К сожалению, это требовало впустить Малфоя в долбанные мысли Гарри.

Но он делал и более страшные вещи. Верно? Ради Мерлина, он же чертов гриффиндорец. Это было всего лишь небольшое вторжение в разум. Это не могло быть хуже, чем с подачи Снейпа или Волдеморта.

Малфой выглядел слегка нервным, но все же держался уверенно. Гарри знал, что ему не нужно браться за дело Гарри — целители были совершенно непреклонны в том, что «Специалист» обычно нанимается на несколько месяцев. Гарри было любопытно, почему он вообще согласился на это, но, возможно, он все-таки это выяснит. В конце концов, они собирались работать вместе очень тесно в течение шести недель.

Гарри повернулся, чтобы предупредить Рона и Гермиону. Он будет винить их во всех грехах, если все пойдет наперекосяк. Они были невосприимчивы к его взгляду, глядя на Малфоя с таким же ошеломленным выражением лица.

Неохотно Гарри раздвинул ноги и повернулся всем телом к ​​своему новому целителю, свесив ноги с края кровати. Он схватился руками за края кровати и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоить напряженные мускулы, прежде чем, наконец, снова встретился взглядом с Малфоем.

Малфой выдохнул, по-видимому, задерживая до этого дыхание, и Гарри подумал, что он увидел что-то вроде благодарности в его глазах, когда он снова поднял палочку.

— Liceat mihi ingressum.

Гарри почувствовал, как что-то мягкое и тихое входит в его голову, не похожее ни на какое вторжение, которое он испытывал раньше. Было такое ощущение, что кто-то только что вошел внутрь и остановился в фойе, осматриваясь вокруг. Не полностью внутри его головы, но и определенно не снаружи. Разум и воспоминания Гарри все еще были под его контролем. Ему показалось, что он почувствовал запах чего-то слегка дымного, но не похожего на запах огня — например, от дыма свечи, задутой перед тем, как лечь в постель. Может, это было бы не так уж плохо.

Затем он почувствовал резкий мысленный толчок и задохнулся, когда его втолкнули в воспоминание. Он почувствовал кратковременный приступ паники, который не был его собственным, и понял, что этого определенно не должно было происходить, но они были здесь сейчас, и им нужно было все это увидеть, чтобы понять, что происходит.

К сожалению, все, что произошло, происходило в любимом пабе Гарри. Черт возьми.

Он сидел в конце бара, на своем обычном месте, ближе всех к стене. Перед ним стояло несколько пустых стаканов, и он медленно, смутно вспомнил ту ночь, теперь, когда Малфой нашел это забытое воспоминание. Он и не подозревал, что пил так много. Там он никогда не пил больше двух или трех напитков за ночь.

Но где был Джон? Где другие посетители? Гарри никогда не видел это место таким пустым.

Именно тогда он понял, что он не один. Кто-то был с ним и разговаривал с ним изменчивым, странным голосом, его черты лица были совершенно неразборчивы. Гарри чувствовал себя вялым и бессвязным, слишком пьяным. Он никогда в жизни не был так пьян. Зачем он выпил все эти напитки? И почему он заново переживал это воспоминание, снова все ощущал, вместо того, чтобы просто смотреть на него со стороны, как в обычном воспоминании?

«Ты устал быть Им все время?»

«М-м-м.» Поттер промычал, полузакрыв глаза. Почему он прямо сейчас не проклял этого подонка? Что он делает?

«Гарри Поттер, Избранный, Мальчик-Который-Выжил.» Тон фигуры был отчасти пренебрежительным, отчасти нежным. Гарри это ненавидел. «Герой.»

«М-нет», невнятно пробормотал Гарри-воспоминание, медленно покачивая головой, сожалея об этом и зажмурившись от волны тошноты. Гарри почувствовал, как потеет, за пределами его головы, в собственном нынешнем теле. Из всего, что нужно ощутить.

«Никто не знает, какой Гарри Поттер на самом деле, не так ли?» спросил человек, скорее риторически, а где все? Неужели этот человек действительно очистил это место, чтобы оставить Гарри одного? И теперь, когда он был с ним один, почему он заморачивался с этим дурацким монологом?

«Они видят того, кого хотят видеть, икону, которую хотят боготворить, пьедестал, на который возложат свои бремена и свою вину. Их героя, ответственного за их спасение, снова и снова.»

Гарри это действительно не нравилось, ему это совсем не нравилось. Да, Волшебный мир поклонялся ему за то, что он выжил, и это доставляло ему неудобства, но он сделал то, что должен был сделать. Он ничего не мог с этим поделать. Он не понимал, какое этому засранцу есть до этого дело.

«Не надолго, мистер Поттер. Я видел это, и тебя узнают.» Бля, это определенно приближение палочки. Он инстинктивно хотел двинуться, среагировать, но его тело не принадлежало ему самому. Казалось, что его мускулы сделаны из тяжелого песка, ускользающего из-под его пальцев, неконтролируемое. Это не остановило выброс адреналина.

«Но для того, чтобы вас знали как человека», продолжила фигура, «вам придется перестать быть их героем».

«Не могу», пробормотал Гарри-воспоминание. Его дыхание участилось. «Я должен.» Гарри был сбит с толку, почему он все еще болтал с этим мерзавцем и не затыкал его.

«Разве вы не хотите, чтобы вас знали как самого себя?» Фигура задала, по всей видимости, еще один риторический вопрос, столь же неуместный. Нет, он чертовски не торопился с кем-нибудь знакомиться. Если честно, единственный человек, который подошел достаточно близко к нему, была Джинни, а он просто не мог быть с ней. Он и представить себе не мог, что встретит кого-то сейчас и ему придется объяснять ему или ей историю своей жизни. Какой кошмар. «Не имеющего отношения. О вас узнают, готовы вы к этому или нет. А пока…»

«Спрячьте свой Голос». Фигура заговорила убедительно, и Гарри почувствовал, как легкий ветерок пронизывает его голову. Подождите-ка, это было заклинание? Он только что просто сказал Гарри, что делать, и он это сделал?! «Говорите только для себя».

Ветерок утих, и Гарри покачнулся в собственном теле. Он слышал затрудненное дыхание Малфоя и предполагал, что он ощущает то же самое. Теперь он почувствовал, как отключается, что-то изменилось. Гарри-воспоминание открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука. Паника Гарри нарастала. Фигура продолжала смотреть на Гарри с ее постоянно меняющимися чертами лица, и Гарри захотел просто ударить ее или сделать хоть что-то, или хотя бы выяснить, кто она такая, черт возьми, но действие чар на ней было безумно странным. Она была совершенно незаметной.

«Мне жаль оставлять вас в таком состоянии, мистер Поттер», фигура произнесла таким тоном, что Гарри заподозрил, что она совсем не о чем не сожалеет, «и мне также жаль, что вы лишитесь этого воспоминания. Но не волнуйтесь», ожидание в ее голосе только усилило панику Гарри. «Он его найдет».

Палочка фигуры снова поднялась, и Гарри почувствовал, как и он, и Малфой снова вернулись в реальность. Он услышал вздох Малфоя, и его зрение вернулось, чтобы увидеть, как он сгибает пальцы, рассматривает их, касается своих волос, касается своих ног. Как будто это просто что-то, что он должен сделать, чтобы убедиться, что он все здесь и сейчас. Он вытащил из кармана шелковый носовой платок и быстро вытер им лоб, затем рассеянно протянул его Гарри, который, не раздумывая, взял его. Гарри сжал его в кулаке, не в силах что-либо понять из-за паники и шока.

Малфой вытащил из кармана пиджака небольшую записную книжку и магловскую ручку, и Гарри был слегка впечатлен пролонгирующими чарами, которые были на ней. Но его мозг кружился от беспокойства, он не мог сфокусироваться на мысли дольше секунды. Его сердце бешено колотилось, а дыхание было поверхностным и частым.

Кто-то напоил его в говно, а затем просто приказал ему замолчать, что он, черт возьми, и сделал. Он сделал это сам с собой. Ему стало холодно от страха и отвращения.

В какой-то момент он понял, что Малфой наблюдает за ним. Приятные глаза. Он и не подозревал, что такой морозно-серый цвет может выглядеть таким теплым. Об этом было приятнее думать, чем о его нынешней ситуации.