Много хлопот доставляла и таблица умножения, которую надо было учить наизусть, а это восемь столбцов по десять строчек. Правда, подсказка всегда была, что называется “под рукой”: она печаталась на задней стороне обложки школьных тетрадей.
Из событий школьной жизни первого и второго классов почему-то наиболее ярко запомнились два: посещения городского краеведческого музея и фабрики игрушек.
В музее наше особое внимание привлекли две статуэтки, находившиеся в экспозиции “Убранство дворянского дома XIX века”: бронзовая – “Умирающий гладиатор” и мраморная – “Мальчик, сидящий на подушке”. Мы с друзьями долго рассматривали “Умирающего гладиатора”, обнажённого, пытающегося приподняться, опираясь на руку, возле которой лежит меч. В левом боку – колотая рана с каплями крови. Всё-таки велика сила искусства! Все мы долго и молча смотрели на эту скульптуру, охваченные чувством сопереживания трагической минуты гибели человека, прекрасно переданной ваятелем. И хотя, как уже отметил, фигура гладиатора была обнажённой, со всеми анатомическими подробностями, никому из нас и в голову не пришло как-то обсуждать их, или скабрезничать по этому поводу. Так же было и со скульптурой мальчика, сидящего на подушке, тоже, кстати, обнажённого. И здесь нас восхищала только сила человеческого умения, способного с потрясающей реальностью передать в камне и изгибы человеческого тела, и измятость подушки, на которой сидит мальчик. Именно такими впечатлениями мы и делились между собой, когда вышли из музея. Лично для меня эта экскурсия стала первым толчком, пробудившим интерес к искусству.
На фабрике игрушек мы наблюдали как из различных “деталей” собирают кукол. Лежащие в отдельных ящиках вдоль сборочной линии кукольные головы, туловища, руки и ноги, вызывали в начале осмотра странное ощущение какого-то нереального хаоса, воспринимались как последствие какой-то чудовищной катастрофы. Но когда присмотришься к быстрым и уверенным движениям женщин-сборщиц, это восприятие быстро пропадает. На другой линии собирали деревянные автоматы, напоминавшие своим внешним видом знаменитые ППШ. Здесь мы, мальчишки, смотрели во все глаза, запоминали некоторые производственные подробности, которые использовали при самодельном изготовлении для своих игр подобного “оружия”.
Летом 1953 года наша начальная школа переехала в здание бывшего Офицерского собрания военного городка и стала семилетней. Директором школы был назначен и долгое время – более тридцати лет – возглавлял её Николай Дмитриевич Шимко – прекрасный педагог, воспитатель и руководитель, по-настоящему преданный своему делу человек. Преподавал он историю – Древнего мира, Средних веков, Новую историю и, естественно, историю нашей страны в рамках этих исторических периодов. Уроки вёл очень интересно и увлекательно, буквально заражая учеников желанием больше узнать об истории вообще и о том, какое место в ней принадлежит нашей Родине.
Общественная жизнь школы при нём была весьма насыщенной: устраивались культпоходы, выставки детского творчества, туристические походы, концерты школьной самодеятельности и др. Николай Дмитриевич всегда с готовностью откликался на инициативы пионерской и комсомольской организаций школы и даже сбор металлолома мог превратить в увлекательное и интересное мероприятие. В педагогических кругах города его в шутку, но с уважением называли “пионерский директор”. Уже значительно позднее, в начале 1990-х годов, мне довелось пообщаться с моим любимым учителем и директором. Во время одного из приездов в Сызрань был у друзей в военном городке и на обратном пути встретил на улице Николая Дмитриевича. Подошёл, представился и после короткого разговора он пригласил меня к себе на следующий день. Встреча наша продолжалась часа три. И сколько интересного рассказал он мне о моих бывших одноклассниках, о жизни школы за эти годы! Действительно, для него наши жизненные дороги и судьбы были были частью жизни. Недаром мы все так его любили и уважали.
С добрым чувством вспоминаю и других учителей нашей школы, особенно Антонину Ивановну Люлину – учительницу географии и нашу классную руководительницу в 5–7 классах, Клавдию Павловну Ящерицыну – преподававшую математику, Марину Петровну Стойкович – учительницу английского языка, Александра Андреевича Комаленкова – учителя труда. Всех их объединяли высокое педагогическое мастерство, умение заинтересовать своим предметом, а, главное, любовь к своим ученикам, которая, впрочем, сочеталась и с высокой требовательностью, но благожелательной.
Как пример, хочу рассказать маленькую историю из моих личных, если так можно выразиться, взаимоотношений с Клавдией Павловной Ящерицыной. Прекрасно владея своим предметом, она постоянно внушала нам, что математика не терпит легковесного, небрежного подхода, что только систематический труд даст результаты. Но всем нам в детстве частенько свойственно “пропускать мимо ушей” подобные наставления и поступать по-своему. Так получилось и у меня. Учился неплохо и многие предметы давались легко. В математике, например, больше любил геометрию. И вот, на одном из уроков после ответа у доски с доказательством какой-то теоремы, получил отличную оценку и к следующему уроку заданный на дом материал просмотрел бегло, рассудив, что раз сегодня отвечал, то завтра меня не вызовут – не один же я в классе! – а высвободившееся время лучше использовать в играх с друзьями. Однако Клавдия Павловна меня вызвала и, естественно, я “влип” и получил “неуд”. Пришлось принимать меры, чтобы исправить положение, т. е. засесть за учебник. Какое-то время мои усилия результатов не давали и, хотя всячески демонстрировал желание к ответу, Клавдия Павловна меня к доске не вызывала и надо было постоянно готовиться и хорошенько отрабатывать все задания. Наконец дождался вызова, радостно и чётко ответил на предложенный вопрос и получил “отлично”. Ну а дальше… история опять повторилась. После того, как в журнале напротив моей фамилии выстроились оценки 5-2-5-2-5, я больше не предпринимал подобных попыток “облегчить” изучение математики и урок, преподанный мне Клавдией Павловной, крепко усвоил. Во многом она приучила к последовательности, обстоятельности и систематичности в учёбе. Потом всё это помогало мне и в дальнейшем при решении различных жизненных проблем.
Школа познакомила нас и со специфическими играми, базировавшимися на предметах школьного обихода. Видное место среди них занимали те, что были связаны с перьями, которыми мы писали. Существовало немало разновидностей этих изделий, имевших среди школьников свои сленговые наименования. Перья с выдавленной звёздочкой и двумя поперечными углублениями на “шейке”, похожими на римскую цифру “II”, мы именовали “11-й номер”, перья с широким пишущим концом – “лягушка”, со сплющенным с боков пишущим концом – “скелет”. Поскольку перья иногда ломались, в пенале всегда имелся запас. И вот их-то использовали для игры в “пёрышки”. Перо клалось выпуклой стороной на поверхность стола или верхней части парты, затем надо было пишущим концом другого пера резко провести поперёк лежащего. Если лежащее перо таким движением переворачивалось, оно становилось собственностью того, кто переворачивал, если нет – в дело вступал другой партнёр. Использовались перья и как своеобразные стрелы (наподобие оперённых дротиков в современной игре “дартс”): хвостовик пера расщеплялся, в него вставлялось бумажное крестообразное оперение, а у пишущего конца обламывалась по прорези правая или левая половинка, чтобы кончик был более острым. Такие стрелы метались (обычно с двух – трёх метров) по мишеням, нарисованным на наличниках дверей или другой деревянной поверхности.
На переменах часто играли в “лямбу”, представлявшую собой округло обрезанный кусочек козьей шкуры, к которой с гладкой стороны крепилась плоская свинцовая бляшка. Получалось что-то похожее на волан для бадминтона. Козья шкура бралась потому, что её мех был длиннее овечьего и “лямба” устойчивее падала с верхней точки подброса (свинцовым грузиком вниз). Суть игры состояла в том, чтобы тыльной стороной стопы подбрасывать “лямбу”, не давая ей упасть на землю. Победа определялась количеством таких подбрасываний, а также умением поочерёдно менять ногу. Увлечение этой игрой было недолгим, где-то два – три года, и сошло на нет.
