— Аой, прости, что ударила тебя, — внезапно произнесла Мизуки, глядя прямо перед собой. — Я вспылила и не сдержалась. У меня ужасный характер, даже Харуко подтвердит, — ее сестренка действительно активно закивала в ответ. — Просто… просто ответь: почему ты так ненавидишь меня? Из-за того, что я не прошла финальный отбор?
— Что? — Аой пришлось переспросить, чтобы удостовериться. Ненависть? Финальный отбор? О чем эта девчонка вообще?
— Ну, я замечаю, как на нас с сестрами смотрят… Шепчутся, что мы выскочки, что не имеем права находиться среди охотников… Но пойми, я с детства мечтала об отборе! Я только ради этого и жила! А потом люди победили прародителя демонов, и организацию распустили. Моей мечте не суждено было сбыться… Поэтому я так ухватилась за возможность приехать сюда, на сборы. Сестры не хотели тренироваться, но не бросили меня. И я рада, что они здесь. Без них мне было бы совсем одиноко. Вы все ведете себя так, словно общаться с нами ниже вашего достоинства, ведь мы никогда не встречали демонов. И только Иноске не волновало, прошла я отбор или нет…
Какая-то картина постепенно начала вырисовываться в голове у Аой. Это красивая, но свирепая девушка очень уж напоминала своей необузданностью и жаждой сражения Столпа Звериной ярости. Немудрено, что она и Иноске много времени проводили вместе.
— Я так завидую тебе, — не останавливалась Мизуки, продолжая яростно месить ногами высокие сугробы, — ты успела дослужиться до Мидзуноэ, сразиться с демоном и даже спасти Столпа! Зачем ты решила забрать моего единственного друга? Как будто тебе мало Танджиро, Канао и Зеницу! Даже в семье Узуев тебя принимают, как свою! Ты вращаешься среди верхушки организации. У тебя есть все. Зачем ты унижала меня? Мне и так никогда не дорасти до твоего уровня!
Неужели все было ошибкой? Неужели они своим дурацким планом вот так не за что обидели человека, который хотел лишь искренне служить Корпусу истребителей? Аой здоровой рукой развернула Мизуки к себе и пристально взглянула на нее, требуя честный ответ.
— Мизуки, ты влюблена в Иноске?
— Что?! Конечно нет! У меня есть жених, я выйду замуж, когда мне исполнится восемнадцать. Родители давно оговорили мой брак.
— Зачем же ты целовала этого идиота?!
— Аой, ты его видела вообще? Иноске же красавчик! Я бы себе не простила, если бы не попробовала. Целуется он, кстати, средненько. Я ожидала большего.
Аой расслабленно улыбнулась. Пресвятые данго, какие же они все глупые! Скольких проблем удалось бы избежать, если бы они просто поговорили. Если бы она отвела Мизуки в сторонку и спросила, что происходит между ней и Иноске. Если бы Незуко честно призналась не умеющему контролировать свои юношеские позывы возлюбленному, что видела его в саду с другой. Да и если бы робкий Зеницу не прятал свои переживания, а сразу рассказал друзьям о том, что слышит их взаимные чувства.
— Мизуки, это все большое недоразумение! — облегченно выдохнула Аой. — Когда мы вернемся в Поместье бабочки, все изменится. Я расскажу о том, как ты помогла мне! Мои друзья будут рады тебе, особенно Зеницу!
— Ну уж точно не он… Зеницу пообещал, что добьется моего полного отстранения, если я еще хоть раз заговорю с тобой.
— Правда? Вот кретин, я ему…
— Чшшш! — перебила ее Мизуки, приложив палец к губам и замерев на месте.
Аой еще не успела прийти в себя, но заметила, что девочка достала клинок и вышла вперед, прикрыв своим телом ее и Харуко. Но теперь Аой и сама уловила невнятный шорох, словно кто-то пробирался к ним сквозь снег. И этот кто-то был не один.
— Слышишь? — шепотом спросила Мизуки. Казалось, каждая ее мышца была напряжена, натянута, как струна. Но рука, держащая клинок, не дрожала. Девочка напомнила Аой кошку, засевшую в засаде. Не хватало только ходящего из стороны в сторону хвоста. — Это не истребители.
Аой тоже слышала странные шаркающие шаги. Казалось, что полдюжины демонов, не меньше, двигались в их сторону. Но внезапно звук изменил направление. Теперь мягкий скрип снега и легкие шуршания доносились из-за спин девушек. Аой развернулась, прижавшись к двум другим мечницам. Харуко выглядела напуганной, но тем не менее крепко цеплялась за свой сине-голубой клинок, а Мизуки неотрывно исследовала взглядом темноту между деревьями.
Сама же Аой чувствовала удивительное спокойствие. Да, ей было страшно, но она верила Мизуки. Верила так же, как несколькими часами ранее Иноске. Эта девочка не струсит и не сбежит, Мизуки будет стоять до последнего. И Аой не хотела выглядеть слабой перед той, кто, оказывается, считала ее положение недосягаемым. Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.
Из-за ноющей руки было сложно, но она справилась. С помощью слепой техники Аой заметила серые силуэты, которые пытались запутать их, скрыться среди голых стволов. Странно, эти демоны двигались синхронно, друг за другом и очень быстро. Она не могла различить их четких очертаний. Вдруг серая пелена скользнула вверх по стволу.
— Сверху! — распахнув глаза, успела предупредить своих соратниц Аой. Девушки бросились врассыпную.
Мгновение — и на их месте оказалась огромная мукадэ, многоножка с уродливой мордой, в которой еще угадывалось что-то человеческое. Острые клыки щелкали в воздухе, но демон не нападал, должно быть, пытаясь решить, кого из тощих девчонок сделать первой жертвой. Склизкий красно-коричневый панцирь, края каждой чешуйки которого были покрыты острыми выступами, заставил Аой передернуться от ужаса и отвращения. Мощный бронированный хвост бил по замерзшей земле. Глаза демона сочились злобой и жаждой убийства.
Первой не выдержала Мизуки. Она с криком рванула в атаку, но мукадэ молниеносно развернулась и ударила девушку хвостом поперек туловища. Хрупкая фигурка отлетела, задев спиной ствол дерева. Не сдержавшись, Харуко метнулась было к сестре, но омерзительное существо перегородило ей дорогу. Потерянный взгляд мечницы наконец вывел Аой из оцепенения. Замахнувшись ничирином, она развернулась и направила клинок на чешуйчатые переплетения между лап чудовища. Ничего. Твердый панцирь выдержал, а Аой упала в снег, потеряв равновесие.
Теперь морда монстра возвышалась над ней. Демон распахнул челюсти, пытаясь ухватить Аой. Она держалась из последних сил, стараясь одной рукой повторить комбинацию защитных движений, которую изучала на тренировках. Но в этой оборонительной технике не было ни единого шанса нанести хотя бы незначительный вред дьявольскому созданию.
— Сдохни, тварь! — раздался рядом тонкий девичий голос. Аой заметила стоящую над собой Мизуки. Быстрый, резкий укол — и демон остался без одного глаза, с раздирающим барабанные перепонки рыком ринувшись назад. Мизуки подхватила Аой и помогла ей подняться. Харуко, живая и невредимая, сразу оказалась возле них. Мукадэ вновь медленно пошла в наступление.
— Я отрублю ему голову в прыжке, — прошептала Мизуки и бросилась навстречу демону. Не добежав около полуметра, она оттолкнулась от земли и взвилась в воздух, целясь в шею. Мощный удар хвостом по лицу откинул ее назад. Харуко, так и не произнесшая ни слова, устремилась к раненой. На этот раз травмы Мизуки казались серьезнее, снег возле лежащей девушки медленно становился красным.
Черт! Аой побежала вперед, прикрывая новых подруг. Ей двигала одна лишь мысль — не дать демону приблизиться к той, кому она обещала свое покровительство. Подгоняемая отчаянием и пульсирующей болью в обездвиженной руке, Аой принялась наносить удары по покрытому броней туловищу. Пионы безмятежности не помогали. Опасная техника могла бы вывести из строя любого человекоподобного монстра, но у огромной гусеницы словно не было уязвимых мест. И хотя Аой удавалось не подпускать демона к девушкам, как долго она сможет продержаться?
Аой знала еще одну форму Дыхания, самую мощную — Алые глаза равноденствия. Используя именно эту форму, Канао сражалась со Второй Высшей луной и осталась без зрения в одном глазу. Конечно, сейчас перед Аой далеко не высший демон, но и она не настолько подготовленный боец, как Канао. Готова ли она рискнуть? Если правильно сконцентрировать дыхание и насытить мозг кислородом, можно будет предугадывать действия противника по мельчайшему движению его мышц. Но давление на глаза при этой технике становится неимоверным, заставляя лопаться тонкие сосуды. Стоит Аой перенапрячься, и она никогда больше не увидит россыпь шрамов-молний на золотистой коже Зеницу… Нет, это ее шанс доказать, что она стоит своих наставниц! Ради памяти Канаэ и Шинобу она должна это сделать!
