— Иксид меня подери, да ты не шутишь, — выдохнул он и замер. — Так, ладно…
Нацу задумчиво осмотрел ее лицо, а затем опустил взгляд ниже. На ее пальцы, которые с силой впились в рукав его кожаной куртки. Взяв ее ладонь другой рукой, он осторожно, будто боясь спугнуть ее, перевернул ее кровоточащей раной вверх.
— Не скажу, что ты полностью в порядке, — все еще не поднимая глаз, тихо ответил он, растягивая слова. — Но не думаю, что ты умираешь, — подняв взгляд, полный чего-то, чего она не понимала, он вновь хмыкнул и слегка приподнял уголок рта. — Опиши, что ты чувствуешь сейчас. Что заставило тебя выскочить из окна?
— Чувствую… — его взгляд гипнотизировал ее. Заставлял спокойно сидеть на месте, хотя хотелось снова встать и побежать. — Внутри все… Как будто сжимается. Само по себе. А еще у меня в голове появляются мысли, очень много мыслей. И в них я вижу то, что может случиться со мной прямо сейчас, но это… страшно. Я не хочу, чтобы это со мной случалось. Но продолжаю думать, хотя прошу себя перестать думать об этом. Я хочу, чтобы это прекратилось, но оно не прекращается! Оно делает мне больно. Внутри. И мне хочется бежать.
— Послушай, — перебил ее Нацу и положил шершавую, всю в мозолях, ладонь ей на плечо. Туда, где ткань порвалась, оголяя его. — Ты не умираешь. То, что ты чувствуешь можно назвать по-разному. Страх, паника, растерянность. Но суть одна. Ты напугана, потому что не понимаешь, что с тобой происходит, — замолчав, он начал жевать нижнюю губу, но так и не отвел взгляд с ее лица. — Почему ты начала чувствовать? Как… Как ты вернула свою душу, демон тебя подери?
— Душу? — внутри снова что-то всколыхнулось. — Странное со мной началось после того, как я увидела свет в своем окне. И он как будто… звал меня.
— Светоч что ли к тебе залез? — вновь его брови взметнулись вверх. — Да не, быть того не может. Ладно, слушай, — подняв руку выше, он поймал ладонью кристалл в форме капли на бечевке и поднял его выше, на высоту глаз. — Без этой штуки на шее твой внутренний источник магии быстро иссушится на улице. А без магии внутри ты просто умрешь. Так что нам придется идти до лагеря прямо так. И — чтоб ты знала — я сошел с ума, решившись помочь тебе.
— Почему?
— Во-первых, по дороге на нас могут напасть. И я не смогу биться в таком положении, — замолчав ненадолго, он все же добавил. — А во-вторых… Я очень надеюсь, что ты не окажешься шпионкой. И не заставишь меня пожалеть об этом.
— Я не шпионка, — ее голос стал неконтролируемо громче, и она неосознанно дернулась. — Я говорю правду. Я жила там всю свою жизнь. А потом со мной случилось что-то странное! И если ты знаешь, что это, пожалуйста, расскажи мне. Помоги избавиться от этого.
— Избавиться, говоришь, — вновь хмыкнул он, обхватывая ее руками за плечи и резко дергая вверх, заставляя подняться на ноги. — Не думаю, что ты снова захочешь стать Спящей, когда разберешься со всем. Знаешь, вообщето я еще ни разу не видел, чтобы из этого здания кто-то выходил. Не видел, чтобы к кому-то возвращалась душа. Обычно все происходит с точностью да наоборот, — взяв ее под руку, он легонько толкнул ее в спину, прося продвигаться дальше. — Ты либо самое поразительное исключение из правил, что я видел, Люси. Либо просто водишь меня за нос, — девушка вновь открыла было рот, чтобы возразить, но он перебил ее. — И тебе очень повезло наткнуться именно на меня, а не на Грея или Лексуса.
— Кто такие Грей и Лексус? — и вновь это странное чувство в груди. Как он там сказал? Страх? Растерянность?
Резко затормозив, он дернул ее за локоть и развернул к себе лицом, натянув веревку до предела. Она вновь едва не дернулась, но он крепко схватил ее за плечи, не давая сделать этого.
— Так мы точно далеко не уйдем, — покачал головой он. — Ты должна успокоиться и довериться мне, ясно? Сама подумай. Если бы я желал тебе зла — то уже давно сделал бы его. Согласна? — Люси задумалась лишь на мгновение. Что бы за чувства не разрывали ее изнутри, но сейчас он был единственным, что помогало ей не сойти с ума окончательно. Осознание того, что у него есть ответы, и он может ей помочь, приводило душу, которая вдруг вернулась к ней, в равновесие. Да, пожалуй, эта мысль была единственным за что она теперь отчаянно цеплялась. И только это могла до конца понять.
— Ты точно знаешь, как помочь мне? — что ж, по крайней мере теперь она могла контролировать свой собственный голос и не переходить на ультразвук периодически. Знак хороший.
— А вот сейчас и проверим, — серьезно проговорил он и сильнее сжал пальцы на ее коже. — Слушай меня. Я помогу тебе успокоиться. Сейчас очень важно, чтобы ты держала себя в руках, — не встретив в ее взгляде сопротивления, он продолжил. — Сделай медленный глубокий вдох, — Люси повиновалась, и он сделал это вместе с ней. И на выдохе продолжил. — И точно такой же медленный выдох. И еще раз, давай, — дождавшись, пока она сделает это несколько раз, а ее руки перестанут рвано дрожать, он вновь развернул ее боком и крепко взял под руку. — Поздравляю. Ты справилась со своей паникой. Но она может вернуться по дороге в лагерь, когда наши лица начнут есть демоны. Но мы будем идти очень быстро и надеяться, что нам по пути никто не попадется.
NEVERSMILE — Из ладони в ладонь
Последнюю фразу он пробормотал себе под нос, а ветер спешно унес слова, так и не дав ей возможности услышать их. Оно и к лучшему.
Солнце почти скрылось за горизонтом, погружая серую пустыню с острыми валунами в темноту. Нацу практически волочил ее вперед, потому что она несколько раз споткнулась, не разглядев препятствий под ногами в темени. Но ему, казалось, это нисколько не мешало. Он уверенно, но бесшумно, переступал мелкие камни и сухие коряги, обходя высокое каменное здание, уходящее высоко в небо.
Как оказалось, окна у него имелись только с одной стороны. Как раз на тот самый пустынный горизонт, который каждый вечер рассматривала Люси. Остальные же три стены были наглухо замурованы.
Если бы она только знала… Если бы нашла хотя бы маленькую щелочку в противоположной стене…
То весь ее мир перевернулся бы в одночасье.
Наверное.
Всю свою жизнь она думала, что жизни за пределами Убежища не осталось. Лишь серый песок и ядовитый воздух.
Как же сильно она заблуждалась.
Как же сильно все они, живущие там, заблуждались.
Едва они зашли за угол высокого здания, серая картинка ее мира разбилась о яркие всполохи розового, голубого, оранжевого, фиолетового… Она так и не смогла сосчитать всех цветов, ослепивших ее взгляд. Лишь рвано выдохнула, захлебнувшись собственными эмоциями.
— Спокойно, Люси, — шепнул ей на ухо Нацу, упрямо продолжая продвигаться вперед и опасливо озираясь по сторонам. — Я расскажу тебе все, когда мы доберемся до лагеря. А сейчас — ни звука.
Глубоко вдохнув и выдохнув, она с трудом утихомирила взбесившееся вновь сердце. А все потому, что прямо под ней, в низине под холмом, на котором находился ее старый дом, ослеплял яркими цветами небольшой лагерь. Он выглядел так нереально и несуразно на фоне темной пустоши. Как яркий, но одинокий диск луны, появляющийся на темной глади неба каждую ночь. Только вот луна светила спокойным желтоватым светом. А этот лагерь переливался яркими красками, будто призывая одиноких путников спуститься в низину и окунуться в эти краски.
Еще сверху ей удалось посчитать дома, тесно жавшиеся там друг к другу. Их было не больше тридцати.
Она даже прибавила шаг, скользя по песку с крутого склона, но Нацу постоянно одергивал ее, заставляя двигаться как можно незаметнее. А она могла думать только о ярких огнях, которые, как два зеркала, отражали ее два, широко раскрытых глаза.
Когда Нацу резко зажал ей рот рукой и сделал подсечку, роняя на землю, она даже вскрикнуть не успела, падая на живот. Песок забился ей в волосы, нос, в глаза. Но даже с прижатым к земле лицом она заметила, как в нескольких шагах от них скользнула тень. И шестое чувство подсказало ей, что сейчас лучше даже не дышать, чтобы не издавать лишних звуков. Что она и сделала. Только вот она никак не могла понять, как этот бешенный стук в ее груди не разносится по всей округе?
