– Я сам с ним скоро сойду с ума, – пробормотал врач.
Взгляд Павла Александровича упал на колпачок от шприца. С минуту врач рассматривал зеленый колпачок и в порыве ярости раздавил его подошвой о кафель. Они все-таки сделали то, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах – ввели пациенту какую-то дрянь! Павел Александрович почувствовал, как от гнева затряслись руки. Все пошло насмарку. Эти два недоумка даже не представляли, чего они его лишили из-за своей глупости! Павел Александрович подошел к мусорному ведру – на дне лежала пустая капсула сульфозина и использованный шприц. Не понимая, что творит, врач пнул ни в чем не повинное вместилище бытовых отходов. Пластиковое ведро треснуло, порвался черный пакет, мусор разлетелся по полу. Впрочем, теперь ничего не изменить. Павел Александрович вынул из кармана пачку успокоительного и положил под язык несколько таблеток.
Раз, два, три… И так до десяти. Глубокие вдохи помогли успокоиться и прийти в себя.
Не в этот раз. Врач вернулся к Сергею и затянул туже ремни смирительной рубашки. Вынужденная мера, ответная реакция. Павел Александрович мог подобрать множество определений тому, что происходило сейчас, но они не меняли сути и только загоняли обратно в тупик к тому, с чего все начиналось. Сама ситуация напоминала огромный движущийся и постоянно изменяющийся лабиринт из фильма «Бегущий по лабиринту» с тем самым смазливым парнишкой в главной роли, который так нравился его дочери. Что, если медбрат прав, и у парня выраженная, обостренная форма шизофрении? Больной агрессивен и опасен. А Павел Александрович был наивен и глуп, думая, что можно приучить хищника и сделать из тигра домашнего кота. Только не стоит удивляться, что однажды этот «кот» откусит кормящую руку. Например, потому, что ему не понравится взгляд приручившего. Однозначно, без смирительной рубашки пациент не мог появляться на людях. Во всяком случае, и речи не могло быть о прогулках в общей группе. Но согласиться с этим врач не мог. Признать этот факт означало расписаться в собственном бессилии.
Павел Александрович достал из кармана мобильный телефон и нажал цифру быстрого набора медбратьев.
– Заберите его в палату, – скомандовал он дрогнувшим голосом.
Игорь и Семен были тут как тут, словно поджидали у двери. Они погрузили бессознательное тело Сергея на каталку и молча увезли. Семен выглядел подавленным и испуганным. Только когда они с Игорем отошли на несколько метров от дверей зала, Семен заговорил.
– Если Павел Александрович что-нибудь заподозрил, я тебе не завидую, – пробурчал он. – А если я не увижу в деле Холла, ты труп.
Хмурый как туча Игорь не ответил. Он знал, что Семен опасается пропустить первый период игры национальной лиги, где сегодня за «Эдмонтон» играл Холл, а за «Вашингтон» Овечкин. Он помнил, как сокрушался Семен, когда звездному форварду «Эдмонтона» рассекли лицо лезвием конька во время разминки…
Они миновали коридор и оказались около дверей узкой одиночной камеры с белыми стенами.
– Заноси его.
Они переложили бессознательное тело пациента с носилок на больничную койку. Семен с недовольством окинул взглядом стены палаты. До высоты человеческого роста стены вокруг были исцарапаны надписями. Какой-то сумасшедший бред. Целая вереница чисел и рисунков, содержание которых понятно одному больному шизофренией. Почерк Сергея был неразборчив, а рисунки казались бессмысленными.
– Каждый раз, когда захожу сюда, мне становится не по себе, – Семен поежился. – Ума не приложу, почему Павел Александрович допускает подобное.
Игорь ничего не ответил. Он понимал, что Семен не ограничится угрозами, и сегодня вечером его, Игоря, ждет самая настоящая взбучка. Медбратья вышли из палаты и закрыли за собой дверь. Палата погрузилась в темноту.
***
Павел Александрович сидел в своем кабинете на втором этаже больницы. Мужчина курил. На столе стояла открытая бутылка водки. Из динамиков доносился американский рэп. Love Game исполнителя Tyga.
Он отбросил в сторону все свои дела. Совершенно забыл, а точнее, наплевал на то, что следует забрать супругу из торгового центра в Западном микрорайоне ровно в полдень. Что в два у них назначен обед у замминистра здравоохранения области.
– Не в этот раз. Все получится, но не в этот раз, – цедил он сквозь зубы.
Врач опустил взгляд на толстый с картонной обложкой блокнот, который лежал на столе. Подняв блокнот с изображением египетских пирамид, он открыл первую страницу. На первом листе корявым «врачебным» почерком была выведена одна единственная надпись: «Один день из жизни Сергея Фролова».
На этом же развороте, только на другом листе, вклеен небольшой карманный календарик. Некоторые даты в нем обведены фломастером, словно Павел Александрович отмечал таким образом праздничные дни. На следующих листах шли записи, сделанные тем же корявым почерком, пронумерованные римскими цифрами. Записи не совпадали с датами в шапке блокнота. Где-то шариковой синей ручкой были оставлены зарисовки. Павел Александрович захлопнул блокнот и отложил его в сторону. На этот раз он не вписал ничего.
1
Японский кроссовер белого цвета стоял на парковочном месте. В салоне играла тихая ненавязчивая музыка. Приятно отсвечивали лампочки приборной панели. Завораживал доносящийся из-под капота звук работающего дизельного мотора. Сегодня был тяжелый рабочий день, и он устал.
Прозвучал сигнал эсэмэс.
Сергей провел указательным пальцем по экрану и разблокировал телефон. Писала Лена.
«Дорогой, я скучаю. Ты скоро? Купи водички, выключили холодную воду. Люблю тебя».
Шел двенадцатый час ночи, и молодая жена заждалась мужа в одинокой двухкомнатной квартире в Северном микрорайоне. Он задержался на работе допоздна. Срочная операция по «скорой», ножевое ранение, задето легкое… Подобный распорядок, постоянные ночные дежурства, работа зачастую по двадцать часов в сутки стали привычными за последний год. Можно спорить, хорошо это или нет, но по-другому и быть не могло. Сергей это знал. Следовало смириться с работой на износ, стремиться к ней, если хочешь идти вверх по карьерной лестнице, если хочешь заработать себе имя и стать по-настоящему высокооплачиваемым хирургом. Никто не спорил, что городская больница скорой медицинской помощи далеко не самое комфортное место работы, но он понимал, что для перевода в более престижную клинику ему необходимы опыт, стаж и современные знания.
Он быстро набрал ответное сообщение и хотел было его отправить, как телефон запищал, показав критически низкий заряд аккумулятора. Индикатор в верхнем правом углу экрана загорелся красным, сигнализируя, что остался всего один процент от общего заряда и следует как можно скорее подключить телефон к сети питания. Индикатор замигал, экран телефона потемнел, появилась надпись: «Энергосберегающий режим». В следующий миг мобильник выключился. В самый неподходящий момент, до того как эсэмэска супруге была отправлена. С губ сорвалось дрянное слово, и Сергей заглянул в бардачок, но понял, что оставил шнур зарядного устройства в ординаторской. Что же, теперь Лена не оставит его в покое из-за не отправленной в ответ эсэмэс. Маленький каприз Лены в обмен на вкусный ужин и крепкий зеленый чай, во сколько бы он ни вернулся домой. Как все-таки мало порой требовалось дать женщине и как много она могла дать тебе взамен! Он подумал, что наверняка где-то прочитал эти слова и сейчас вспомнил, невольно процитировав неизвестного автора. Возможно, переставил слова местами, но не исказил суть. Хотя бы потому, что суть слов нельзя изменить. Не хотелось становиться плохим мальчиком и нарушать традиции – ответить на сообщение супруги игнором, но другого выхода не оставалось. Означало ли это, что плохого мальчика сегодня поставят в угол, и он останется без ужина и чая? В таком случае плохой мальчик знает, как поступить с плохой девочкой.
