– Аня! – воскликнула королева. – Ты же занимаешься спортом?
– Да, – смутилась подруга.
– Вообще-то она тренер, – вякнула я.
Джой осуждающе на меня уставилась.
– Что? – одними губами спросила я.
Она не любит, когда я хвалюсь её заслугами. Что в этом такого? Кого она стесняется? Марка? Они уж очень близки в последнее время. Даже слишком близки… Вообще-то, они впервые поцеловались неделю назад.
– Это замечательно! И сколько ты уже занимаешься этим?
– Тренирую почти два года, – неохотно отвечает Аня.
– А занимаешься сколько?
– Пятнадцать лет.
Евангелина ахнула, явно удивлённая.
– Ничего себе! Да нам достались талантливые девочки!
Все снова посмеялись задорному характеру королевы.
Остаток вечера прошёл в такой же непринуждённой обстановке, за разговорами и смехом, а когда Евангелина предложила посмотреть на город, я почти запрыгала от восторга. Мы вышли из зала в длинный коридор с высокими потолками, разукрашенный цветными узорами и освещённый факелами на стенах. Через несколько минут пришли к огромным дверям, любезно распахнувшимся перед нами стражей в серебряных доспехах. Сказать, что я испытала шок, – ничего не сказать. Нас привели в тронный зал такого величия, что мощь словно зашептала сквозь стены. От звонких шагов по всему телу побежали мурашки, от страха или от восторга, непонятно. Приглушенный свет нагоняет жути, но медленно падающий светящийся снег напоминает, что я в снежной сказке. По правую руку оказался трон на слишком высоком подъёме, размером будто для великана. Он окружён ледяными плывущими волнами и украшен большими крыльями позади, словно готовится взлететь. Но взгляд мой приковал вовсе не трон, а огромные, просто гигантские мраморные статуи. Мой рост не достаёт им даже до щиколотки, настолько они высоки. Больше двух десятков монументов мужчин и женщин в разных одеждах и позах, объединённые лишь одним – у каждого корона. Они стоят вдоль стен всего зала один за другим, и столько могущества я не ощущала никогда. Шагая на другой конец зала, я чувствую себя мелкой букашкой, потому что даже потолка разглядеть не могу из-за его высоты.
– Раньше Северное королевство было центром всего мира, – начала Евангелина. – Здесь начиналась история нашей династии, тут правили наши предки. – Её голос отдаётся громким эхом с такой гордостью, что невозможно не восхититься. – Я очень благодарна брату за то, что он даровал мне именно это королевство, место, где наш дом.
Мы дошли до другого конца зала, где оказалась ещё одна огромная дверь и стражники, которые, кстати, стоят у всех статуй.
– Это наш отец, король Максимилиан.
Королева указала на статую справа, на мужчину, гордо держащего переломанный пополам меч – он смотрит вперёд и всем своим видом угрожает тому, кто стоит напротив него. С противоположной стороны зала – статуя очередного мужчины, лицо которого искажено в крике, а в руке меч, направленный вверх. По его позе видно, что он рвется в бой.
– Король Траффорд, наш дедушка, – продолжает Евангелина. – Он был диктатором, всю жизнь вёл войны против ведьм и лесных народов, пытался сделать их рабами, – с мукой в голосе говорит королева. – Наш отец был совсем на него не похож. Ему пришлось всю жизнь бороться с последователями тирании. Именно он зародил в Эдмунде идею о разделения мира, чтобы мы могли контролировать справедливость во всех уголках нашей земли.
Какая красивая история и очень символизирующие это статуи. Нельзя не восхититься гордостью в голосе Евангелины, а ещё невозможно не заметить, с какой печалью она посмотрела на статую короля, стоящего рядом с дедушкой-тираном. На неё все посмотрели с грустью, особенно Марк, которого тётя заботливо погладила по плечу. Это его папа, Огастин, король Восточного королевства, который погиб десять лет назад. Он стоит прямо, протягивая вперёд золотой свиток – единственное не мраморное, что есть во всех статуях.
– Это символизирует договор о разделении мира и начало новой эпохи в нашей династии, – отвечает на мой немой вопрос София. – Когда-нибудь здесь будут статуи нашего отца, Евангелины и Филиппа с такими же свитками.
Принцесса грустно взглянула на своего покойного дядю и пошла за остальными к дверям, а я оглянулась. У каждой статуи есть что-то примечательное: животное у ног, оливковая ветвь вместо короны, птица на плече или корабль в руке. Это очень интересно, надо больше расспросить об истории Соню.
Опомнившись, я быстро пошла за друзьями, элементарно испугавшись остаться одна. Возле двери уже ожидали служанки, они помогли надеть всем пушистые серые шубы до пола и большие меховые шапки, и не забыли обуть нас в огромные тёплые сапоги. Смешно. Когда все были готовы столкнуться с холодящим душу морозом, стальную дверь распахнули, но сильного холода я так и не почувствовала, лишь лёгкий, леденящий ветерок. Мы оказались на длинном парящем балконе, пройдя до его края, открылся красивейший вид на город. Сотни огней фонарей, свет голубого льда и невероятная лава под городом. Сверкающая под лунным светом призма, оказывается, многогранна, от этого она блестит, словно перламутровая. Так завораживает. Вдали стоит облако пара, слышны голоса толпы и музыка. Там, наверное, какой-то праздник.
– Сегодня ярмарка, и мне надо бы посетить её, – задорно говорит Евангелина.
С этого балкона не видно весь город, но маленькой части достаточно, чтобы убедиться, что мы действительно в снежном шарике. Направившись обратно, я раскрыла рот от увиденного дворца. Он тянется высоко вверх множеством башен, острыми кусками льдов и невообразимыми ледяными волнами. Опять же, напоминает что-то готическое, только ещё более устрашающее, чем дворец запада. Ощущение могущества не покидает меня, настолько это сооружение кажется гигантским. Бесперильные мосты, идущие через башни, – мечта самоубийцы. Есть ещё два больших и широких моста, уходящие по бокам от дворца прямо в ледяную призму, на них стоят стражники и наблюдают за городом.
– Кристина, – позвала Соня.
Я в последний раз оглянула город и шагнула обратно во дворец. С нас сняли меховое облачение, и я вздохнула с облегчением, ведь оно слишком тяжёлое.
– Девочки, – заулыбалась королева. – Мне было очень приятно с вами познакомиться. Надеюсь, вы будете чаще заходить ко мне. – Её улыбка и дружелюбие так подкупают. – Я бесконечно рада, что вы наконец нашлись. Для меня большая честь оказаться в той части истории, где присутствуют последние носительницы. Желаю вам больших успехов в познании вашей силы, и если будет нужна моя помощь или совет, я всегда к вашим услугам.
Евангелина обняла нас, что оказалось полной неожиданностью.
– Спасибо, нам было очень приятно провести с вами время, – улыбнулась Аня.
– Нам тоже было очень приятно, спасибо, – улыбнулась я.
Женщина тепло погладила нас по волосам и, повернувшись к своим племянникам, начала их крепко обнимать и целовать.
– Евангелина! – воскликнул Адам.
– Ну хватит, ты сейчас меня задушишь, – заворчал Марк.
Мы с девочками посмеялись, умиляясь любовью тёти с этим хулиганам.
– Это вы прекратите, – возмутилась королева. – Я имею полное право на частичку нежности. – Евангелина посмеялась над принцами и обняла принцессу. – Я жду тебя завтра, милая.
Она поцеловала Соню, ещё раз улыбнулась нам и направилась через зал, окружённая тараторками-служанками.
Нам дали несколько минут насмотреться на тронный зал и отвели домой, где, как бы я не хотела, мне не удалось побыть одной.
– Адам, – вздохнула я. – Я правда устала, давай ты завтра пошутишь, и я обещаю посмеяться.
Чёрт! Да где же эта пижама?! Я уже десять минут ищу её по всей комнате, а принц надоедает мне. Он редко отводит меня домой, но каждый раз не упустит возможности что-нибудь съязвить про мою комнату и поваляться в одежде на моей кровати.
– Завтра будет сложный день, не уверен, что ты будешь способна смеяться.
Даже знать не хочу! Сейчас необходимо поспать!
– Спокойной ночи, Адам.
