Семен наполнил шприц лекарством и сделал несколько инъекций под лопатки и в ягодицы, прямиком через ткань пижамы.
– Вот так вот, – прошептал он.
Пациент на полу изогнулся, будто получил электрический разряд, по его телу прошла судорога, зубы клацнули с такой силой, что впору было испугаться за его язык. Больной застонал, попытался отбить руку со шприцем и чуть не сломал иглу, которая запросто могла застрять в заднице. Семен навалился на него всем весом, прижал к холодному полу коленом и удерживал одной рукой. Он в свое время с легкостью поднимал поворотный стол на фрезерном станке, не пользуясь кран-балкой. Семен частенько делал уколы больным против их воли, он давно приноровился к подобному поведению. Выкинув шприц и пустую ампулу в контейнер, он брезгливо вытер руку, на которую попало лекарство, о халат. Тело пациента после ударной дозы сульфозина безучастно обмякло на полу. Игорь посмотрел на Семена, а затем перевел взгляд на часы. Циферблат показывал без двадцати десять.
– И что теперь? Через двадцать минут у дежурного обход. Ты сам знаешь, что Гиреев расскажет все заведующему.
– Надевай ему рубашку – и в палату, пока Гиреев не пришел, – сказал Семен. – Пусть разбирается с ним там. Сам знаешь, у этого психа не впервой. У него шиза.
– Ты думаешь, Гиреев не заметит, что ты уколол ему сульфозин? Ты сошел с ума, – сказал Игорь.
Семен пропустил его слова мимо ушей. Он вполне сможет объяснить дежурному Гирееву: у больного случилось обострение, и они решили изолировать его, поместив в камеру. Гиреев такой человек – он не задаст лишних вопросов и спишет лекарство, не то что Павел Александрович…
– Заведующий скоро уйдет, и его не будет до самого понедельника. Я знаю, что делаю, – раздраженно возразил Семен.
Игорь ничего не ответил. Он стоял над распластавшимся на полу больным, скрестив руки на груди и пожевывая губу. Наконец резко развернулся и зашагал к выходу.
– Эй, что ты затеял? – Семен двинулся следом, чувствуя, как сжимаются кулаки.
– Я зову врача, не хочу брать на себя ответственность, – бросил на ходу Игорь. – Не бойся, я ничего не скажу об уколе, тем более что он потерял сознание и придет в себя не скоро. – Санитар скрылся в дверном проеме.
– Ах ты… – слова Семена повисли в воздухе.
Он дождался, когда за напарником закроется дверь, гулко выдохнул и врезал кулаком по декоративной стойке, на которой висела никому не нужная табель с отметками об уборке прогулочного зала. Он обвел взглядом столпившихся вокруг несчастного больных. На лицах некоторых из них застыли удивление, непонимание и страх, они перешептывались и показывали на несчастного пальцами. Кому-то ситуация, напротив, казалась потешной, и они с трудом сдерживали расползавшиеся по лицу улыбки и подавляли смешки.
– Расходимся, нечего тут толпиться! Или кто-то хочет пилюлю? Или сульфозина? – прошипел Семен.
Он поднял руку и показал им средний палец. Больные, услышав о сульфозине, разошлись в стороны, с опаской поглядывая на медбрата.
– Идиоты гребаные…
Семен поймал себя на мысли, что он не прочь всадить укол первому, кто подвернется под горячую руку. Просто так, без надобности. Потому что сегодня до безобразия дерьмовый день. И, наверное, он так и сделает, когда разберется с этим придурком на полу.
– Чем этот говнюк лучше, чем остальные? Почему к нему столько внимания? Вы видели, какие спектакли он закатывает по белой горячке? – Семен раздраженно сплюнул на пол и растер плевок о кафель.
Ему не хотелось проблем с заведующим, который нянчился с этим шизофреником, как с собственным сыном. Если заведующий узнает, что Семен сделал пациенту сульфозиновый крест, пиши пропало. Зачем только Игорь затеял все это дерьмо? Они могли бы, как и в прошлый раз, без огласки нацепить на чудика смирительную рубашку и зашвырнуть на койку в его чертовой камере. Заведующий ни о чем бы не догадался. Только в прошлый раз не было сульфозина. Семен раздосадованно хлопнул себя ладонью по лбу.
– Ну для чего?! Ну и напарник… Недоумок!
Он подошел к больному, распластавшемуся на полу. Сергей, его звали именно так, лежал без сознания. Медбрат проверил пульс. Все в порядке. Пациент был жив. На практике Семена не раз встречались случаи, когда после сульфозинового креста у больного не выдерживало сердце. О том, что за этим следовало, не хотелось и думать. Бесконечные комиссии, объяснительные и как минимум выговор…
Занятый этими невеселыми размышлениями, Семен не сразу заметил, что по телу пациента пробежала легкая дрожь, а на подбородке появилась огромная ссадина.
– Черт возьми! Откуда у тебя это!
Медбрат склонился над Сергеем, шершавыми мозолистыми пальцами приподнял его голову за подбородок. Он рассмотрел рану внимательней. Ссадина казалась свежей и появилась совсем недавно. Стоило только догадываться, где бедолага мог поранить подбородок до крови. В прогулочном зале? Но там гладкий кафель… Ерунда какая. Семен подумал, что, заметь он ссадину чуть раньше, он непременно стукнул бы этого придурка раз-другой головой об пол. Стукнул бы, да еще как, чтобы направить свихнувшиеся мозги в нужное русло. Хотя бы за то, что из-за этого недоумка у Семена теперь назревают крупные неприятности. Из-за этого и еще из-за другого недоумка, Игоря, с которым пришлось работать целый месяц. Мерзавец так и норовил подлизаться к начальству…
Из-за двери послышались голоса. Семен поспешно поднялся и, разглаживая складки на халате, отошел в сторону от странного пациента, развалившегося на кафеле. В зал вошел Игорь, и за ним, к большому удивлению Семена, в дверном проеме показался Павел Александрович. Заведующий выглядел возбужденным, он весь взмок, волосы взъерошены. Павел Александрович не надел халат, и по всему было видно, что Игорь буквально перехватил его по пути домой. Заведующий держал в руках толстый блокнот с какими-то записями, который он таскал с собой повсюду. Из кармана брюк Павла Александровича торчала аптечка.
– Что с ним произошло? – Павел Александрович подбежал к Сергею и уселся на кафель, не обращая внимания на пыль. Доктор явно нервничал.
Семен развел руками, отступил назад и бросил на Игоря взгляд, полный ненависти и страха.
– Припадок, Павел Александрович, вы же знаете, как бывает у шизофреников, – сказал он.
– Вы что-нибудь вводили ему? – спросил заведующий.
– Нет, не успели, – солгал Семен.
– Если вы что-нибудь вводили ему… – Павел Александрович нервно хихикнул. – Вы понимаете, что этого нельзя делать, я строго-настрого запретил Гирееву…
– Мы ничего ему не вводили, Пал Саныч, я же вам говорил, – поспешил заверить Игорь.
Павел Александрович окинул зал взглядом.
– Разведите больных по палатам, – распорядился он.
Игорь и Семен переглянулись и поспешили исполнять поручение заведующего. Семен знал эти нотки в голосе доктора. Нотки, которые вселяли страх в подчиненных. Павел Александрович сердился и был явно недоволен происходящим. А когда заведующий был не в себе, с ним лучше не связываться, он шутить не любил. Лишение премии выглядело самым безобидным из того, что Павел Александрович мог сделать. Послышались недовольные возгласы больных, однако медбратья знали свое дело, и через несколько минут зал опустел.
Павел Александрович проверил пульс пациента, стиснул зубы. Пульс оказался повышенным, сердце Сергея готово выпрыгнуть из груди. Врач аккуратно перевернул больного и осмотрел язык. Неужели опять тот таинственный приступ? Если да, то главное, что пациент остался жив. Доктор внимательно осмотрел ссадину на подбородке больного, обратил внимание на следы крови на брюках больничной пижамы. Закатал штанины, обнаружил на коленях ссадины, подобные той, что была на подбородке. На пальцах левой руки, между указательным и средним, оказался ожог, на другой руке отчетливо виднелись следы пореза. Павел Александрович достал из аптечки перекись водорода и аккуратно обработал раны. Закончив, он выпрямился и тяжело вздохнул. В очередной раз ЭТО происходило практически у него на глазах.
