Он чуть не согнулся пополам от их силы и уронил голову на руки, крепко держась пальцами за волосы. Он попытался сосредоточиться на своем дыхании, но сначала эмоции должны были пройти через него. Его мышцы беспорядочно напрягались — у него не было выбора, кроме как выплеснуть все.

Он знал, что Гарри был там в ту ночь на Астрономической башне, только потому, что сам Гарри сказал это, давая свои показания — он сказал суду, что Драко не может никого убить, что он опустил палочку. Но одно дело слышать об этом, и совсем другое — наблюдать, как это происходит глазами Гарри. Драко был невероятно напуган — он знал, что не может никого убить, но не видел другого выхода.

После этого Драко не видел тела Дамблдора — сломанного и мертвого от проклятия и последующего падения. Гарри так долго стоял на коленях рядом с ним… и медальон, ради которого они так много работали, был даже не настоящим крестражем…

А крестражи? Драко читал о них что-то ужасно расплывчатое в одной из старых книг Люциуса о Темных искусствах, когда был моложе. Он этого не понимал. Мысль о том, чтобы разорвать свою душу, чуть не лишила его обеда — после этого он больше не копался в Темных текстах Люциуса. А Волдеморт раздробил свою душу на…

— Семь частей… — громко пробормотал Драко. Он ослабил хватку на волосах и посмотрел на Гарри, который выглядел встревоженным и болезненным. — Он разорвал свою душу на семь частей…?

Гарри коротко кивнул, снова глядя в лицо Драко.

— Это ужасно, — тихо сказал Драко, закрывая глаза от волны тошноты. — Один крестр… — скривился Драко. — Мысль об одном достаточно ужасна, но шесть…

Гарри взял со стола блокнот и написал:

Ты знаешь о них?

Драко кивнул, все еще скривив рот от отвращения.

— Прочитал о них однажды в библиотеке Люциуса. — Гарри снова начал писать.

Никто другой не должен знать

Драко нахмурился.

— Конечно, Гарри, — сказал он. — Чем меньше людей знают о них, тем лучше… не говоря уже о том, что я говорил тебе, что ничто не покинет эту комнату. Я обязуюсь соблюдать конфиденциальность в отношении пациента, но даже если бы я этого не делал, я не предал бы твоего доверия.

Лицо Гарри было серьезным, но он неуверенно кивнул. Драко решил двигаться дальше.

— Могу я кое-что предположить? — спросил он, неопределенно указывая на новые точки на доске. Гарри равнодушно пожал плечами — это было странно, но Драко решил не зацикливаться об этом.

— Я думаю, твой разум выбрал этот момент, потому что он проиллюстрировал масштабность стоящей перед тобой задачи, — попытался Драко, нахмурив брови, пока работал его мозг. — Это был первый раз, когда ты осознал, какой объем работы потребуется, какие жертвы придется принести, и чего это будет стоить не только тебе, но и близким тебе людям. Так?

Лицо Гарри исказилось от страдания. Он отвел взгляд от Драко, уставившись в камин, но в конце концов кивнул. Драко глубоко вздохнул — эта часть работы была закончена. Теперь пришло время выяснить, что еще он пропустил.

То, что произошло, было очень странным, его никогда так не выталкивали из чьей-то головы. Драко знал, что некоторые моменты шестого курса он не видел в голове Гарри, например, многие разы, когда Драко знал, что Гарри следил за ним. В тот год ему пришлось потрудиться вдвое больше, чтобы избегать встречи с Гарри, но Гарри, казалось, всегда находил его…

Глаза Драко распахнулись, и он проницательно посмотрел на Гарри, чей взгляд все еще был прикован к камину, подперев рукой подбородок и полуприкрыв сжатые губы. Все тело Гарри было напряжено, и хотя Драко мог видеть горе в чертах его лица, язык его тела был взволнованным и тревожным. Он был напуган, и его тело было жестким, как будто он готовился к бою. Даже когда он не мог сказать ни единого слова, даже по недомолвке, Гарри был ужасным лжецом.

— Гарри, — сказал он низким голосом. Гарри не поднял глаз, но еле вздрогнул.

— Мы обязаны, Гарри.

Гарри закрыл глаза. Он не двигался.

Драко рискнул и продвинул правую ногу вперед по ковру, пока кончик его ботинка не коснулся стопы Гарри. Это было гораздо менее пугающе, чем неожиданное схватывание за руку — они могли притвориться, что этого не происходит, если захотят, или они могли успокоиться от этого легкого контакта. Каждому свое.

Гарри открыл глаза и неохотно повернулся к Драко с выражением, полным боли, сожаления и настороженности.

— Я впечатлен, — пробормотал Драко. — За последние пару недель ты обрел большой контроль, если смог так меня вытолкнуть. Если только ты не был экспертом по окклюменции все это время и не играл со мной. — Драко слабо ухмыльнулся. Лицо Гарри не изменилось.

— Но мы должны, Гарри. Нам нужна эта хлебная крошка — недостаточно того, что мы оба знаем, что она из себя представляет. Ее нужно увидеть и отметить на пути в твоем разуме. — Он указал на наполовину законченный рисунок молнии на нижней половине доски.

Лицо Гарри медленно трансформировалось от опасения к мольбе, он мягко покачал головой. Драко немного наклонился вперед на своем стуле, глядя в отчаянный взгляд Гарри.

— Все будет хорошо, — тихо успокоил он. — Я простил тебя давным-давно, ты знаешь — и я это заслужил.

Гарри просто нахмурился в ответ, тяжело дыша. Драко приподнял брови, перекатывая палочку в руках, и ждал.

Наконец, после того, что было похоже на смирение, Гарри глубоко вздохнул и слегка кивнул Драко. Драко поднял палочку, максимально подняв барьеры окклюменции, которых осталось немного после всей проделанной работы.

— Легилименс.

«Я не могу… не могу… он говорит, что убьет меня…» Драко плачет, спиной к двери, сжимая руками раковину с обеих сторон. Слезы текут по его лицу в грязную раковину. Шок Гарри настолько силен, что он встал как вкопанный.

Драко задыхается, вздрагивает и смотрит вверх — наконец-то замечает Гарри в отражении в треснувшем зеркале. Он оборачивается, вытаскивая палочку. Гарри достает свою. Заклятие Драко промахивается мимо Гарри на несколько дюймов, попадая в лампу на стене рядом с головой Гарри; Гарри бросается в сторону, взмахивает палочкой Левикорпусом. Драко блокирует проклятие и поднимает палочку для другого…

«Нет! Прекратите!» Плакса Миртл визжит, ее голос эхом разносится по выложенной плиткой комнате.

С громким хлопком мусорное ведро позади Гарри взрывается; Гарри пытается наложить Локомотор, который отражается от стены за ухом Драко и разбивает бачок под Плаксой Миртл, которая громко кричит; вода льется повсюду, и Гарри поскальзывается, когда Драко с искаженным лицом крикнул: «Круци…»

«СЕКТУМСЕМПРА!» Гарри ревет с пола, размахивая палочкой как дикий.

Кровь хлынула из груди и живота Драко, как будто его порезали невидимым мечом. Он отшатывается и рушится на залитый водой пол с сильным всплеском, его палочка выпадает из безвольной правой руки.

«Нет…» выдыхает Гарри.

Поскальзывавшись и пошатываясь, Гарри поднимается на ноги и бросается к Драко, лицо которого теперь залито сияющими алыми пятнами, а его белые руки царапают пропитанную кровью грудь.

«Нет, я не…»

Гарри падает на колени рядом с Драко, который неудержимо трясется в луже собственной крови. Плакса Миртл кричит.

Драко задохнулся, когда вышел из головы Гарри, тяжело дыша и дрожа. Оно было таким свежим, таким четким — он практически чувствовал металлический привкус крови на задней стенке рта, почти чувствовал, как Тёмная магия разрывает его тело, почти ощущал теплую влажность крови, пропитывающую его лоб, ледяную воду на спине. Его левая рука без его ведома добралась до груди и сжала перед рубашки. Его тело подалось вперед, бессознательно наклонилось в пространство Гарри, что-то теплое сжимало его плечи, как тиски. Его барьеры едва удерживались до конца воспоминаний, а теперь они рушились. Он не хотел открывать глаза, но знал, что должен.

Гарри был прямо перед ним, так близко. Слишком близко, подумал Драко, не зная, был ли вихрь в животе вызван его собственным телом, но он не двинулся с места. Глаза Гарри были влажными и широко распахнутыми от страха и вины — то же лицо, которое Драко помнил, увидев над собой, когда ему было шестнадцать, когда он цеплялся за сознание в луже крови и воды. Дыхание Гарри было поверхностным и хриплым, и его руки крепко сжимали плечи Драко, как будто он боялся, что Драко исчезнет.