Моё сердце принадлежало нескольким людям на протяжении жизни, но первый человек всегда особенный. Я заплыл в самую глубокую пещеру, и в самом тёмном углу стоял он как всегда, улыбаясь и светясь от счастья. Но он не видела меня, а только стоял и смотрел в пустоту, куда-то вдаль. И сколько бы я ни звал его, не кричал, не молил посмотреть на меня хоть на долю секунды, он меня не замечал. Я прекрасно понимал, что он мне ничего не должен, что у всех людей есть свобода, что он может даже как-нибудь на меня разозлиться и никогда не простить. Всё возможно, но я не хотел думать о подобном. Само существование мысли о том, что мы можем больше никогда не увидеться, сдавливало мою грудь настолько, что я мог задохнуться. Я не хотел верить, что однажды наступит наша последняя встреча. Знаю, что сам виноват во всём, что со мной происходит. Я допустил то, чего боялся больше смерти. Ну не идиот, а?

Сначала я почувствовал, как меня расплющивает под многотонным прессом, моя голова вот-вот лопнет, а сердце разорвётся. Это не физическая боль. Я знаю, где у человека, во всяком случае у меня, находится душа. Она на одном уровне с сердцем, по центру. Она часто болела, поэтому я ясно осознаю, где она расположена. Мою душу давил, резал, душил, топтал, выворачивал, разрывал лишь один его вид.

Я понял, что верно нашёл источник своей боли. Теперь она меня точно не покинет. Знаете, бывает так одиноко, что боль становится приятным компаньоном. С ней можно поговорить, её можно почувствовать, ощутить, как в самом себе, так и рядом. Она обволакивает меня с кончиков пальцев на ногах до макушки. Наконец-то я что-то чувствую. Боль – отнюдь не худшее, что может чувствовать человек. Есть гораздо более страшные вещи. Одна их них – безысходность. Хотя к ней я уже привык. Она мне заменила мать, а боль – как младшая сестрёнка, с ней никогда не бывает скучно.

-Со мной всё хорошо! – неожиданно задорно сказал Тай после того, как я его обнял, – Я учусь в 231 кабинете, если что. А ты?

–Я в 213. О, круто! Тридцать один, а наоборот – тринадцать – ответил я.

–Они достаточно далеко друг от друга, но это не проблема. У нас большая перемена после четвёртого урока, и мы можем на ней встречаться в коридоре. Кстати, ты в порядке? Не простыл?

–Нет, со мной всё хорошо, вообще не чувствую никакой боли. Хотя обычно мне легко заболеть, а особенно простудиться. Кстати, у меня есть два лучших друга, но они учатся в другой школе. Хочешь, я тебя с ними познакомлю? Они очень крутые – в глазах Тая мелькнули искры счастья.

Он любил людей, вообще всех. Ему не важно, как ты выглядишь, что делаешь, как разговариваешь. Это достаточно глупо, так сильно любить всех, кого ты встречаешь. Из-за этого каждый начинает чувствовать себя особенным и сильно привязывается к тебе.

После школы я повёл Тая на ту детскую площадку, где мы с Реей и Джессом часто собирались. Мы почти никогда заранее не договаривались, но, несмотря на это, я твёрдо знал, что они там.

По дороге на площадку Тай не переставал расспрашивать о них: «А они не разозлятся, что я приду?», «А ты давно с ними дружишь?», «А Джесс высокий?» (о, да, он высокий, он всегда был выше меня, сколько себя помню), «А у Реи длинные волосы?» и ещё тысяча и один вопрос. Иногда я успевал отвечать, а иногда – не совсем. Только я договорю, как он уже завалил меня новой порцией вопросов. Мне казалось, что, когда мы дошли до площадки, я рассказал ему всё про них, что только знал сам. Я не понимал, он на самом деле всё запоминает, или старается как можно больше узнать в надежде, что хоть что-то останется у него во голове.

Джесс и Рея нас заметили, когда мы уже были в нескольких метрах от них. Их родители не помогали меня искать, потому что всё это случилось достаточно поздно, и моя мама сломя голову понеслась к черте леса, забыв про всё на свете. Только сегодня утром я слышал краем уха, как она с кем-то разговаривала, пока собиралась на работу. Судя по её манере речи, это был кто-то из родителей Джесса и Реи. Это не похоже на маму, ведь она никогда прежде не рассказывала кому-то постороннему о том, что творится у нас в семье.

Как только Рея меня заметила, то понеслась ко мне с криками «Хидэ!», подпрыгнула и приземлилась мне на шею. Вокруг гуляли другие дети и их родители, и этот жест без сомнений привлёк всеобщее внимание, но Рее было всё равно. Джесс в это время подошёл следом и подождал, пока Рея перестанет меня обнимать.

–Ты в порядке – это было совершенно точно утверждением от Джесса – я рад, что с тобой всё хорошо.

Я смутился такому тёплому приёму, но мой разум тут же прояснился, ведь нужно было представить Тая, но Рея опередила меня.

–Ты, и правда, такой маленький! – с восторгом сказала она.

Видимо, тоже информация от мамы. Тай удивился, но быстро собрался и ответил.

–Я не маленький, я низкий, мне, вообще-то, тоже девять лет, как и вам, – в своей задорной манере ответил он, – меня зовут Тай.

–А я Джесс, и мне уже десять!

Так забавно, в детстве мы хотим стать старше, но, когда становимся, то хотим обратного, и даже больше. Мы ругаем себя за то детское желание поскорее повзрослеть.

–Я знаю, что ты спас Хидэ, спасибо тебе за это – а дальше Джесс обратился ко мне, – ну сколько можно вестись на уловки тех двух задир, а?

И тут за спиной у меня он кого-то увидел. Это были эти двое. Как только увидели Джесса, они развернулись и пошли искать себе другое место для игр. Как-то раз Джесс заметил, как они доставали меня на этой площадке. Он подошёл, взял их за шкирку и швырнул мордой в песок. Я ликовал. Но недолго, ведь на следующий день в школе они мне отплатили сполна. Как бы мне хотелось быть таким же сильным, как и Джесс, уметь постоять за себя.

–Хорошо, что они ушли. Если снова к тебе полезут, я тебе помогу – воодушевлённо сказал Тай.

Мне было приятно это услышать, но я не хотел, понятное дело, чтобы и к нему цеплялись, что и сказал. В ответ на мои слова он рассмеялся, чем вызвал моё недоумение.

–Да мне абсолютно всё равно, будут они меня задирать, или нет. Я хорошенько врежу им, если понадобится.

В этом весь он. Ему всё равно, что сделают с ним, главное – его друзья.

–Наконец-то у тебя появился защитник – сказала Рея.

Даже её он смог подкупить своей неподдельной искренностью.

–Хочешь поиграть с нами? – поступило предложение от Джесса.

Надо ли говорить, что Тай, не раздумывая, согласился. Тогда я подумал, что это странно, ведь у него должно быть очень много друзей с таким открытым характером. С момента знакомства Джесса и Реи с ним прошло минут пять, и они уже стали друзьями. В детстве знакомиться легче всего: пару минут, и вы уже свои.

Остаток дня мы играли на площадке. Тай построил большущий замок из снега, который мы потом все вместе разбомбили под оглушительные визги. Время приближалось к восьми вечера. Пора домой. Нам с Таем в одну сторону, поэтому мы попрощались с оставшимися членами нашей компании и пошли по домам. Всю дорогу назад Тай говорил о том, какие они замечательные, подмечал что-то забавное в них, например, неуклюжесть Реи. Тут я с ним полностью согласен, это, и правда, забавно. Нам всегда приходилось быть начеку, чтобы вовремя её ловить в очередной раз, когда она спотыкалась. Ему определённо понравилось всё это, и я хотел спросить, почему он ни слова не сказал о своих друзьях. Но так и не решился. Мы с ним попрощались на развилке между наших домов, и каждый побрёл своей дорогой. Да, впереди был очередной вечер, проведённый в домашнем кругу.

Меня, как и обычно, встретило молчание. Мама уже отошла от вчерашнего, и ей, как и всегда, было важно только то, сделал ли я уроки. Естественно, нет. Сегодня у меня были планы поважнее. И сейчас мне достанется. Я таил маленькую надежду на то, что меня никто не услышал, и также тихо, как и вошёл, я проскользнул в свою комнату. Я не решался выйти на разведку, и узнать, есть ли кто дома, ведь тогда меня точно поймают. Сразу после того, как я тихонько закрыл дверь, я приступил к домашнему заданию. В нём не было ничего сложного, и мне потребовалось минут сорок, чтобы со всем управиться. А ещё спустя минут пятнадцать пришли родители. Вот чёрт, их не было дома. Я мог бы пошариться на кухне и найти что-то вкусное, но теперь это было практически нереально. Мама считала, что есть нужно только в определённое время, а до или после – «потерпишь, ничего с тобой не станет». Она вообще любила эту фразу. А я постоянно ходил голодный. Засада, обидно. Я вышел встретить родителей. Как всегда, отец только окинул меня взглядом, пытаясь отыскать новые синяки на моём теле, а мама сухо сказала: «Вечер добрый. Неси домашку. Скоро ужин». Исчерпывающая информация. Ничего лишнего. Тогда меня это расстраивало, я не мог смириться с тем, что они так на меня реагировали. Вчерашние действия моей мамы, то, как она за меня волновалась, дали ложную надежду. Она любила поговорить, со всеми и обо всём, но только не со мной. Я часто думал, что я приёмный, или, что меня им подкинули, ведь не было ни единого доказательства, что я их родной сын. Я просто ждал, когда они мне в этом признаются, и даже не надеялся, что это просто мои детские фантазии и что это на самом деле не так.