И как он додумался до того, чтобы просто вылезти из окна спальни и завалиться на крышу? Это же гениально! Наверняка, оттуда открывался потрясающий вид на закатное небо. Конечно, здесь не так высоко, как на высотке у Пегасов, но все же.
Зайдя в дом, она схватила с дивна колючий шерстяной плед и бодро взобралась по лестнице, а дальше и в свою комнату. Открыла окно и высунулась из него, боязливо хватаясь за раму.
Она чувствовала, что, несмотря на его выходку сегодня, ей его не хватало. Она очень привязалась к ним с Нацу, как к никому другому. Еще бы, ведь они проводили так много времени вместе. А тут, в лагере, разбредались кто куда. Наверное, у нее вошло в привычку натыкаться на его колючие иголки, пытаясь угадать, насколько сильно они попытаются ужалить на этот раз.
Или на какое-то время спрячутся под кожу.
— Эй, — тихо позвала она, понимая, что сама ни за что не решиться встать на подоконник с ногами. Вот дела, а не она ли сама не так давно сбросилась с десятого — или, вообще, двадцатого — этажа? — Гре-ей.
Спустя пару мгновений из-за края крыши показалась его недовольное лицо. Точнее — половина лица. Длинная челка повисла вниз, окружив его лицо темным лохматым ореолом.
— Опять ты, — недовольно пробурчал он. — Чего тебе?
— Я тоже хочу подняться, — призналась она. — Я принесла плед.
— Это мое секретное место вообщето.
— Уже не секретное, — пораскинув мозгами, оповестила она. А он закатил глаза, и вскоре из-за края крыши показалась еще и его рука.
Схватившись за нее, Люси почувствовала, как ее резко дернули вверх. Когда ее ноги оторвались от подоконника и зависли в воздухе, эта идея уже не казалась ей такой потрясающей. Но как только Грей все-таки затащил ее наверх, и она увидела горизонт серой пустыни, окрашенной в алый, розовый, оранжевый и фиолетовый, все мысли покинули ее.
Осталась только она, крыша, плед и слепящее оранжевое солнце. Кажется, она наконец поняла, какое время суток было ее любимым.
— Это уже второе секретное место, в которое ты вторгаешься, куколка, — проворчал Грей, сидевший рядом с ней. Достав откуда-то из-за спины почти пустую бутылку, он осушил ее до дна. Он был пьян.
— А что, есть и третье? — она наблюдая за его ровным профилем, подсвеченным оранжевым. Его пьяные глаза блестели на солнце, он жмурился, но не отводил взгляд от горизонта, молчаливо провожая оранжевый диск.
— Есть. Но туда я точно больше никого не впущу, — хмыкнул он, подняв уголок рта. — Особенно тебя.
Он замолчал. И они еще долго сидели молча. До тех пор, пока солнце не закатилось за край земли окончательно. А после на небе начала лениво показываться луна.
Он не говорил ни слова. Но почему-то сейчас Люси казалось, что это молчание было гораздо громче крика. Теперь, когда она знала о нем слишком много, ей удавалось уловить мелодию его настроения.
И сейчас, когда он достал из кармана куртки, откинутой на крышу, очередную бутылку, и отпил, Люси только убедилась в этом. Одиночество. Слепая боль.
Все точно так же, как и в видении. Она знала, как эти чувства звучали у него внутри. На самом деле, почти так же, как и у нее самой. Только гораздо громче. И в другой тональности.
— Если ты искал способ забыть о боли, то это точно не он, — первой нарушила тишину она, кивнув на бутылку.
— С чего ты взяла, что мне больно? Наоборот, куколка, мне очень даже хорошо, — сделав еще один глоток, он криво заулыбался одним уголком губ.
— Говорю, что вижу.
— А ты уверена, что мне интересно это знать? — вскинув брови, он обернулся и остановил взгляд сначала на ее глазах, а после опустил его на губы, отчего она невольно их облизала.
— Не уверена, но какая мне разница? — пожав плечами, она смущенно отвела взгляд. Он смотрел на нее слишком долго. Слишком прямо. Слишком жадно.
А когда он снова приложился к бутылке, она отняла ее у него, и сама сделала большой глоток.
— Ого, мне казалось, что ты хорошая девчонка, — хмыкнул Грей, забирая бутылку назад. Когда их пальцы при этом соприкоснулись, снова возникло чувство неловкости, но это была очень странная неловкость. Потому что ее хотелось испытать еще.
— Так тебе меньше достанется. Просто спасаю тебя.
Грей замолчал, и она чувствовала, что он по-прежнему не сводит с нее взгляд, но сама больше не поворачивалась. Она боялась. Но чего именно не знала.
— Может и мне правила расскажешь?
Тембр его голоса изменился. Он стал ниже, добавилась хрипотца. Люси бросило в дрожь от этого голоса, и она повернула голову. Теперь Грей сидел ближе, почти вплотную к ней. Ей стало жарко.
Хотелось отодвинуться, но она этого не сделала.
— Правила чего? — прошептала она. Говорить громче не получалось.
— Игры, которую ты тут затеяла, куколка, — до ее лица долетело горячее дыхание с ароматом текилы и никотина.
Bring Me The Horizon — Follow You
— Ничего я не затеяла.
— Да? А вот меня не покидает ощущение, что тебе есть, что сказать. Ну-ка, не стесняйся. Я не кусаюсь. По крайней мере, до полуночи.
Люси вздрогнула, вдруг ярко представив, как его зубы с чуть выступающими вперед клыками впиваются в кожу на ее плече.
Наваждение быстро было выставлено прочь.
Но на коже так и осталось фантомное ощущение чужого прикосновения. Прикосновения колючих небритых щек. И неожиданно мягких губ.
Кажется, она окончательно чокнулась.
И чтобы прекратить все это, она заговорила. Еще секунду назад она не собиралась этого делать. А теперь у нее вдруг нашлось, что сказать. Эти слова уже давно сложились в голове, просто она сама этого еще не знала.
— Ты ведешь себя так, будто ненавидишь весь мир, — начала она, и с каждым новым словом, это удавалось все легче. — Но ты притворяешься. Ты первым лезешь в драку, чтобы никто не ударил первым тебя, но… — сделав короткие вдох и выдох, она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. — Но я не хочу драться с тобой.
Только скулы дернулись на его лице, взгляд же оставался все таким же холодным и неприступным.
— Придется, — вдруг тихо сказал он на выдохе и отвернулся.
Люси еще долго смотрела на его отстраненный профиль, понимая, что он только что сделал не то, чтобы с десяток шагов от нее подальше, а скорее мысленно перебрался на соседний континент.
Что ж, она попыталась. Предложила ему свою дружбу. Свой союз. При том, что у них и выбора-то особого не было, им слишком многое приходилось делать вместе.
Но больше всего ей хотелось, чтобы он понял, что вовсе не одинок. Что бы не случилось с ним в прошлом, теперь у него есть она и Нацу. Но он упрямо отказывался признавать очевидный факт, и отстранялся все дальше, и дальше, и дальше.
Боялся ли он потерять снова? Или была другая причина?
— Ты кое-что обещала, — то, что он заговорил с ней первым, было крайне неожиданно.
Люси снова повернулась к нему, и ее удивило то, что она заметила на его лице. Всего на мгновение, и возможно ей просто показалось в темноте ночи.
Это было поражение. Взгляд человека, который с позором проиграл.
— О чем ты? — настороженно спросила она.
— Я хочу нарисовать тебя.
— Сейчас? — растерялась Люси.
— Сейчас.
Не сказать, что она горела желанием позировать прямо на крыше, тем более что вообщето уже собиралась идти спать. Но ведь и правда. Она обещала.
Грей ловко повис руками на крае крыши и, раскачавшись, скрылся в темноте своей комнаты. А вскоре вернулся с большим блокнотом и простым карандашом.
— Что, прямо здесь? — на всякий случай, еще раз уточнила Люси, поежившись и плотнее закутавшись в плед.
— А что тебя смущает, куколка? Обещание — есть обещание.
— Ладно. Что мне делать?
Грей смерил ее долгим задумчивым взглядом и снова приложился к бутылке. Люси было не по себе под его пристальным взглядом. Будто он без спросу заглядывал в самые глубокие уголки ее души. Трогал все руками и переставлял там все по-своему.
— Ляг, — наконец, приказал он. Люси послушно опустилась спиной на крышу, натянув плед до самого подбородка. — Говорю же, не укушу. Расслабься.
