Пролог

Кожу обожгло. Он почувствовал, как пульсируют свежие ожоги на пальцах. Боль была ноющей и крутящей. Из тех, что приходит не сразу. И которую следует осознать. Со временем. Он чувствовал, как тяжело дышит, как трясутся руки, как монотонно стучит в висках. И тем не менее – он спал. Всего лишь на какой-то миг закрыл глаза – и заснул. Он спал, а окурок мерно тлел в его руке… Ожог разбудил его. Он поспешил подняться. Не задумываясь о последствиях, затушил сигарету о дорогой итальянский паркет. На узорчатой дощечке осталась длинная черно-синяя полоса пепла вперемешку с сажей. Окурок, шипя и потрескивая, потух. Сквозняк подхватил облачко табачного дыма и понес к открытому нараспашку окну.

Что было бы, вырони ты сигарету на простыню?

Засосало под ложечкой. Чем черт не шутит, он мог спалить это Богом забытое место дотла.

– Все в порядке, – прошептал Сергей.

Смахнул каплю пота, норовившую попасть в глаза, и поправил прядь волос, разделившую лоб пополам.

«На прошлое Рождество?.. Нет?..» – Сергей попытался вспомнить, когда он принимал душ и брился последний раз. Стыдно сказать, он не помнил… Не помнил потому, что делал это очень и очень давно… Однако волосы его были всегда чистыми, а лицо гладковыбритым. Тело пахло дорогой туалетной водой, он пил коньяк элитных сортов, курил кубинские сигары и расплачивался наличными. Все было бы как в сказке, но серые будни дышали в спину, шли по пятам. Он знал, что обманывает сам себя. Так всегда поступает обманщик и трус. Легче сделать вид, что ничего не происходит.

Но это не так.

Ничего не в порядке.

Все гораздо хуже, чем могло быть еще вчера…

Не стоило об этом забывать.

На кончиках губ застыла улыбка. Сергей почувствовал ее и невесело рассмеялся: фальшивка, гримаса раздражения, судорога невроза.

Сказать «хватит» самому себе? Это не то же самое, что вновь поддаться и начать игру? Возможно, существуют другие выходы…

На журнальном столике рядом с постелью стоял бокал, наполненный до краев вином. Успокоиться, протолкнуть ком, который встал поперек горла… Сергей выпил вино и с трудом сдержался, чтобы не плюнуть на пол. Спазмами свело желудок. Несколько капель вина упали на постель и впитались в белоснежную простыню.

Что?.. Винные пятна не отстирываются… Ты это хочешь сказать?

Напиток оказался теплым и неприятным на вкус.

Но почему нет? Дрянная выпивка лучше воды, правда?

Стало легче. Он долго сидел на краю постели и смотрел на опустевший бокал. Странно, что он не помнил, как заказывал алкоголь. И как лег спать в номере. Как вообще оказался здесь. Не помнил ничего из того, что происходило с ним вчера.

Губы Сергея скривились и застыли в нехорошей ухмылке. Он поставил бокал на журнальный столик и пожал плечами. Один раз, другой. Со стороны могло показаться, что он сомневается или желает себя в чем-то убедить. Наверное, так оно и было на самом деле. Он не узнавал этого номера… Он не бывал здесь раньше. При этом собственные вещи не отталкивали его, не казались незнакомыми и чужими. Парадокс? Ощущения были странными и давно забытыми. Они пугали, да, но и возбуждали.

Сергей окинул себя взглядом. Он не сомневался, что провел здесь ночь. На нем не было нижнего белья, он замерз, тело покрылось гусиной кожей, а пенис съежился настолько, что с трудом выглядывал из-за небольшого живота. Брюки и рубашка оказались небрежно брошенными у изголовья двуспальной кровати. Туфли валялись на полу рядом с портмоне и пачкой сигарет… Значит, алкоголь? Будем считать, что так. Выходит, он крепко напился вчера. Это чувство, ощущение похмелья, не перепутаешь ни с чем. Он помнил… Вернее сказать, он все еще помнил, как виски с похмелья наливаются тугой болью, и сейчас получал от этого особое удовольствие. Он хотел, чтобы боль стала сильнее, а голова под тяжестью вчерашней выпивки превратилась в огромный переспелый арбуз. Напился до беспамятства или отравился? Ха! Какая теперь разница…

Если все эти суки говорят, что вы буги?

Все это по-настоящему, детка…1

Он поднял сигаретную пачку, повертел ее в пальцах и отшвырнул на постель. В номере не было балкона, а на журнальном столике отсутствовала пепельница. Он уставился на след от потушенной сигареты на паркете. Возможно, потом ему станет плевать. Он снова будет курить в постели, бросать окурки на пол или тушить их в цветочных горшках на подоконнике. Потом он начнет материться и громко петь. К черту совесть, просто сейчас хотелось думать, что все позади. Хотелось думать, что все в порядке…

К удивлению, в номере не было бара. У подножия журнального столика стояла пустая бутылка виски. Не густо. Взгляд Сергея упал на телефон у двери. Старенький, ничем не приметный аппарат для вызова прислуги. Можно биться об заклад, что администрация раздобыла эту штуковину на одной из барахолок, что работали по выходным у входа на Центральный рынок Ростова-на-Дону, города, где он жил. Несмотря на потрепанный и какой-то неуклюжий внешний вид, телефон удачно вписывался в общий интерьер номера. Спокойного темно-синего цвета корпус со вставками из дерева и с декорированной дюралевой панелью.

Сергей гулко выдохнул и почувствовал, как кружится голова. К головокружению добавилась неприятная резь в желудке. Лишнее напоминание о том, что чувствовал он себя паршиво.

По-настоящему паршиво.

Сколько? Двадцать тысяч? Или здесь расчет шел долларами? Не вопрос… Он мог выложить кучу «зелени». Сколько администрация отеля запрашивает за подобный номер в сутки? Он не помнил. Не потому что забыл, а потому что не смотрел в прайс, когда мертвецки пьяным оплачивал услуги. Зачем? За последнее время он не привык считать купюры и сорил деньгами, которые, словно сами по себе, появлялись в бумажнике. Бумажник, эта штука черного цвета с логотипом солидной фирмы на вкладке, был настолько толстым, что не складывался пополам и напоминал разъевшегося и греющегося на солнце бегемота. Сергей поймал себя на мысли, что когда-то клялся всем святым, что не купится на подобные уловки и не возьмет ни копейки… Это было так давно… Он задумался и смутился от подобных мыслей.

Разве не так?

«Давно и неправда» – как часто говорила его мама, когда он был совсем маленьким. В одном она была права. Он вырос, и из него получился отличный кусок дерьма. Из тех, что не смываются в канализацию с первого раза, а всплывают в унитазе, пачкая ершик. Аллегория показалась забавной, и Сергей улыбнулся. Можно причитать дальше. Задуматься о том, что он бездарно потратил кучу денег на никчемный номер. Целое состояние по меркам среднестатистического гражданина, день которого начинается со звонка будильника и утренней спешки в офис. Гражданина и человека, каковым являлся сам Сергей когда-то. Тогда, когда он считал каждую смятую сторублевую купюру и берег мелочь… Когда-то, но не сейчас…

Весомая поправка.

Совершенно точно, это был его номер, и совершенно точно, он стоил целую кучу денег. Бессмысленно потраченных денег. Бессмысленно – не потому, что плох, а потому что оказался не нужен Сергею. Здесь он обустроил конуру, здесь в очередной раз дал себе последний шанс. Зарекся, возомнил себя человеком слова… Сергей понимал, что к происходящему можно подобрать тысячу эпитетов, но правильным будет только один…

Заткнись. Я не хочу этого слушать.

Он поднялся, поплелся к стойке с телефоном. Ноги заплетались, и Сергей с трудом удерживал равновесие. Все это чушь, и говорить об этом сейчас было глупо. Зачем теребить рану, которая не зажила?.. Лучше действительно заткнуться и сделать вид, что ничего не происходит. Как всегда…

Что теперь? Виски с содовой? Водка? Может быть, ликер или декантер с коньяком… Тот самый коньяк, который он любил… Коньяк с гравировкой Х.О. на этикетке, печатными латинскими буквами. Мм… Этот сумасшедший, безупречный вкус. Конечно же, легкий завтрак: омлет из перепелиных яиц, лист салата и пару ломтиков хорошо поджаренного французского батона. Возможно, стейк, но из телятины. Чтобы совсем не сойти с ума или не напиться до беспамятства еще раз…