— Зайдёшь? Или останешься здесь?
Волк вышел из своего укрытия, виновато пряча глаза. Подойдя к Лексу, он уткнулся носом в его бедро. Лекс погладил мохнатый нос, обвёл пальцами пушистые брови, потрепал кончики ушей и повёл притихшего зверя за собой. Зайдя в квартиру, Лекс только кивнул на дверь в комнату: «Иди, я сейчас!» и скрылся в ванной. Волк зашёл туда также, как в сновидении, просто толкнув лапой дверное полотно. На стене тускло горел светильник. «Интересно, они его выключают когда-нибудь?» Зверь потянулся, вытягивая передние лапы. Скелет начал меняться, подтягивая за собой сухожилия. Кости трещали, перестраиваясь, — одни вытягивались, другие же, наоборот, уменьшались. Волчья шерсть врастала назад, под кожу. Через несколько минут на полу, на четвереньках стоял совершенно голый Марек, задыхаясь от происшедшего превращения. Отдышавшись и пересев на кровать, он продолжил хрустеть плечевыми суставами, вращая при этом головой и двигая лопатками. Морщась при особенно сильной боли, Марек, наконец выправил костяк и, потирая шею, затих. В комнату вошёл Лекс, одетый в одну лишь футболку и, подойдя к Мареку, погладил того по щеке:
— Я надеюсь ты обратно не перевоплотишься?!
— Я постараюсь, — прохрипел Марек.
Лекс недоверчиво хмыкнул и, сняв футболку, опрокинул Марека на матрас, залезая сверху. И даже не дав опомниться, только помогая подтянуться на подушки, поцеловал. Сразу страстно, глубоко, нависая над ним на вытянутых руках. Отвечая, Марек притянул Лекса к себе, впиваясь пальцами в нежную кожу, теряя контроль от безумного желания. Поцелуи, запах — всё это сводило с ума. Длинные, крепкие когти зверя полезли наружу, невольно царапая хрупкое тело. Лекс оторвался от Марека, поглаживая по груди и успокаивая: «Тихо-тихо!» Теперь Лекс целовал невесомо, едва касаясь губами, гладя Марека по лицу, шее, плечам. Еле слышно шепча незнакомые слова, он медленно усмирял зверя до тех пор, пока когти не втянулись назад, и не исчез лихорадочный жёлтый блеск в глазах. «Тогда сделаем так…», — опираясь на согнутую левую руку, Лекс прижался к Мареку, продолжая едва ощутимо целовать. Тот был согласен на всё что угодно, пока Лекс неспешно потирался об него, извиваясь всем телом. Жадно исследуя изгибы позвоночника, Марек опустил руки ниже, сжимая упругую попу, почти вдавливая в себя стонущего Лекса. Поцелуи стали жарче. Лекс приподнялся и, обхватив член любовника пальцами, провёл по нему несколько раз. «Лёша!», — простонал Марек, целуя Лекса в ключицу. Он перехватил было инициативу, накрыв рукой чужой пах, как Лекс отстранился, покачав головой:
— Не шали! А то я так кончу быстро.
— И что? Потом продолжим, — справившийся с захлестнувшими эмоциями Марек притянул Лекса на себя, приподняв повыше и обхватив губами розовый сосок. Теперь, когда желанная добыча плавилась в его руках, ему хотелось только одного — растянуть удовольствие как можно дольше, играя на гибком теле свою мелодию. Одной рукой лаская напряжённый член Лекса, второй он поглаживал промежность, обводя края сфинктера. С каждым движением по члену Марек успевал огладить мошонку двумя пальцами. Убыстряясь, он оставил яички в покое. При этом, продолжая правой рукой сильнее сжимать промежность, слегка надавливая на анус. Лёша, держась двумя руками за изголовье, загнанно дышал, толкаясь в руку, ещё чуть-чуть и он излился Мареку на живот, издав протяжный стон. И тут же, обессилев, рухнул сверху, тяжело дыша и утыкаясь носом в шею. Дав Лексу немного отдышаться, Марек подмял его под себя, перевернув на спину. Собрав сперму с живота, он увлажнил анальное отверстие, осторожно засовывая туда средний палец.
— Дурак, у меня же смазка есть, под подушкой… — закусил губу Лекс, и тотчас взмолил о пощаде: «Не надо!», когда Марек поцеловал ещё не упавший член, слизывая остатки спермы с головки, продолжая одновременно растягивать стенки ануса. Вывернувшись от настойчивых ласк, Лекс достал припрятанный тюбик и, выдавив содержимое, смазал промежность, предупреждающе выставив указательный палец: — Без рук, хватит. Просто войди, только медленно!
— Ну, тут без рук никак! — Марек улыбнулся, и предотвращая начавшееся было возмущение, крепко ухватив Лекса за бёдра, подтянул к себе, укладывая попу на свои согнутые колени так, чтобы член касался округлых ягодиц. Входил Марек, как и было велено, очень медленно, неотрывно наблюдая за Лёшей, — тот часто дышал, ухватившись за его руки. Марек закрыл глаза, сосредоточившись на собственных ощущениях. С каждым движением сдерживаться было очень непросто, особенно когда Лекс подался навстречу, выгибаясь. Схватив его за бёдра, Марек неспешно задвигался, наслаждаясь пьянящим, накатывающим волной, удовольствием. Ещё мгновение и Марек трахал Лекса глубоко, нависая над ним на руках и целуя в губы, ставя засосы на шее, выводя языком узоры на груди. Изгибаясь под поцелуями, Лекс мастурбировал, поглаживая промежность, не забывая другой рукой массировать мошонку любовника, изредка обхватывая таранящий его член у основания. Напряжение нарастало, сжигая кислород между ними, стоны стали громче, сливаясь. Марек ускорился, плотно прижимаясь к горячему телу и жадно впиваясь в рот Лекса, схватившего его за плечи. Тот часто-часто задышал, напрягшись всем телом, пара фрикций и Лекс кончил, сжимая сокращающимися мышцами член сорвавшегося следом в оглушительный оргазм Марека.
Упав на подушки, Марек приходил в себя, пока Лекс, чмокнув его в нос, ускользнул в ванную. Да, помыться бы не помешало: живот, член были в сперме и смазке. Зверь внутри удовлетворённо молчал, Марек закрыл глаза — теперь-то можно нормально поспать, всё напряжение последнего месяца ушло во время секса. А сны! «Кстати, сны!» — Марек повернулся к входящему Лексу:
— Лёша…
— Иди помойся, потом поговорим, — прервал его Лекс, и, всучив полотенце, вытолкал обескураженного Марека из комнаты.
Марек быстро принял душ, благо температура воды не располагала к длительным омовениям.
— Трусов на тебя нет, все маленькие будут. Оденься, а то ночью холодно, — Лекс уже успел поменять простынь и, протянув ему спортивные штаны и футболку, принялся за пододеяльник.
— Лёша, я хотел поговорить про всё, про сны… Ведь это были сны? — натянув на себя одежду, Марек принялся помогать.
— Да! — Лекс согласно кивнул и, поймав вопросительный взгляд, пояснил: — Я здесь, чтобы помочь охотнику, используя сновидения, я же ловец…
— Ловец? — Марек опустил голову, садясь на заправленную кровать. Теперь всё стало понятным. — Получается, что охотник…
— Мой отец! — подтвердил Лекс. — Он здесь с августа, наблюдает за вами, за вашими «развлечениями» у Петера…
— Но мы никого не похищали, — вскинулся Марек, хмуря брови.
— Ты – нет, а вот кто-то из вашей стаи… более того, пропавшие мертвы. А я не мог никого поймать из-за того, что кое-кто очень рьяно преследовал меня, мешая работать… — Лекс уселся на заправленную кровать, задумчиво разглядывая озадаченного Марека: — При этом непонятно, как тебе это удавалось. Пришлось даже подстроить драку с Томашем. И опять ты… Вот что с тобой делать?! — Лёша обречённо вздохнул, обнимая Марека.
Уже через минуту они самозабвенно целовались, укрывшись пледом…
Комментарий к
* — Лекс поёт «Popular monster», Falling in Reverse.
** — стих на русском.
========== Часть 4 ==========
Марек ещё о многом хотел поговорить с Лексом, но так и уснул в его объятиях, разморенный сладкой негой. Как и в первом сновидении ему опять снился необычный лес и Лекс, ждущий его на краю обрыва. Только теперь Лёшу можно было лизнуть в щёку, и положить голову на колени, жмурясь от яркого солнца и щекочущих прикосновений. Наслаждаться умиротворением, окутавшим их пару, слушая шум воды, бегущей внизу утёса. Вдруг какая-то тень промелькнула у леса — то ли порыв ветра всколыхнул ветку, то ли мимо пробежавший зверь…
Марек проснулся, что-то было не так, и не только в том, что погас светильник, но и в гложущем чувстве надвигающейся опасности. Он огладил Лёшу, на котором и так почти лежал, устроив голову на груди и обняв за талию. Тот тихонько сжал его руку, давая понять, что не спит. Марек чуть подтянулся, шепнув Лексу на ухо: «Давай под кровать, только осторожно!» и, опёрся на локоть, высвобождая любимого. И тут начался ад — хлипкая дверь просто с грохотом отлетела, пропуская двух нелюдей, звериное происхождение которых выдавал лихорадочный жёлтый блеск, словно светящихся в темноте, глаз; и в это же время лопнуло стекло на окне, разлетаясь на мелкие осколки — ещё один зверь, но только в полуформе, запрыгнул с карниза в комнату, отрезая пути отступления. Марек даже не успел выпустить когти, как острая боль пронзила тело — один из необратившихся выстрелил в него. Правую ногу обожгло огнём. Из застрявшей пули потекла серебряная лава — по повреждённой ткани, по венам, отравляя кровь и не давая трансформироваться. Меж тем напавшие твари успели скрутить Лекса, и теперь подбирались к теряющему сознание Мареку. Тот знал — они ждут пока он вырубится окончательно от медленно распространяющегося по кровеносным сосудам яда. Конечно, одна пуля не убьёт, но лишит всех жизненных сил, и кто знает — на сколько, если её не извлечь…
