– Ты что, спишь? – голос подруги Шурочки звучал как яркий весенний ручей, – одиннадцать часов дня! Где твоя совесть? Как можно так долго дрыхнуть? Вставай немедленно! Приехала Олька, всего на один день, завтра уезжает. Очень хочет нас дур повидать и сходить на Гейнсборо. Ты меня слышишь?

– Да слышу, слышу! Неужели одиннадцать? Я всю ночь не спала. То читала, то телевизор смотрела, только под утро, наконец, уснула. Я даже не слышала, как муж ушел на работу!

– Ты Машка обнаглела! Ведёшь ночной образ жизни! Даже Пашеньку на работу проводить не можешь! Спишь до обеда! Безобразие! Любишь пенсию свою неторопливую?

– У меня еще колено ныло половину ночи!

– Имей в виду: про боль в коленках, сердечных спазмах, катаракте и идиотизме мы не говорим! Ясно? Только о хорошем! Поняла?

– Да поняла, поняла! Где и когда? Кстати, мы давно не виделись, может, без Гейнсборо обойдемся? Пойдем в кафе и закажем там чего-нибудь типа шампанского, за встречу!

– Олька сказала, что мы может, и обойдемся, а она нет! Мы тут в Москве заелись, а она соскучилась по настоящему искусству! Встречаемся в 14.00 у входа в Пушкинский, – и отключилась.

Маша покачалась у окна, переминаясь с ноги на ногу. Увидела мрачный серый не похожий на день сумрак, наливающийся всё большей темнотой, и побрела на кухню. Выпила таблетки от давления, пошла в душ.

Три девчонки подружились на первом курсе. Технологический институт выпускал разных специалистов и конструкторов одежды, в том числе, для работы на фабриках и в ателье мод. Все девчонки представляли себя самыми стильными и самыми модными, но самой стильной и самой элегантной была Олька. При росте 175 см весила 52 кг и именно она стала на курсе манекенщицей, когда устраивали показы мод. Машу тоже иногда приглашали, но ей роста не хватало, всего метр 65 см, а Шурочку вообще ни разу не пригласили, потому, что она метр без кепки. Девчонки всё себе шили сами. Такие выдумщицы и фантазёрки, что их курсовые работы были самые лучшие.

После душа, натёрла коленку Випросалом, съела две ложки каши, половину детского творога, запила всё это кофе и оживилась. Теперь, перед встречей, требуется сразить Ольку экстравагантным стилем и элегантным видом. Мария Петровна залезла на антресоли, достала коробку с замшевыми сапогами, высокими, прикрывающими колени. Обнаружила в процессе поисков широкополую шляпу с теснёнными полями, которую она лет 20 назад купила в Париже. Достала чёрное австрийское демисезонное пальто с крупной кружевной манишкой и меховым воротником-стойкой. Отыскала кружевные перчатки и задумалась: можно ли в свои 65 лет надеть мини-юбку? Решила, что нужно. Маленькая чёрная замшевая сумочка через плечо завершила образ, а умело и мастерски наложенный макияж – скинул лет 20.

Как известно, ничего так не обезболивает бренное тело, как сцена. Практически все актёры и актрисы повествуют о том, что когда всё болит, а театр полон, берёшь себя в руки, выходишь на сцену и летаешь как пушинка. Куда все боли деваются – не понятно. Сцена – наркотик! В данном случае сценой для Машеньки был мир за дверями её квартиры. Она осторожно выкатилась на улицу, надела кружевные перчатки, поблагодарила Пушкина за то, что его вечное замечание: «…зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в январе…», всё чаще и чаще сбывается в последнее время. Сегодня, 28 декабря, был именно тот день, когда зимой и не пахло. Мария Петровна, постукивая каблучками, неторопливо направилась к метро. «Сцена» творила своё наркотическое дело. Походка становилась всё легче и стремительнее. О коленке Машенька совсем забыла.

Встреча, овеянная горячими воспоминаниями студенческих лет, обрушилась на подружек как поток живительной силы молодости. Пока они бродили по залам Пушкинского музея, Машенька с восторгом смотрела на еще более постройневшую Ольку. Лица, с портретов Гейнсборо, такие задумчивые и живые, с такими многозначительными взглядами, смотрели из далёкого прошлого, и казалось ужасным то, что их тела давным-давно истлели и только эти полотна сохраняют их в памяти людей.

– Автопортрет художника написан в стиле Ренуара, хотя нет, этого не может быть, думала Машенька, – ведь Ренуар родился лет на 60 позже. Быть может, это он взял у Томаса Гейнсборо эту манеру письма?

– Слушай Маш, – Олька дышала ей в ухо, и её шёпот слышали все, – по-моему, он пишет в стиле Ренуара.

– Ты, рыбка, озвучила мою мысль! Хочу предложить слиться в кафе, а то уже вечереет.

Шампанское в шумном кафе оказалось полусладким. Гремящая музыка не давала душевно пообщаться. Тихий Гоголевский бульвар с деревьями, опутанными сверкающими фонарями к Новому году, вернул на короткое время ту неспешность и тишину сердечного общения и понимания близкого человека. Отчуждённость ушедших лет растворилась в шампанском и на время исчезла. Какая-то грусть, бесконечная как вселенная, обняла три фигурки, медленно бредущие по бульвару. Все молчали. Каждый думал о том, будет ли ещё когда-нибудь такая встреча? У метро расстались, твёрдо обещая тусоваться хотя бы в социальных сетях. Олька взяла такси и уехала в гостиницу. Шурочка побежала в парикмахерскую, куда была записана заранее, чтобы навести сияющую красоту перед Новым годом, а Маша решила заехать в маленький магазинчик, где когда-то покупала свой любимый коньяк. Ведь нужно же когда-то начинать готовиться к Новому году.

Семь часов вечера. Тьма-тьмущая, на небе, ни одной звёздочки. Сверкает предновогодняя Москва.

Коньяк в магазине присутствовал, но оказался упакованный в 200 граммовые бутылочки.

– А в обычных: по 0,5 или 0,7 нет этого коньяка?

– Нет! Только такие и их осталось всего 4 штуки.

Машенька взяла все 4 бутылочки и побрела в метро. Коленка хотела напомнить о себе, и предательски скрипнула. Порыв ветра чуть-чуть не сдул шляпу. Эффект «сцены» начал постепенно исчезать.

– Ничего, – подумала Машенька, – мне всего одну остановку на метро, и я уже дома!

В полупустом вагоне, расположившись на одном сидении, а на другом громыхнув арсеналом бутылок, разместила пакет с коньяком, Маша обнаружила напротив жгучий мужской взгляд. Мужчина с улыбкой до ушей жизнерадостно произнёс:

– Я потрясён вашей красотой!

Маша улыбнулась в ответ исключительно потому, что пила шампанское.

– Ваша шляпа, ботфорты и улыбка, сразили меня наповал! Мне влюбляться нельзя! Я уже своё отлюбил! Мне шестой десяток! Но позвольте вашу левую руку!!!

Машенькина правая рука была обнажена, а левая в кружевной перчатке, и она протянула ему её. Мужчина встал на одно колено и поцеловал Машину перчатку. Немногочисленные зрители были в восторге! Машенька улыбалась всё шире и начала смеяться в голос. Мужчина сделал то же самое. Его весёлое лицо не отрывалось от её глаз.

– Спасибо! – смеясь, сказала она, – не ожидала такого сегодня. И вообще, мне никто не целовал руку стоя на коленях в вагоне метро мчащегося поезда!!! – она открыла пакет, достала бутылочку коньяка и протянула ему, – С наступающим!!!

– Восторг! – крикнул мужчина, – мне никто и никогда не дарил коньяк в поезде метро, тем более женщины!!!

Поезд притормозил, и Машенька пошла к выходу.

– Позвоните мне! – закричал мужчина, – мой телефон очень простой 8 916…

Двери закрылись и отсекли последние цифры телефона.

Румяная и игривая Маша рассказывала мужу свои сегодняшние приключения, а он, подшучивая над раздухарившейся бабушкой, всплескивал руками от негодования, называя поведение мужчины наглым и облегчённо вздохнув, произнёс:

– Щедрая ты моя! Хорошо, что коньяк по мелкому разлили, а то остались бы без ничего!

Порыв ветра встрепенул деревья и желтая россыпь листьев закружилась перед глазами. Не представляю, как живут люди в тех местах, где нет смены времён года, где всегда зима или всегда лето, или одно перетекает в другое без промежуточного чуда полутонов. Личности, склонные анализировать всё и вся, со знанием дела и не без удовольствия, сообщают, что самые отрадные сердцу места по погодным условиям – это те, где температура колеблется в течение года от + 20 до + 28 градусов Цельсия, то есть там практически всегда хорошая погода, комфортная телу человека и его душе. Эти места давно посчитаны и всячески описаны для привлечения туристов. Среди десятка блаженных местечек названы: Сан-Диего, Санта Барбара, Канарские острова, Малага и другие. Эти места, помимо красот природы и погоды, очень экономичны в одежде: купил шлёпанцы, шорты и майку, и живи в них, пока не протрутся от старости, а если протрутся, то это ещё моднее, так как сейчас в моде всякое рваньё.