О боги, удар, который она получила от Мизуки, был ласковым поглаживанием по сравнению с этим. Легкие будто насквозь проткнули металлическим прутом, а сердце, казалось, пропустило несколько ударов и сейчас разорвется от недостатка воздуха. Левая рука горела. Перелом.
Сквозь пульсирующие яркие пятна Аой увидела перед собой мальчика лет пятнадцати. Бледного, белокурого, с невинными призрачно-голубыми глазами. Что забыл этот ангел среди кровавого побоища? Ее сердце все же не выдержало, она умирает, и он пришел забрать ее в лучший мир?
Острый раздвоенный язык показался среди нежных розовых губ. Аой резко дернулась и перекатилась в сторону. Сломанную руку словно одновременно пронзили десятками кинжалов, и Аой не смогла сдержать стон, едва различимый среди гула битвы. Но через рев монстров, боевые возгласы товарищей и вопли ужаса испуганных мечников Иноске услышал ее. Его обезумевший от осознания собственного бессилия взгляд на миг скользнул в сторону упавшей Аой. Парень не мог оставить учеников на растерзание жестокому демону, который только и ждал, когда бдительность Столпа ослабнет. С душераздирающим криком Иноске бросился на врага, словно в наивной надежде сразить его одним ударом и успеть спасти любовь лучшего друга.
Аой видела, как пузырится снег в том месте, куда попала едкая слюна обманчиво безобидного демона. Всего мгновение назад она лежала там, и если бы не сумасшедший рывок, не снег, а ее тело сейчас разъедала кислота. Но, кажется, она лишь продлила свои мучения. Хрупкий юноша облизал губы тонким языком и зашипел. Аой понимала, что боль от медленно плавящейся на костях плоти будет непереносимой, но она не могла убедить себя еще раз потревожить израненную руку. Еще одна попытка увернуться — и сознание покинет ее, не выдержав испытания обломком кости, впивающимся в живое мясо.
Странно, в книгах она читала, что на пороге смерти перед глазами проносится вся жизнь. То ли жизнь ее была такой короткой, то ли в ней не было ничего важного, но видений о былом Аой не дождалась. Она видела будущее, которого не будет. Видела, как отворяет дверь своей квартирки в Киото, и Зеницу заносит туда их вещи, щурясь от яркого света, льющегося в окна. Видела храм, в котором они молятся за свое счастье. Точнее, молится лишь Зеницу, искренне, от всей души, а она любуется его профилем в свете красных огней перед алтарем Будды. Зеницу… бедный, как он будет страдать, когда найдет ее изуродованное остывшее тело на грязном снегу…
И вдруг ей стало тепло. Руки, горячие, сильные и заботливые, равных которым не было в этом мире, подхватили ее. Со всей своей нечеловеческой скоростью Зеницу вынес Аой с поля боя и бережно уложил под деревом. Она заметила, как дернулись его губы, но спаситель сразу же исчез, спеша туда, где был нужнее. Не прошло и минуты, как Аой невольно вздрогнула, услышав первый раскат грома.
— Люблю тебя, идиот, — вновь призналась она пустоте. Может, и Зеницу хотел сказать ей что-то ласковое на прощание, но не позволил себе этой краткой слабости среди боя?
Вспышки молний, удары грома сыпались как из рога изобилия, внушая Аой уверенность, что ее мальчик жив. Теперь, когда Столпы объединились, шум битвы начал смещаться, удаляться глубже в лес, словно демоны отступали над натиском воодушевленных истребителей. Аой облегченно выдохнула. Что же ей делать? Лежать и ждать помощи опасно, она может получить обморожение или встретиться со случайно улизнувшим врагом. Надо двигаться, двигаться любой ценой. Ей не остается ничего другого, как сквозь боль пытаться дойти до Поместья бабочки.
Здоровой правой рукой Аой коснулась ствола дерева, размышляя, как же ей встать на ноги и не сделать себе хуже. Она уже была готова подняться, но внезапный шорох заставил ее схватиться за клинок. Спустя несколько мгновений перед ней предстали Мизуки и одна из ее сестер, сияя ярко-красными праздничными кимоно среди темноты ночи.
— Аой? — голубые, как лед, глаза девочки удивленно расширились.
О нет! Зеницу, сам того не ведая, избавил ее от одного монстра, чтобы на блюдечке преподнести другому! Теперь никто не помешает Мизуки довести начатое до конца и отплатить Аой за все унижения, за вынужденное изгнание и за то, что, вернувшись, она обнаружила любимого обрученным с другой.
— Не подходи ко мне! — выкрикнула Аой, направив в сторону Мизуки обнаженный клинок. Где-то в подсознании теплилась надежда, что кто-нибудь придет, привлеченный громким криком, и спасет ее от мести беспощадной психопатки.
— Похоже, у нее рука сломана, — констатировала Мизуки, переглянувшись с двоюродной сестрой.
Отчаянный взгляд Аой скользнул по покрывалу снега. Она вдруг поняла, что белоснежная поверхность была необычайно гладкой. Эту ровную белизну разбавляли лишь ямки, оставленные ногами двух мечниц, и широкие следы Зеницу. Аой с ужасом осознала, как далеко унес ее возлюбленный. В этой части леса не было битвы: сюда не добрались демоны, и незачем спешить охотникам. Здесь только она и эта красивая хрупкая девушка, после столкновения с которой Аой еще неделю не могла ходить без боли.
Мизуки вытащила из-под снега толстую гладкую ветку и взвесила в руке, удовлетворенно хмыкнув. Аой почувствовала, что задыхается, когда ножка в легкой изящной туфельке одним ударом переломила хрустнувшую ветвь пополам. Казалось, этот мерзкий хруст и образ того, как изучающе Мизуки осматривала каждый из заостренных концов тяжелой палки, еще долго будут преследовать Аой в кошмарах. Пытаясь спастись, она отползала все дальше, пока Мизуки выбирала из двух обломков, наверняка тот, удары которым будут болезненнее.
— Черт возьми, куда ты? — девочка наконец заметила уползающую Аой. В секунду оказавшись возле нее, Мизуки присела в снег, не обращая внимания на направленное в ее сторону оружие. — Ты же врач, какая из этих веток лучше подойдет для твоей руки?
Аой молчала, пытаясь понять смысл вопроса. Мизуки терпеливо ожидала, по очереди демонстрируя то один, то другой обломок.
— Не знаю, — наконец выдавила из себя Аой.
— Ладно, возьму этот, — беспечно махнула рукой девочка, — понимаю, тебе больно, но постарайся не отключаться и помоги мне. Мне еще никогда не приходилось фиксировать перелом. Я, конечно, видела, как это делают, да и сама несколько раз руку ломала…
Аой не верила своим ушам и глазам. Та, которую она считала мелкой капризной занозой в заднице, готовой убить ее и спрятать труп в лесу, сейчас сидела перед ней и безостановочно болтала.
— Нужна еще какая-нибудь ткань, чтобы закрепить, — пробормотала Аой, заметив устремленный на нее вопросительный взгляд неопытной сестры милосердия.
— Поняла. Харуко, придержи тут, — и вторая девушка сразу же оказалась рядом, сочувственно улыбнувшись Аой. Мизуки тем временем уже отрывала кусок от своего явно недешевого, расшитого золотыми нитями кимоно. — Ну как, так лучше? — спросила она, крепко примотав сломанную руку Аой к туловищу.
— Гораздо. Спасибо, — неуверенным голосом поблагодарила спасительниц Аой. — Что вы здесь делаете? Вы же еще не истребители. Почему не пошли в Поместье Узуя?
— Чтобы пропустить все самое интересное? Нет уж! Я и так не прощу Нацуко за то, что она потерялась. Вместо того чтобы убивать демонов, мы с Харуко вынуждены искать эту ненормальную. Но она же наша сестра, — с досадой поведала Мизуки о причинах, заведших их в эту глушь. Такой разгневанной девочка больше походила на себя.
— Я видела ее. Она и несколько других охотников были с Иноске. Не волнуйтесь, он сможет их защитить. С Нацуко наверняка все в порядке. Если хотите, я могу показать, где встретила ее последний раз, — в благодарность за помощь предложила Аой.
— О, с Иноске… — пылающий решимостью взгляд Мизуки потускнел, но уже через мгновение она собралась и протянула Аой тонкую ладошку, помогая подняться, — тогда я спокойна. Нацуко и Харуко не очень сильны, поэтому я за них в ответе. Пойдем, поищем нашу непутевую сестричку, не замерзать же тебе здесь.
Медленно, путаясь в туго затянутых кимоно, Аой и ее спутницы продвигались вперед, туда, где слышались звуки боя. Аой не могла перестать украдкой разглядывать Мизуки. Черт, она словно впервые видела ее. Маленькую, худенькую, в разорванной одежде и со сбившейся прической. Девочку, без устали шагающую вперед, порой по колено утопающую в снегу, но готовую блуждать по лесу хоть всю жизнь, пока не найдет свою сестру. Харуко молча, но непоколебимо следовала за ними.
