— Все хорошо…? — осторожно спросил Рон, переводя взгляды между Гарри и Гермионой, отчаянно пытаясь понять, в чем дело. Гермиона перевела взгляд на Драко.

— Драко, у тебя была передозировка Веритасерумом? — потребовала она ответа, и Драко закатил глаза и раздраженно усмехнулся.

— Некоторые сочли бы это передозировкой. Насколько это важно?

— Если ты принял столько, сколько я думаю, он должен был вырубить тебя после долгих часов мучительных конвульсий. Зачем ты выпил целый флакон?

Рон резко обернулся.

— Целый флакон?! — недоверчиво и, видимо, несколько раздраженно спросил он. Драко чувствовал, как будто его наказывают, что было глупо, потому что все давно закончилось, а он был взрослым человеком, который делал свой собственный выбор — в наши дни. Он оборонительно ощетинился.

— Да, я выпил целый флакон, потому что именно столько авроры давали мне, когда им было скучно, поэтому я подумал, может, это стандартная дозировка для долбанного Департамента Магического Правопорядка, и я не хотел рисковать тем, что Гарри не поверит мне. Если бы Гарри Поттер обвинил меня, я был бы в Азкабане до наступления темноты, понимаете? Абсолютно никто не станет в этом сомневаться. — Драко изо всех сил старался не повышать голос, думая о маленькой Роуз, спящей в комнате, прежде чем вспомнить Муффлиато, который Рон наложил на комнату.

Гарри снова смотрел на него этими печальными озабоченными глазами, и Драко вот только гриффиндорской жалости еще не хватало…

— Но Драко, если бы ты выпил столько, ты бы отрубился больше чем на сутки — ты бы не смог работать. Но, по словам Гарри, вы не прошли ни одного сеанса без легилименции. Я не сомневаюсь в твоей истории, но либо что-то не вяжется с ней, либо было ужасно безответственно и небезопасно влезать Гарри в голову в таком состоянии…

Рука Гарри ударилась о кофейный столик, прервав брань Гермионы. Драко не мог сказать даже, на кого она злилась. Гарри смотрел яростно — он сжал руку в кулак ладонью вниз, а затем быстро разжал ее.

Гермиона выглядела сбитой с толку и возмущенной, на ее лице не было понимания.

— Я думаю, он говорит тебе отпустить это, Гермиона, — пробормотал Драко, и Гарри взглянул на него, кивнув один раз, прежде чем вернуть руки в защитную позу, скрещенными на груди. Гермиона усмехнулась над ними обоими, открывая рот в диком желании не отпускать этого. Драко прервал ее, прежде чем она успела сделать шаг.

— Я выпил полный флакон, — объяснил он тихим успокаивающим тоном. — И в тот же день мы начали с хлебных крошек. Но я не был… эм… в плохом состоянии… — Он чувствовал, как румянец ползет по его шее, вспоминая поток тепла и магию Гарри в его венах…

— Но это невозможно…

— Он позаботился об этом, — быстро, тихо сказал Драко, бросая взгляд на Гарри, который, казалось, не мог смотреть ему в глаза. Он также видел слабый румянец на щеках Гарри и знал, что по какой-то причине Гарри не хотел, чтобы его друзья знали об этом моменте. Драко искренне был согласен с этим. Это казалось интимным. Личным… Во всяком случае, это были собственные причины Драко.

— Он позаботился об этом, — категорично повторила Гермиона, совершенно не впечатленная, сузив глаза на него.

— Да. Он просто… позаботился об этом. — Лицо Драко буквально умоляло, когда он неловко засунул руки в карманы. Пожалуйста, отпусти это.

Гермиона закрыла лицо руками, бормоча себе под нос, видимо, дико раздраженная из-за них. Рон воспользовался возможностью, чтобы сменить тему, к огромному облегчению Гарри и Драко.

— Хорошо, хорошо, Гарри, мы с Драко смогли заметить некоторые похожие характеристики во всех этих жутких наблюдателях, — объявил он.

— Да, они, скорее всего, очень богаты, — добавил Драко. — По-моему, чистокровные.

— Э? — Рон нахмурился, выглядя немного обиженным. Драко закатил глаза.

— Старые аристократы, безусловно. Их поза, то, как двигаются их руки… — продемонстрировал Драко, крутя воображаемый стакан бренди своими элегантными пальцами. Гарри смотрел, явно завороженный. Драко снова сунул руку в карман. — … Люди не двигаются так, если они не обучены этому с рождения. Никто не сидит так естественно — позвоночник прямее палочки. Даже когда этот человек выглядел максимально расслабленным, он все равно практически источал уверенность, уверенность в статусе.

Рон задумчиво промычал, осторожно глядя на Драко. Драко приподнял бровь.

— К тому же они пили бренди. — Драко снова закатил глаза, вспоминая хрустальные графины в кабинете отца в поместье. По мнению Драко, бренди никто не пил для развлечения. Это всегда была какая-то демонстрация, ход в невидимой шахматной игре между двумя могущественными, богатыми людьми. Это был тот, кем был обучен Драко — кто-то, кто пригласил политического деятеля в кабинет после обеда и предложил ему коньяк, сделанный эльфами за тысячи галеонов, чтобы начать свои манипуляции, — и это было совершенно претенциозно. Он определенно был не так хорош, как огневиски или превосходный магловский джин с тоником.

— Верно, — сказал Рон через мгновение. — Я рад, что ты это заметил. Я был сосредоточен на их взгляде и на раздражающей привычке их рук…

— Какая привычка? — Драко нахмурился. Губы Рона искривились в малейшей улыбке, не слишком злорадной, но явно радостной, что увидел то, чего не видел Драко.

— Они продолжали подносить руку к затылку, немного поворачивая голову, чтобы дотянуться до волос. Они делали это даже, когда были кем-то с короткими волосами, они ничего не могли с собой поделать. Я предполагаю, что это женщина с длинными волосами. Гермиона делает то же самое со своими волосами, иногда… — Рон посмотрел на свою жену, которая подсознательно потянулась к своим взлохмаченным, густым локонам. — … Ты протягиваешь руку за шею и перекидываешь волосы через плечо вперед.

— Ну вообще-то, кому-то богатому чистокровному с длинными волосами не обязательно быть женщиной, и я буду благодарна тебе, если ты посмотришься в зеркало, Рональд Уизли, ты все время теребишь свои волосы, — резюмировала Гермиона, нахмурившись, не в силах удержаться от подкола.

Рон закатил глаза.

— Пять галеонов на то, что это женщина, — пробормотал он.

— Я не играю в азартные игры, Рональд.

— Я в деле, — пробормотал Драко. Он думал о Пожирателях смерти, которых знал, и о некоторых старых друзьях его отца — почти все они были к настоящему времени в Азкабане, но некоторые из мужчин дорожили своими длинными волосами, как будто это было роскошью. Это было возможно. Рон ухмыльнулся ему и протянул руку. Драко коротко встряхнул ее, и они продолжили.

— Гарри как-то предположил, что это может быть Невыразимец, — продолжил Драко свои теоретические рассуждения. — Я ничего о них не знаю. У этого человека явно есть доступ к обширному складу Оборотного зелья и, вероятно, к некоторым более опасным экспериментальным микстурам… Он также звучал довольно пророчески, когда напал на него. Что думаете?

— Что ж, Оборотку не так уж и сложно сварить, — заметила Гермиона.

— Да, я знаю, ты варила ее в туалете, когда тебе было двенадцать, — Драко махнул рукой, а затем резко вдохнул, когда понял, что открыл тайну. Он откашлялся, смотря на их веселые выражения лиц. — Но ингредиенты редкие, а процесс занимает много времени. Он мог быть зельеваром или работать с ним — и опять же он звучал так, как будто ссылался на какое-то видение или пророчество. Кто-нибудь из вас знает что-нибудь о Невыразимцах?

Все трио неловко переглянулись. Рон мягко закашлялся в руку.

— Мы не были там с пятого курса… — пробормотал Рон, бросив быстрый взгляд на остальных. — Нас не то, чтобы… там ждут с распростертыми объятиями? Мы причинили немало повреждений…

Драко ухмыльнулся — это было преуменьшение.

— Значит, нет, вы ничего о них не знаете?

Все покачали головами.

— Нет. Мы избегаем девятого уровня, и, насколько я знаю, они не хотят иметь с нами ничего общего, — объяснил Рон. — Но, очевидно, что никто не знает, как выглядят Невыразимцы и чем они занимаются сейчас. Значит, это возможно. Их обычно считают кучкой старых лохмотьев, похороненных в своих книгах и тайнах.