— Да, я чуть не забыл. За день до защиты был один довольно забавный эпизод. У кого-то из наших не выдержали нервы, и он настроил одного из оппонентов на трезвый лад, то есть против защищаемой работы. Оппонент вызвал «Правую руку» к себе и заявил, что «работа», честно говоря, сырая и, пока не поздно, надо ее снять с защиты, иначе на защите он выступит «против». Буквально через два часа взбунтовавшемуся оппоненту уже звонил один из сочувствующих китов. Он в доверительных выражениях объяснил, что все уже слишком далеко зашли в этом деле, чтобы отступать, и если оппонент в чем-то сомневается, то на его место есть более подходящая кандидатура. Правда, при этом защита будет отложена на несколько дней по «чисто техническим причинам», но потом «бывшему оппоненту лучше не показываться в научных кругах…» Нашим подопечным (после случившегося называть-то их подопечными несколько неловко) понадобилось побегать туда-сюда в течение всего двух часов, чтобы полностью нейтрализовать наше вмешательство и опять оставить нас в дураках.
Шайтан хохотал, наверное, чтобы сильнее кольнуть бывшего шефа.
— Ваш департамент, видимо, забыл, для чего он создан. Вы ведь призваны сами устраивать интриги, а не наблюдать за ними, как в кино. Сколько можно сидеть и глазеть на делишки других? Была бы моя воля, я бы всех вас разогнал!
— Ты не очень-то выражайся, — ответил задетый за живое зав. — Думаешь, нам не известны твои детские выходки? Мы тут умирали со смеху, наблюдая, как ты связался с этой размазней, как его там… в общем, с одним из тех несправедливо притесненных, каких на земле ходит несметное множество. А кустарщина, которой ты занялся под его руководством? Позор! Разве там надо работать, да еще с человеком, который и за себя-то не может как следует постоять? Нет, ты меня извини, но при всем уважении к тебе скажу: не тебе над нами смеяться!.. Ну а если быть честным, надо признать, что по части всяких выдумок мы еще не доросли до уровня человека, — с раздражением бросил зав. — Но я, тем не менее, настроен оптимистично. Еще немного времени, и мы будем надежно управлять ими. Взять хотя бы этого типа, с которым ты связался. Он уже почти готов. Озлоблен на свое окружение, имеет представление о технике интриг. Как только наберется достаточно опыта, начнет работать самостоятельно. Через таких и будем проводить свою политику.
«А ведь он прав: от отчаяния я был уже готов на любую ответную подлость», — с ужасом успел осознать я.
— Ну, давайте, давайте, — усмехнулся шайтан, — посмотрим, что у вас получится. А как обстоят дела в других отделах? — спросил он, видимо, желая устроить мне экскурс по отделам департамента.
— Естественно, у всех есть свои трудности… Но нас утешает, то, что в отделах, занимающихся делами стран развитого капитализма, все обстоит еще более плачевно. Там любая идея наших меркнет перед делишками финансовых и политических воротил этих краев. Народ из этих отделов бежит из-за безделья. Никакого морального удовлетворения. Наблюдай и гоняй чаи.
— Выходит, по-вашему, чем более развито общество, тем чаше встретишь в нем дьявольскую изощренность? — опять рассчитывая на меня, сказал шайтан.
— Не знаю, во всяком случае у нас добиваются успеха разве что отделы, занимающиеся слаборазвитыми уголками планеты. У них что ни идея, то претворение в жизнь там, — зав привычно указал пальцем наверх.
— Там что, люди из другого теста?
— Да нет, я думаю, что все из-за религии, они боятся бога, боятся своих начальников и вообще боятся всего. Даже у самых смелых воля, решимость и предприимчивость заторможены. Когда наши выбирают их жертвой, достаточно небольшой обработки, и они прекрасно играют по любому сценарию, притом даже самому бездарному. Недавно эти бездари из отдела, занимающегося делами Полинезийских островов, вынесли на Большой совет несколько таких «шедевров» творческой мысли, что все уматывались в зале. И ничего. Все прошло. Сейчас на этих островах опять полнейший бардак.
— А вполне нормальные идеи ваши Советы заваливают, — сказал шайтан, напоминая свою обиду на департамент.
— Дорогой, публика, с которой ты имел дело, совершенно другая. Соответственно, требования у нас несколько отличаются. Ты зря на нас обижаешься…
Пузатая бутылка «Арамейского» вносила коррективы в разговор.
— На днях один заведующий из «южноамериканского» региона бахвалился, что только за последний год у него на счету два военных переворота, три безукоризненно организованных похищения со взломом и убийствами, а семейным и производственным драмам он не знает счета. Так вот, чихать я хотел на эти его дешевые успехи. Хоть и трудно, но мне по душе работа с более сложной и изощренной публикой…Не люблю я крови… Сейчас у меня на примете одно министерство со слаженным коллективом, безукоризненными успехами. В рекордно короткий срок, скажем, за один год, я хочу нарушить их работу и поставить там все с ног на голову. Это стало бы делом моей жизни. А там можно уходить на заслуженный отдых… Для этой работы мне нужны хорошие ребята… Не хотел бы вернуться в отдел на более выгодных условиях?..
Шайтан сделал продолжительную паузу, чтобы выиграть время для ответа, затем спросил:
— Ну, а как дела у здешнего начальства?
— А, ничего интересного. Шефу опять удалось удержаться, — с нескрываемой злостью ответил заведующий.
— Как?! Ведь еще при мне дело шло к полному провалу.
— Нам надо учиться у него, дорогой мой. Думаешь, он не предпринимал контрмер?
— Но всякое безобразие имеет границы…
— Зеленый ты еще. Дело в том, что наш шеф не имеет явных врагов в сферах, где, собственно, и решается его судьба. Там нет никого, кто кровно заинтересован в его крахе, никого, с кем пересекаются его интересы. А крах после провала работы, запомни, не наступает как его естественное следствие. Кто-то должен заниматься этим, как у вас говорят, грязным делом: преподносить везде этот провал выпукло, требовать наказания виновных. Шефу каким-то образом удается ни с кем не портить личные отношения. Это при полном-то бардаке в делах! А анонимки и открытые недовольства, идущие с низов, при небольшом умении убеждать всегда можно подать как проявление зависти, сведения личных счетов и еще лучше — как ответную реакцию на принципиальность начальства.
— Но в последнее время департамент не смог выполнить ни одну из поставленных перед ним крупных задач. Я думал, что в этом случае шефа ничто не спасет.
— Ты думал! — не сдержавшись, выпалил зав, видимо, связывающий свои определенные планы с уходом шефа. — Он тоже думал и придумал! Потом начал действовать…
— Успокойся, — прервал его шайтан. — Если тебе неприятна эта тема, можешь не продолжать.
Зав быстро вернул свой беспечный тон.
— Нет, почему же, послушай, это очень забавно. Ты помнишь заведующего отделом новых методов и средств? Талантливейший, но, согласись, в то же время слабый, можно сказать, безвольный работник, одним словом — тряпка. Что ни день — он кидает очередную идею. Его статьи об оригинальных системах психологических воздействий на людей — просто шедевры. Многие наши бездари питаются с его бесхозяйственного стола — попросту крадут у него идеи, оставляя его с носом.
Так вот, в последние полгода этот тип носился с идеей создания какой-то невероятной мощности и быстродействия компьютерной службы, моделирующей оптимальные режимы воздействия на помыслы людей. Эту идею, естественно, никто у него не крал, так как было ясно, что для ее осуществления надо пробить огромные средства, штаты и дорогостоящее оборудование. А для этого мало одной пробивной способности, которую нашим ни у кого не занимать. Надо еще на всех инстанциях компетентно и научно провести разъяснительную работу, убедить в целесообразности этого предприятия. Никто у нас, как ты сам знаешь, особенно не блещет знаниями и эрудицией в кибернетике, чтобы сделать это, кроме самого автора идеи.
— Да, но пока я еще не слышал, чтобы с помощью одних только знаний и эрудиции у нас что-нибудь пробивали, — возразил безразлично шайтан.
