Элиза зарыдала, прикрыв лицо ладонями. Хорошо еще, что родители сейчас ее не видят. Если начнутся расспросы, что она им ответит? Полным ходом идет подготовка к свадьбе, все остальное отодвинуто в сторону. А сегодня Айвар о свадьбе даже словом не обмолвился.

– Не плачь, красавица моя…

Элиза вздрогнула от неожиданности. Голос был знакомый, но почему-то ей было боязно оглянуться. Тут же чья-то сильная рука погладила ее растрепанные волосы.

– Не плачь, не надо…

Девушка, осмелев, обернулась на голос и увидела: на балконе, прислонившись к окну, стоял Айвар.

– Айвар… Ты зачем вернулся сюда?

– Почувствовал, что тебе грустно, милая моя. Почему ты плакала?

– Так… От избытка чувств… А как тебе удалось так бесшумно проникнуть снова в дом? Я же закрыла дверь на замок?!

– …Элиза, давай лучше я тебе новость сообщу?

– Я тебя слушаю.

– Во-он, видишь тот элитный дом? С великолепными лоджиями?

– Да, вижу.

– Там во втором подъезде, на четвертом этаже, в сорок второй квартире проживает одна семья. Очень скоро эта квартира будет принадлежать мне.

– Тебе? Как?

– Так. Я ведь еще завотделом, кроме того… Впрочем, если рассказывать сразу обо всем, будет неинтересно. Тем не менее запиши адрес уже сейчас, ведь этот дом будет твой тоже.

Элиза невольно потянулась за своим мобильником.

– Да ты не трудись искать, вот, держи. – Айвар протянул девушке листочек из блокнота. На нем действительно на скорую руку было что-то написано.

– Так ведь жить в таком доме, наверное, недешево стоит? Разве что обеспеченные люди могут себе это позволить. А я еще даже свою учебу не закончила.

– Ну, это уже не твоя забота, малышка. Ты все равно не теряй этот листок, хорошо? Ладно, мне пора идти, моя милая…

Девушка, которая в это время отвлеклась, пытаясь отыскать взглядом окно квартиры на четвертом этаже, которую имел в виду Айвар, не придала особого значения последним словам парня. Когда она обернулась, намереваясь сказать ему что-то, на балконе уже никого не было. И лишь листочек из блокнота в ее руке свидетельствовал о том, что разговор между ними на самом деле состоялся.

4

Когда разрисованный красно-белыми полосками автобус тронулся с места, Айвар некоторое время простоял на остановке в неподвижной позе. Сошедшие вместе с ним пассажиры, радуясь, что наконец-то доехали, поспешили по домам. У парня было подавленное настроение. По дороге односельчане пытались разговорить его, но, услышав ответы невпопад и поняв его угнетенное состояние, оставили в покое. Потом, видя что он в растерянности остался стоять на дороге, с удивлением оглядываясь на него, расходились в разные стороны.

– Счастливчики… – пробормотал невольно Айвар. – Каждого кто-то ждет, и никто не посягает на их жизнь.

Ноги непроизвольно повели его к отцовскому дому. Месяцами пропадая на чужбине, соскучившись по милому сердцу родному дому, он раньше как на крыльях спешил сюда. Правда, в последнее время приезжал домой все реже и реже. Прошли беззаботные студенческие времена, и водоворот жизни его уже бесповоротно втягивал. А сейчас, хотя он не был в родительском доме уже три месяца, Айвар без особого желания приехал сюда.

Раньше, бывало, он уже издали приветствовал каждого встречного, справлялся о его здоровье, а, распахнув калитку, со двора кричал: «Бабушка!» Однако с некоторых пор его стали смущать слова «ты же только вчера сказал об этом» или «эй, сынок, ты же только что с нами здоровался».

Раздираемый противоречивыми чувствами, Айвар переступил порог родного дома. Он вошел без стука, прокрался бесшумно, будто кошка, в комнату. Его бабушка сидела на нарах и сучила пряжу. Она оторопела при виде внезапно появившегося Айвара, засуетилась, не зная за что взяться:

– Эй, сынок! Я все глаза просмотрела тебя ожидаючи. В последнее время и звонков-то от тебя нету. Я сама давеча пыталась, но ты не отвечаешь.

– Здравствуй, бабушка! – Айвар обнял ее. Парень расчувствовался – к самому дорогому на свете человеку неизвестный его двойник еще не добрался. От этой мысли настроение его немного поднялось. В то время как бабушка хлопотала на кухне, готовя на стол, Айвара, будто молния, пронзила мысль. Да, конечно, так оно и есть! Ведь за последнюю неделю ему ни разу ни наяву, ни во сне не приходили мысли о родных местах. Не в этом ли кроется причина того, что двойник еще не добрался сюда?!

От неожиданного открытия Айвар плюхнулся на стул. Марвара‚ заметив, как изменился внук в лице, растревожилась.

– Сынок, уж не захворал ли ты? Вон, с лица сошел. Что с тобой стряслось?

– Нет, бабушка, ничего со мной не происходит. – Парню ничего не оставалось делать, как изобразить на лице вымученную улыбку. Однако через некоторое время он на самом деле успокоился. – Я недавно малость приболел, видно, это еще дает о себе знать. – Постепенно, окончательно придя в себя, он осмотрелся в комнате. – Ладно, сама-то как живешь? Не хвораешь?

Марвара успокоилась и начала разливать чай по чашкам.

– Третьего дня звонила твоя мать. Они уже не хотят насовсем вернуться в родные края, говорит, здесь и работы подходящей для них нет. – Бабушка замолкла. Она знала‚ что внук болезненно воспринимает такие вести.

– Знаю, бабушка, знаю. Не так часто, но созваниваемся. И когда я был в командировке на Крайнем Севере, побывал у них. Олеся уже повзрослела. Отец в это время был в отъезде по делам. – Айвар подошел к окошку. Будучи еще мальчонкой, он подолгу простаивал здесь, с нетерпением ожидая возвращения отца. В те времена на Крайнем Севере дошкольных учреждений не было, и девать Айвара было некуда. А когда подрос, и сам не захотел. Вот так и получилось, что он рос при живом отце, практически не видя его. Будучи подростком, Айвар очень переживал из-за этого. Так он и оказался сыном родителей, которые в поисках счастья были вынуждены променять родные края на холода Крайнего Севера.

Хорошо еще, что у него есть бабушка. Она ведь почти заменила ему мать. Именно поэтому утрата бабушки и Элизы, которая уже наполовину стала его судьбой, была бы для него равносильна смерти.

Таким думам предавался парень, сидя на крылечке и наблюдая за своеобразной жизнью подворья. Вон, куры с кудахтаньем клюют себе пищу и нет им дела до всего остального. Любимица Олеси – рыжая кошка, растянувшись, греется на солнышке. Вот уж кому вольготно – она сейчас весьма довольна тем, что имеет, и к тому же никто не посягает на ее жизнь.

Эти мысли вновь ввергли парня в состояние уныния. Странные все-таки существа эти люди: когда дела идут на лад, они даже не замечают кур, путающихся у них под ногами, и лишь когда их лодка упрется в песок, они начинают завидовать мизерному куриному счастью…

Когда Айвар вернется на работу, он уже не сможет не вспоминать бабушку и родную деревню. Иначе говоря, если его догадки верны, двойник доберется и сюда. Что же делать? А если уехать далеко-далеко, откуда возврата уже не будет?

Нет, вряд ли он сможет жить, не встречаясь с людьми, которые ему так дороги. С другой стороны, нет ведь и гарантии, что можно спастись бегством в дальние края.

А если… От вспыхнувшей мысли у него зашумело в голове, сердце забилось учащенно. Хотя он и не курил, рука его сама собой потянулась в грудной карман, где и сигарет-то не было. А что, если он совсем уйдет из этой жизни?! Ведь никто же не заметит его ухода! Тогда перестанут сваливать на него, Айвара, вину за проступки, которых он вовсе не совершал. С какой стати он должен все время жить как на острие иглы, пребывая в состоянии страха? Он же не сделал ничего плохого!

Когда он приехал назад в город, эта мысль стала навязчивой, и он уже начал думать о том, как бы скорее и без особых проблем претворить ее в жизнь. При этом он старался не думать ни о любимой, ни о бабушке. «Они и не заметят, что меня не стало», – уже успел он подумать про себя в тоске. Чтобы они не ощутили тяжесть утраты, лучше всего исчезнуть как иголка в стоге сена. Именно так!