– Алло, – улыбаясь, ответила я.

– С приездом, тёть! – воскликнул радостный друг в трубку.

– Привет, – усмехнулась я.

– Сегодня пятница, я не могу уйти из бара, так что жду вас.

– Хорошо, приедем позже.

– Жду!

Вероятно, Лео очень торопился, так как повесил трубку под чей-то крик.

Чуть позже ко мне заглянули жена Виктора Татьяна и пятилетняя кузина Ариэль. Этот маленький вредный ребёнок – моя точная копия в детстве. Такое же ангельское лицо и длинные волосы цвета пшеницы. Только её волосы не торопятся темнеть, как когда-то мои, и ростом она явно не в меня пошла, а в какую-то супермодель. Я зацеловала сестру, затискала до такой степени, что она убежала от меня с криками и больше играть не хотела.

– Ну расскажи, как там дома?

Низенькая пышнотелая блондинка принесла мне фаршированные болгарские перцы, моё любимое блюдо от Татьяны.

Виктор, Татьяна и Ариэль живут по соседству. Мои тётя и дядя познакомились, когда я родилась. Моя мама снимала квартиру в студенческом районе, и её соседкой оказалась Татьяна, студентка медицинского университета. Виктор приходил навещать свою сестру и новорождённую меня, так они и познакомились. Через несколько месяцев сыграли свадьбу и переехали из Бухареста в Бостон, вскоре и моя мама перебралась в США. Моя семья и ещё несколько румынских эмигрантов жили все вместе в маленькой съёмной квартире. Денег не хватало, еле сводили концы с концами, но в нашем доме всегда царили смех и радость. Именно таким мне запомнилось моё детство – весёлым, ведь ребёнком я никогда не чувствовала нужды. В те сложные времена моя семья подружилась с семьёй Джой, коренными американцами, и с тех пор мы неразлучны. Поэтому мы с Аней вместе практически с рождения, нам не было и года, когда наши родители предрекли нашу дружбу.

– Хорошая погода, там нет этого проклятого ветра, – нудно сообщила я.

Рассказав, как дела на родине, я принялась гоняться за сестрой по квартире и одаривать её многочисленными подарками. Она всегда очень энергична, пухлые щёки и любопытство – её главные черты, прямо как у меня. Через какое-то время к нам присоединился второй мой дядя, Алексей. Высокий, красивый, с пухлыми губами – ему бы работать моделью или объявить себя братом Анджелины Джоли, но они вместе с Виктором занимаются транспортной компанией. К слову, оба дяди – младшие братья моей мамы, во что иногда совсем не верится. Поучать она их любит так же, как и строить из себя важную персону этой семьи, но по факту страшим должен был быть Виктор, он больше подходит на эту серьёзную роль.

Веселье с родственниками продолжалось недолго, вскоре мне нужно было идти за Аней.

Квартира Джой – яркий пример эклектики, здесь можно найти всё, что надо и не надо. Много пространства, захламлённого барахлом, с которым мама Ани не может расстаться. Её можно понять: кризис ударил по всем, но сломанный три Рождества назад венок над входной дверью – это перебор. Но кто бы что не видел и не думал, в этом доме всегда главенствует добро. Эта квартира и есть сам исток доброты.

– Чарли-и… – обрадовалась я и присела на корточки. – Ты скучал по мне? Я скучала!

На входе меня всегда встречает старенький пинчер. И я всегда говорю ему одно и тоже, если бы он мог, наверняка сказал бы то же самое. Погладив собаку, я прошла на кухню, где хлопочет мама Ани.

– Кристи, – заулыбалась она.

– Привет!

Мэнди обняла меня и вернулась к готовке. Она низкого роста, со светлыми, очень короткими волосами и пышной фигурой, как у Татьяны. Я часто говорю: «Это самая добрая душа», но я всегда говорю правду. Мэнди самая добрая душа. Они одновременно так похожи и не похожи с Аней. Подруга переняла от неё лучшие качества: доброту, сострадание и твёрдость убеждений. Именно на примере Мэнди я поняла, что взрослый человек тоже может оставаться ребёнком, и сколько бы лет тебе ни было, никто не вправе диктовать, какой должна быть женщина. Иногда мне кажется, что она и сама не понимает, сколькому научила своих детей и меня заодно.

– Анна собирается.

Анна, именно так зовут подругу. Аня – сокращённое имя от Анны в тех краях, где я родилась. Так её начал называть Виктор, а потом и остальные подхватили. И когда мы выросли, Анной её уже никто не называл, за редким исключением.

– Значит ещё час ждать.

Мы похихикали и, минуя коридор, я прошла в комнату подруги. Раньше Аня делила её со старшей сестрой, но та недавно вышла замуж, и теперь хозяйка здесь одна. Светлые бархатные обои мы выбирали вместе. Как и круглую кровать и кресло-мешок в виде бейсбольной перчатки. Но вот свои многочисленные медали и награды расставляла по полкам и прибивала к стенам она сама. Зато я занималась доставкой этого потрясающего серого махрового ковра, а ещё помогала двигать шкафы. Ремонт тут был всего четыре месяца назад, но беспорядок в виде разбросанной одежды и спортивного инвентаря испортил наше дизайнерское творение. Аню невозможно приучить к порядку, хорошо хоть грязную одежду сразу стирает.

– Аня…

Подруга стоит у окна, как столб, и даже не реагирует на моё появление.

– Я сейчас, – шепнула она и сдвинулась.

С разбегу плюхнувшись на кровать, я уставилась в телефон.

– Мне только что звонил Лео.

– Ну он же знает, что тебя нужно предупреждать за неделю, чтобы ты собралась вовремя, – усмехнулась я.

– Все уже собрались.

Какой-то у неё грустный голос.

– Всё хорошо? – забеспокоилась я.

– Да.

Наверное, устала от перелёта, и сейчас в баре снова повеселеет.

Мне не стоило и удивляться, когда мы вышли из дома через сорок минут, для Ани это ещё режим высокой скорости. Долго решали, в чью машину сядем: в мой красный «Ниссан» или в её серую «Киа». В итоге вызвали такси, потому что решили выпить по коктейлю.

Таксист довёз нас на улицу Бойлстон за полчаса, и всё из-за этой дурацкой трещины, которая совсем рядом к нужной нам улице.

По будням «49» – обычный бар в стиле старого Техаса, где можно послушать кантри в компании вкуснейшего стейка и миленьких официанток в топиках и шляпах. А по выходным тут аншлаг, сложно найти место у барной стойки, не то что столик выхватить, слишком много людей и слишком многие хотят напиться.

– ООО! – закричал бородатый парень. – Они решили вернуться!

Кэндис и Ханна завизжали при виде нас, а Лео с Джейденом громко засмеялись. Я принялась радостно обнимать своих друзей. Кэндис Миллер, девушка с идеальным чёрным каре. Мы встретились на первом курсе, и никто не мог подумать, что наша очевидная неприязнь перерастёт в такую крепкую дружбу. За короткое время мы стали очень близки, иногда она понимает меня лучше Ани из-за своего невероятно лёгкого отношения к жизни. Ханна Стоун, темнокожая девушка с крашеными светлыми волосами, – само воплощение милого ангела. Дружим с пелёнок, мы выросли на одной улице, как и с Лео. Самолюбивый эгоистичный Лео Росс был звездой старшей школы исключительно благодаря харизме и очарованию. У него очень красивые, большие глаза, его улыбка сногсшибательна, а пышная борода – заслуга мексиканских корней. И конечно, напоследок я оставила самого сладкого, обаятельного пухляка Джейдена Мёрфи – наш местный мишка, его доброта и живот мягче облаков. С ним судьба свела Аню в спортивном колледже. Всем назло, гордясь своими формами, он пошёл на факультет спортивного менеджмента, и обнаружил в себе талант потрясающего комментатора.

В наше отсутствие ничего интересного не происходило, разве что в бар стали захаживать сумасшедшие. Лео надоело их выгонять, ведь он крайне раздражительная личность, к тому же почти хозяин – баром владеет его отец, а он что-то вроде разнорабочего, от управляющего до бармена, если потребуется.

– Ну как она? – спросил друг, когда мы остались наедине.

– Вроде хорошо, но она всё равно не призналась.

Посмотрев на весёлую, танцующую в ковбойской шляпе Аню, я с ужасом вспомнила страшные события двухмесячной давности. Подруга пропала, она просто не пришла домой в ночь, когда восточную часть Бостона затопило. Мы нашли её машину по GPS и потом пять часов бродили по районам вокруг. Это были самые страшные часы в моей жизни. Когда мы всё-таки нашли Аню, она сидела под дождём на земле, испуганная, возле какого-то заброшенного дома. Её пришлось долго успокаивать, она боялась всего, даже света. Отказывалась говорить с кем-то, кроме Мэнди. Матери говорила, что у неё просто случилась паническая атака, а я чувствовала, что она врёт. Её заставили пройти осмотр у врача, который сказал, что она в полном порядке, по крайней мере, физически, но вот с головой начались проблемы. После той ночи Аня вела себя более чем странно: перестала ходить на тренировки, а она, между прочим, тренер, не ходила в колледж, почти не ела и всё время запиралась в своей комнате. Так продолжалось около месяца, потом она более-менее пришла в себя, вернулась к нормальной жизни, но временами на неё накатывала необъяснимая тоска. Любому прогрессу в её состоянии я радовалась, но что-то подсказывало мне, что ей нужна смена обстановки. Заставить её полететь в Румынию мне удалось почти силой, но только там она снова начала смеяться и вернула своё весёлое настроение.