

Гарри осторожно посмотрел на палочку и сделал еще несколько глубоких вдохов, прежде чем встретиться взглядом с Драко и кивнуть.

— Легилименс.

Гарри вернул их к концу шестого курса, после похорон Дамблдора и спокойного лета у Дурслей. Первые хлебные крошки пришли практически сразу.

— Есть одна, — пробормотал Драко и вцепился в нее.

Гарри летит по воздуху в коляске мотоцикла Хагрида. Ночь вокруг них озаряется проклятиями, сердце Гарри колотится. Струя зеленого света пролетает мимо него на несколько дюймов, попадая в металлическую птичью клетку у его ног. Сова визжит и падает на пол клетки.

«Нет, нет!» кричит Гарри. «Хедвиг…»

…

«Мой!» Волдеморт кричит, и когда боль в шраме заставляет Гарри закрыть глаза, его палочка действует сама по себе, притягивая его руку, как огромный магнит…

…

«Ты!» кричит Гарри, тянется к палочке в пустом кармане.

«Твоя палочка здесь, сынок», говорит мужчина, «а ты кричишь на мою жену.»

«О, я… мне очень жаль.» говорит Гарри, когда Андромеда продвигается дальше в комнату.

«Хагрид сказал, что вы попали в засаду — где наша дочь? Где Нимфадора?» Андромеда требует ответа.

…

Ремус и Джордж Уизли появляются в водовороте синего света в саду Норы. Что-то не так: Ремус поддерживает Джорджа, лицо которого залито кровью.

…

Грозный Глаз мертв, — мрачно говорит Билл Уизли, его покрытое шрамами лицо. В комнате тишина от потрясения и горя.

Свечение хлебных крошек исчезло, и Драко спокойно вышел, направив палочку на классную доску и обозначив новую точку «Хедвиг/Грюм». Расплывчато, но достаточно конкретно. Единственное, что связывало этих двух существ, это то, что они были друзьями Гарри и, очевидно, были убиты в одну и ту же ночь.

Драко сунул указательный палец правой руки за воротник рубашки и лениво провел по шраму. Он был полон решимости не терять рассудок сегодня — они буквально заново переживали войну, и он знал, что Гарри пережил самое худшее из нее. Он хотел быть сильным ради Гарри. Он хотел быть чем-то, на что Гарри мог опереться. На этот раз Драко отказывался разваливаться под действием собственных эмоций.

Глаза Гарри были закрыты, а лицо серьезным. Он выглядел так, будто пытался укрепить себя так же, как Драко — Драко хотел прикоснуться к нему, сказать ему, что он не должен быть единственным, кто все время держится, особенно здесь, в их святилище. Гарри открыл глаза, и Драко увидел намек на поражение среди горя на его лице.

— Это был первый раз, когда твои друзья погибли, защищая тебя? — мягко спросил Драко, и Гарри скривился, закрыл глаза и медленно кивнул.

— Готов поспорить, ты пытался их уговорить не рисковать ради тебя, — сказал Драко, и Гарри снова открыл глаза, задумчиво наблюдая за Драко. Он снова кивнул. — Ты осознал цену, которую придется заплатить близким тебе людям, насилие, которое следует за тобой, подвергая опасности окружающих. Но у них, наверное, ничего из этого не было, не так ли?

Гарри покачал головой с кривой усмешкой, но серьезность его лица сохранилась. Драко крутил палочку в руках, его лицо было задумчиво, нахмурено, он переваривал все, что видел, соединяя это с тем, что он знал о Гарри.