Картина начинала потихоньку вырисовываться. По крайней мере, я понял, почему до этого дня понятия не имел о существовании этого человека. Значит, фигура из прошлого. Да ещё и отношения между ними сохранились хорошие. Значит, отнюдь не плохой человек. Посмотрим, что же дальше.

–Должна – не должна, бред это всё. Важно то, чего ты хочешь, – возразил мужчина.

Он мне начинал нравится всё больше. Конечно, на контрасте с отцом любой бы казался замечательным.

–Я хочу спокойствия, искренности и открытости.

–Но ничего из этого у тебя нет.

–Да… – мама сказала это, как ребёнок, которого отчитывают за серьёзную ошибку.

–Шораки, ты же умная. Так почему осознанно совершаешь глупости, о которых сама же потом жалеешь?

–Я не жалею.

Тут она повернула голову в мою сторону, переместила руку с моего плеча мне на голову, потом снова посмотрела на Ягера. Он понимающе кивнул.

–Что он тебе ещё даст? Вымотанные нервы, сорванную психику? А парню твоему? – взглядом он указал на меня, – Он же совсем мелкий ещё. Десять тебе, да, малец?

–Да, сегодня исполнилось, – ответил я.

–Любишь своего папу? – спросил он.

–Ягер, не надо… – возразила мама.

–Он говорит, что я – мямля красноглазая, а ещё, что я должен был умереть, – я рад ответить на такой вопрос.

Сам не понимаю, почему, но мне захотелось рассказать ему всё, о чём умалчивала мама.

–Хидэте, не воспринимай папины слова всерьёз, он просто разозлился, вот и наговорил глупостей – обеспокоенно сказала мама.

–Похоже, твой сын не против поговорить, в отличие от тебя. Но разве ты не за этим здесь? Я тебя знаю, будь всё в порядке, ты бы ни за что не приехала ко мне, в эту дыру, – он сделал небольшую паузу, но мама ничего не ответила, тогда он обратился ко мне – Хидэте… да?

Я кивнул.

–Знаешь, мы с твоими родителями все втроём были одноклассниками, – начал Ягер.

Мама отвернулась от меня так, что я не мог видеть её лицо. Не получив от неё никакой реакции, Ягер продолжил.

–Мне твоя мама очень нравилась ещё с начальной школы. В восьмом классе мы с ней начали встречаться, а в одиннадцатом – твой папа увёл её у меня, представляешь? Мы не виделись больше двенадцати лет, и тут я открываю дверь, а на пороге стоите вы. Как думаешь, я сильно удивился?

Эти слова были адресованы не мне, а маме, но я ответил.

–Сказать, что вы удивились – ничего не сказать, полагаю. Вы были в шоке, и, наверное, сейчас сильно злитесь на маму. Я бы злился.

Ягер встал, обошёл столик и сел рядом со мной. Он положил руку мне на плечо, посмотрел на маму, которая отвернувшись сидела с другой стороны, и сказал:

–Заешь, чем прекрасна любовь? С её помощью ты можешь простить человеку всё. Я не злюсь на твою маму, и никогда не злился. Я видел, как твой папа ухаживает за ней, как они счастливы друг с другом, и не имел права вмешиваться, ведь это был выбор твоей мамы. Мы не можем указывать другим людям, кого им любить. Мы не властны над собственной любовью, что уж говорить о ком-то другом.

–А вы можете нам помочь? Мне и маме страшно возвращаться домой, ведь там злой папа. Можно нам тут сегодня переночевать?

Ярег рассмеялся.

–Шораки, ты с самого начала так и задумывала, самую сложную часть предоставить твоему сыну? – спросил он.

Мама вытерла глаза и ответила ему надрывистым голосом.

–Нет, это…

–Нет, она ничего мне не говорила, – перебил я её, – но я же вижу, что происходит, я не слепой. Иначе зачем ещё мы бы поехали в соседний город? Я был бы рад, если бы мама набралась смелости поговорила с папой, но она не может. Она, наверное, сильно любит его.

–Или просто привыкла и не хочет менять устоявшийся уклад жизни, – добавил Ягер.

–Хидэте, я тебя не для того взяла с собой, чтобы вы на пару с Ягером меня отчитывали, – обиженно и с нотками отчаяния в голосе сказала мама.

–Оставайтесь, разве я могу вас сейчас выгнать? Да и никакого желания нет. Шораки, полагаю, спрашивать, почему ты в таком виде, смысла не имеет. Да и я не хочу об этом знать. Сейчас попрошу что-нибудь у девочек, подождите немного. Хидэте, а у тебя сегодня день рождения, да?

–Ага, – ответил я.

Я сказал это между делом, а он запомнил.

–Тогда давайте сходим куда-нибудь. Шораки, ты неважно выглядишь. Болеешь, да? Заодно поищу таблетки, приведём тебя в форму.

Он вышел из комнаты, но на этот раз не стал запирать её. Мама повернулась ко мне.

–Хидэте, спасибо, что попросил вместо меня и не спасибо за то, что рассказываешь всё, о чём он тебя просит, – сердито сказала она.

–Он мне нравится, мам. Сначала я до жути испугался, но потом вспомнил, что сам выгляжу далеко не нормально. После этого он мне сразу понравился. Он сейчас разговаривал со мной больше, чем папа за всю жизнь. Я всё понимаю, ты не можешь ничего сделать, и от этого становится очень грустно.

–Хидэте, всё не так просто, – с грустью сказала она.

Я ничего не ответил. Остальное время мы сидели в молчании. Я не хотел возвращаться домой, хотел остаться тут подольше. В тот момент я ненавидел папу, хотя раньше желал заслужить его любовь. Сейчас от этого желания не осталось ничего.

Ягер вошёл в комнату с большой коробкой одежды и упаковкой таблеток.

–Шораки, иди сюда, – стоя у входа сказал он.

Мама встала с дивана и подошла к нему. Я повернулся так, чтобы их видеть. Мама зашла в соседнюю дверь относительно нашей, чтобы переодеться, а Ягер сел рядом со мной.

–А что это за место? – спросил я.

Мне было любопытно.

–Это ночной клуб Эбис. Я открыл его бог знает, сколько лет назад. Это единственное достойное место в нашем городе по словам здешних завсегдатаев, – он усмехнулся, – как видишь, сам клуб занимает не всё пространство. Тут есть несколько комнат, ванная, кухня, небольшой спортивный зал. В общем, я тут и живу, и работаю. Неплохо, да? Вроде и дома, а вроде, и на работе. За персоналом слежу, чтобы не отлынивали, ремонтирую время от времени, устраиваю вечера классической музыки, – он показал рукой на стеллаж с пластинками, – странно, конечно, делать это в клубе, но людям нравится здешняя атмосфера.

Я был впечатлён. Но кое-что ему так и не удалось заполучить.

–А когда вы последний раз общались с моей мамой?

–Вот это вопрос… – он немного подумал, а потом продолжил, – я поздравлял её с днём рождения. Писать каждый год было бы слишком, поэтому я делал это только на юбилеи. Последний раз это было на её тридцатилетие, получается, в девяносто девятом, три года назад. Отсюда и адрес мой она знает. Но, конечно, рискованно вам было ехать, я бы мог уже и в другом месте жить. На моё поздравление она всегда отвечала простым «спасибо», поэтому я решил, что закончу на этом. Но, как оказалось, не судьба.

–Вы не рады, что увидели её? – удивлённо спросил я.

–Не знаю, Хидэте. Чем старше мы становимся, тем всё сложнее. Мир больше не делится на белое и чёрное, добро и зло, справедливость и несправедливость. Я рад повидаться с одноклассницей спустя столько времени, ведь на встречи выпускников я не ходил. Но в то же время, лучше бы мы не виделись. Ох, как же тебе это объяснить по-простому то…

–Вы рады, но вам больно?

–В точку. А тебе точно десять? Но, раз ты всё понимаешь, с тобой можно нормально поговорить. Выслушаешь?

–Да, конечно, – решительно сказал я.

–Яо, твой отец, я помню его добрым и весёлым, но в какой-то момент, по рассказам наших общих знакомых, – я понял, что он имеет ввиду родителей Джесса и Реи, – он как будто сломался. Что-то внутри него переклинило, и он стал злым и холодным.

–Когда? Когда с ним это произошло? Десять лет назад?

–Да… – ответил он, не скрывая удивления от моей осведомлённости, – а ты что-то знаешь?

–Кто-то умер. Видимо, вместо меня. Мне тоже ничего не рассказывают, я узнал хоть что-то по чистой случайности. Тогда вместо меня умер другой человек. А я остался жить, да ещё и с такой внешностью.

–Да, выглядишь ты необычно, но, чем преподносить это, как повод для издёвок, сделай это своей особенностью. Пойми, ты уникален, а не некрасив. Ты отличаешься, но почему ты убедил себя, что это плохо? Когда вырастишь, от девчонок отбоя не будет, уж поверь мне. Они любят кого-то необычного, кого видно издалека.