– Нет, вы только посмотрите, он, видите ли, ничего не понимает! Уважаемого и достойного Арсена Вадимовича с кресла-то – тю-тю! А ты ожидал, что он встретит тебя с распростертыми объятьями, господин начальник? Вот, полюбуйся, если не веришь! – Дима сунул ему в руки какую-то бумагу.

Это был приказ директора института Левашова. На бумаге черным по белому было написано, что Арсен Вадимович освобожден от должности заведующего отделом, а на его место назначен Айвар. Тот, прочитав документ, шлепнулся на стул, не веря своим глазам, еще несколько раз прочитал бумагу. Что же это такое творится? За какие такие заслуги его утвердили начальником отдела? Если начнешь выяснять, подумают, что дурачком прикидывается. Внезапно он вспомнил о последней встрече с Элизой. Видимо, и здесь что-то приключилось. Что делать? Самое разумное – не задавать лишних вопросов. Постепенно все встанет на свои места. Иначе как пить дать – в дураках останешься.

Пришлось-таки парню, мучаясь сонмами сомнений, принять на себя обязанности завотделом. Он уважал Арсена Вадимовича. Старик, хотя уже и достиг пенсионного возраста, мог еще тянуть воз. Айвар знал нескольких людей, которые только и ждали дня отставки начальника, метили на его место и постоянно крутились возле директора. Поэтому такое внезапное назначение явилось для него громом среди ясного неба.

Этот день, когда волею судьбы он стал начальником, прошел для него относительно спокойно. Он с деловым видом рылся в бумагах, а сам исподволь впитывал информацию, которая исходила от сотрудников отдела. Если судить по их реакции, получалось, что он вовсе не провалялся дома эти три дня. Он, оказывается, каждый день чуть свет являлся на работу («Айвар Ансарович, вы за последнее время превратились прямо-таки в раннюю пташку, еще и семи нет, а вы уже на рабочем месте»‚ – это слова пожилого охранника), а в понедельник на каком-то совещании вверг в удивление весь институт («Айвар Ансарович, мы возлагаем на вас большие надежды, а северные нефтеразработки с этого дня возьмем под неусыпный контроль»‚ – это слова директора института Левашова), мало того, сегодня утром, когда он трясся в автобусе, озабоченный тем, как ему выкрутиться на работе, он будто бы с кем-то даже разговаривал в коридоре.

Новости, которые ежеминутно сваливались на бедную его голову, так измотали, что к концу рабочего дня он стал то и дело поглядывать на часы. Хорошо еще, что у него был отдельный кабинет, а иначе с каким лицом он ходил бы перед сотрудниками?!

В течение одного дня он так устал от людей, что, не дожидаясь конца рабочего дня, запер свой кабинет и направился вниз. Дима, который, пожалуй, обрадовался столь быстрому продвижению друга по службе больше, чем сам виновник, намеревался было склонить его к тому, чтобы хорошенько обмыть сие высокое назначение в ресторане, но лишь облизнулся – того и след простыл.

– Тоже мне начальничек… Надо бы ему в первую очередь научиться пустить пыль в глаза и дожидаться, пока не разойдутся остальные сотрудники… – ворчал про себя Дима, недовольный тем, что ему пришлось повернуть оглобли назад.

Тем временем Айвар, к которому постепенно возвращался рассудок после потрясений, уже успел сделать для себя первый разумный вывод. В этом ему помогли слова старого охранника. «Еще и семи нет, а ты уже на рабочем месте…» Старику и в голову не могло прийти, что в этот самый час Айвар досматривал сладкий сон о своей возлюбленной.

Да, он должен встретиться с ним! Кто же он, черт бы его побрал? Почему никто не может отличить настоящего Айвара от невесть откуда взявшегося двойника? Кто бы он ни был, судя по всему, можно предположить, что это птица высокого полета. Иначе не стал бы весь институт с почестями чуть ли не на руках носить сотрудника, который прогулял три дня. А это еще больше осложняло ситуацию. Сейчас он оказался в положении пастуха, который бог весть за какие заслуги был возвышен до ранга царского зятя.

И сейчас не время предаваться философским размышлениям – он понимал, что каждую минуту мог быть выставлен на посмешище.

Исходя из этих соображений, он на другой день ровно в семь часов утра с решимостью человека, принявшего столь неожиданный вызов, распахнул двери института.

Будь что будет!

– Доброе утро, Афанасий Федорыч!

– Здравствуй, здравствуй, сынок! – Пожилой охранник, потерев заспанные глаза, потянулся за ключом на стенде. – Батюшки, да ты же их только что взял. А я, старый хрыч, забывать начал, кому и что отдаю. Да и ты хорош гусь, если здороваешься по нескольку раз…

«Значит, он здесь…» Айвара охватила непонятная тревога. Решительности у него тотчас поубавилось. Несмотря на это, он, собравшись с духом, отправился на четвертый этаж.

В институте царила пустота. Нигде ни души! Жутковато, когда один шагаешь в неизвестность…

Стоп! Добравшись уже до четвертого этажа, Айвар резко остановился – наверху кто-то ходил. Чтобы не повернуть назад, Айвар усилием воли поборол гнетущее чувство тревоги и, стиснув зубы, буквально заставил себя шагнуть вперед.

Поднявшись на этаж, он дошел до поворота в коридор и заметил, как захлопнулась дверь его кабинета. Будь что будет! От резкого рывка дверь распахнулась, парень ворвался в кабинет. Но там никого не было. На столе лежал ключ от комнаты.

Айвар бессильно опустился на стоявший рядом стул.

3

Все выходные Айвар обычно проводил с Элизой. Их последняя встреча закончилась странно и непонятно, и надо было как-то загладить вину. На его сообщения девушка отвечала сдержанно, а позвонить ей и начинать оправдываться было уже неуместно. Лучше встретиться и поговорить – так будет гораздо лучше.

Дверь, как всегда, открыла сама Элиза. Айвар опасался, что девушка все еще сердится. Однако вопреки ожиданию получилось как раз наоборот. Элиза, приветливо улыбаясь, приняла букет цветов, предназначенный ей, после чего легонечко погладила нежными пальцами густую черную шевелюру парня.

– А я тебя ждала…

– Элиза, я хочу попросить у тебя прощенья. Прошлый раз…

– С каких это пор у тебя появилась привычка по нескольку раз просить прощенья за один и тот же проступок? А-а, я поняла, современному руководителю быть бестактным не при-ста-ло. – Девушка звонко засмеялась.

«Э-эх, и тут он меня опередил…» Но слабинку показывать ему было нельзя. Поэтому Айвар поспешил перевести разговор на шуточный лад.

– Смена северного климата на южный, кажется, неблагоприятно отразилась на мне, моя милая. Вот увидишь, при следующей встрече для большей убедительности я еще раз извинюсь перед тобой.

– И, действительно, иногда я тебя едва узнаю и удивляюсь, с чего это такой милый парень вдруг превратился в загадочного господина.

Беседуя на ходу, они прошли в зал. Если бы Элиза знала, какие бури бушуют в душе у Айвара, который только и делал вид, что у него прекрасное настроение. Теперь-то он всеми фибрами души ощутил, в каком положении находится. Оказывается, ни институт, ни коллеги по работе, по сравнению с Элизой, не представляли для него такого большого значения. Айвар не мог оторвать взгляда от стройной фигурки девушки, от ниспадающих на плечи мягких волос, от ее лучистых глаз. Он даже не мог представить себе, чтобы кто-то другой мог называть такую прелестницу «моя милая». Вероятность навсегда потерять девушку, которая с такой нежностью относилась к нему, с каждой минутой все больше угнетала его. Как ни старался Айвар сохранять бодрость духа, продержаться долго в этом состоянии ему не удалось. Языком он продолжал нести всякую чушь, между тем лицо его омрачилось печатью невыразимой тоски. Самое разумное в такой ситуации – распрощаться и уйти. И впервые за три года он заторопился домой.

С лица девушки, которая наблюдала с балкона за удаляющимся Айваром, постепенно сошла улыбка. По всему было видно, что за последнее время парня будто подменили. Хотя она интуитивно, женским сердцем уже давно почуяла это, признаться себе в этом было нелегко. Тем более, что она поняла – счастливая пора закончилась во время той встречи, неделю тому назад…