— Мне это не нравится, — тихо, но уверенно сказал Малфой.

То, как напрягся Гарри, вызвало и приятное удовлетворение от того, что его недовольство вызывает такую реакцию, и беспокойство, что Поттер сейчас всё не так поймёт.

— Что именно? — спросил всё-таки Гарри, и Драко быстро ответил, проведя рукой по его торсу, неумолимо опуская ладонь на его член.

— Это… — Поттер напрягся ещё сильнее, и Драко не стал медлить с продолжением. — То, что ты не кончил… Не взял своё до конца…

— Ты еле дышишь, Малфой. Я не хочу трахать безвольное тело. Ни за что сейчас не поверю, что ты настолько ненасытный…

— Просто дай мне минуту, Поттер… Дай мне минуту…

Драко уснул, даже не закончив свою саркастичную речь. То, что Поттер улыбнулся, поглаживая его по волосам, стало достаточным, чтобы навязчивый гул ещё не оформившихся мыслей в голове успокоился, и стало совсем легко и дремотно.

Жаркое тело рядом было непривычно возбуждающим. Малфой ещё не проснулся до конца, но уже чувственно поглаживал спину Гарри, выгибаясь от приятной тяжести в паху. К моменту, как он на самом деле стал отдавать себе отчёт в своих действиях, он уже во всю ласкал член и ягодицы Поттера, явно планируя получить намного больше, чем захотел бы, находясь в адекватное уме. Но он сам был уже твёрдым, как и Поттер в его руках, Гарри с готовностью откликался на его нежные прикосновения, сам даря в ответ не менее однозначные ласки. Почувствовав, что Драко проснулся до конца, он сместился, увлекая Малфоя на простынь, располагая его лицом вниз, и продолжил эту прелюдию массажем.

— Ты знаешь, что там, в СПА, всё, о чём я мог думать, пока Дэнни мял твою спину, — это то, как я буду делать это сам? Не так профессионально, конечно, но однозначно не менее эффективно…

— Господи, наши мысли были очень схожи… — расслабленно пробормотал мужчина и расположил руки вдоль тела.

— Ты тоже думал, как я буду делать тебе массаж?

— Мм… — отрицательно покачал головой Драко, — Как я тебе его буду делать…

— Только массаж? — деланно невинно спросил Гарри.

— Если мы поменяемся, я покажу тебе, о чём я думал, но вряд ли я буду способен на это, пока ты не закончишь… У тебя потрясающие руки, Гарри…

— Мне нравится это «Гарри…» Когда ты кричишь это, или выстанываешь… Или даже просто говоришь… А вот твоё «Поттер» всегда звучит практически обвинительно…

— Ты так хорошо меня знаешь… — С сарказмом заметил Драко, ещё больше растекаясь по постели, пока Гарри переходил от спины к ягодицам.

Поттер явно получал удовольствие. Ему очевидно нравилось прикасаться к телу Драко, и тот невольно подумал о том, что это взаимное удовольствие. Он ничего не имел против. Ласки предсказуемо становились более интимными, пальцы более дерзкими и наглыми, касания всё более бесстыдными. И Драко уже ожидал, что Гарри снова возьмёт его, и не был против, наоборот, он был «за» всеми руками и ногами, и конечно членом, который уже неудобно упирался в простыню, и задницей, которая чувствовала себя облюбованной, обласканной и желанной куда больше всего остального тела Малфоя. Но того, что сделал Поттер, Драко не ожидал.

— Блядь, Поттер, римминг?! — взвизгнул он в шоке, а потом просто покорился его языку и пальцам, натягивающим ягодицы так, чтобы удобнее прикасаться к звёздочке мышц, поначалу раздразнивая и пробуя легковесными касаниями, а потом просто трахая его языком.

Он не ожидал от себя подобной слабости, но он визжал, выл и плакал от того, что творил с ним Гарри, его тело крупно дрожало, и он сам не понял, как оказался на коленях, подставляясь, насаживаясь, сходя с ума. Его тело предало его, но ему было плевать. Всё, что было важно, — это Гарри, который бессовестно вывернул всю его суть наизнанку и вылизывал её, стирая всё — и прошлое, и настоящее. Как он дошёл до того, чтобы буквально молить Поттера о большем, он не отметил — это было сплошное смешение эмоций, и когда к языку присоединились пальцы, он уже совсем потерял всякий стыд. Не сказать, чтобы он у него был, но такие ласки были для Драко чем-то искренне новым и сотрясающим всё его естество. Где-то на задворках сознания мысли попытались сложиться в пространное «Это так неправильно», но это была чушь. Здесь и сейчас всё было правильно.

— Гарри! Гарри! Гарри! — без остановки шептал, кричал, визжал Малфой, которого подбрасывало и швыряло по постели. — Ну пожалуйста, Гарри… Гарри!

Поттер словно не слышал, продолжая то ли пытку, то ли витиеватое отмщение за годы сублимации и фантазёрства. Но, наверное, его терпение тоже не было титановым, и когда он наконец покрыл тело Драко собой, сразу укладываясь на него, не давая двинуться, не давая вдохнуть, только наполняя его собой всё глубже и глубже, Малфой едва не кончил. Он не знал, что способен на такое. Что способен так кому-то открыться. Но тело Гарри на нём, в нём — это было желанно, фатально необходимо, это было правильно в том виде, которого раньше Драко просто неприемлел.

— Это безумие, Драко… Я тебя боюсь, ты, чудовище… Я боюсь тебя ранить, и боюсь не дать тебе достаточно… Чтобы ты…

Он не закончил, сжал его крепко в своих руках, а потом поднялся, обхватывая его бёдра своими коленями, выравнивая так, чтобы сидеть на своих пятках, но не выпускать Драко из рук. Смена угла, под которым член входил в его тело, мелкой дрожью отозвалась в Малфое.

— Тебе нравится так?

— Да! — Драко проживал сейчас новые эмоции и ощущения, не совсем понимая, зачем эта пауза? Остановка давала мыслям ход, заставляла оценивать всё разумно, и это не могло не пугать — то, насколько Малфой его — Поттера.

— Ты всё же ненасытный, как похотливый белокурый ангел, да? Ты любишь это?

— Не трепись, Поттер! — слишком опасные мысли в голове пугали, заставляя злиться. — Двигайся!

— О, так ты думаешь, что ты всё ещё у руля, да? Думаешь, всё это для тебя?

— Я знаю это, Гарри… Я это знаю… — он повернул голову и потянулся за поцелуем, и да, он его получил. И поцелуй, и мощный толчок внутри себя, и белезненный стон, когда его зубы сомкнулись на губе Поттера.

Тот вскрикнул, с силой оттолкнул его от себя, уронив на постель, и снова смена угла выдернула Драко из равновесия. А мелкие частые фрикции, задевающие простату интенсивным напором, снова заставили кричать от полноты ощущений. Он лежал, уткнувшись носом в свои руки, отставив зад, чуть приподнимая бёдра, чтобы было совсем хорошо, чувствовал сильные руки на талии, не дающие сдвинуться, и подумал, что это — поза абсолютной покорности. Не та, что является классикой в этих модных клубах с определённой тематикой, а эта. Где он может только принимать, являя себя таким, каким никто его не знал — даже он сам. Когда руки не желают сопротивляться, тело желает лишь продолжения, в любом виде, в любой позе, главное, чтобы Гарри было так же хорошо. Для этих странных мыслей не осталось много времени. Поттер озвучил всю его сомнительную дискуссию в голове одним лишь предложением.

— Видел бы ты себя таким, Драко: мой до кончиков волос…

Он переместил свои руки на ягодицы Драко, разводя их чуть шире, потом немного раздвинул его бедра, так, чтобы на мошонку и член не было никакого намека на давление, и провел ладонью по спине, наклоняясь, давая теперь глубже, сильнее, но медленее.

— Ты кончишь так со мной…

— Нет… Я не смогу… — и вместе со словесным отрицанием руки не сдвинулись ни на миллиметр.

— Да, да, ты кончишь вот так, я верю, что ты можешь… Я знаю, что ты хочешь… Порадовать меня, ублажить мою фантазию, доставить мне удовольствие своим оргазмом… Я так и не смог до конца прочувствовать это… Когда ты сжимаешься вокруг него, когда всё твоё тело живёт для того, чтобы выплеснуть сперму из себя до последней капли… Ты течёшь, Драко… Мне не нужно видеть этого, чтобы знать, что с твоего члена сейчас капает предсемя, и всё, что от тебя требуется, — это найти внутри себя то, что сдерживает тебя от последней грани наслаждения. Скажи мне, как тебе помочь? Быстрее? Сильнее? Или наоборот? Нежнее? Что тебе нужно?