— Марек, мы с отцом на днях уедем.

— Это обязательно? — Марек напрягся.

Лекс замялся, и пересев поближе к Мареку, зашептал:

— Да. Здесь мы закончили, пора домой.

— А университет? — Марек сглотнул ком в горле. — А я? Может ты хотя бы до конца обучения останешься? А там видно будет.

— И где я буду жить?

— Здесь. Со мной, — Марек схватил Лекса за руку.

— И как ты себе это представляешь? Ловец живёт среди оборотней.

— А что тут такого? Мы живём рядом с людьми, ни для кого давно уже не представляем опасности… — Марек поморщился. — Последние события не в счёт. В конце концов мы не виноваты, что родились такими, — Марек наклонил голову, пытаясь заглянуть в разноцветные глаза. Лекс молчал, изучая пол.

— Мы все можем жить у меня, — нарушил затянувшееся молчание разбуженный Дэн.

— Нет, вы не понимаете. Я не могу, — Лекс подскочил и заметался по комнате.

— Тогда я поеду с тобой, — не сдавался Марек.

— Эээ, мужики! Я тут один не останусь, я тоже с вами, — предупредил Дэн.

— Вы обалдели оба! — Лекс щёлкнул выключателем и уставился на друзей. — Вы, вообще, понимаете, о чём говорите? — и помотав головой, словно сбрасывая возмущение, устало спросил: — У вас помыться можно?

Марек злился. Злился на своё беспомощное состояние. Злился и не понимал почему он не может быть с Лёшей. Дэн ушёл спать в гостевую комнату, Лекс в душ. И потому никто не мешал Мареку звереть. Сама мысль о том, что придётся расстаться с Лёшей, именно сейчас, когда он, наконец-то его поймал, выводила из себя настолько… Наплевав на предупреждение, Марек сел на кровати, опустив ноги на пол. Понимая сейчас только одно — один он не сможет. Его зверь выбрал Лёшу в тот самый момент, как увидел эти невозможные глаза. Преследуя своё наваждение, волк не мог по-другому показать свою любовь. А это значит только одно — там где Лекс, там будет и Марек.

Тяжёлые лапы ступали по покрытому ламинатом полу. Медленно. Пока волчья плоть срасталась, сплетая повреждённые ткани в единое целое, соединяя разорванные сосуды в общий поток. Руки, ещё человеческие, осторожно потянули дверную ручку вниз. Марек остановился на пороге, сканируя нечеловеческим зрением помещение. Повернувшись спиной к двери, под струями воды, стоял Лекс, опёршись рукой о кафельную стену. Не слыша ничего за шумом воды, он лениво крутил головой, смывая шампунь. Пушистая пена стекала по гладкой коже тонкими мыльными ручьями, оседая у ног белоснежным облаком. Немое восхищение пришло на смену злости, останавливая звериное превращение. Марек отряхнулся, срывая ненужные сейчас тряпки. Пока он дошёл до моющегося Лекса, тело вернулось в привычный облик. Поймав в объятия повернувшегося на шум Лёшу, Марек впился губами в приоткрытый от удивления рот.

— Регенерировался! — Лекс гладил грудь Марека, восстанавливая сбившееся от жадного поцелуя дыхание.

— Да, — Марек провёл языком по Лёшиным губам и опустился ниже, туда где пульсировала стенка сонной артерии, чуть прикусив нежную кожу на шее. Поцеловал ключицу, медленно скользя руками по влажной спине. И, вернувшись к припухшим губам, открыл их языком, исследуя податливый рот. Всё глубже и глубже, жадно подчиняя себе. Ловя еле слышные вздохи, деля дыхание на двоих. Не прерывая поцелуй, Марек обхватил два возбуждённых члена, так чтобы они тёрлись друг о друга в полукольце пальцев, и задвигал рукой. С каждым движением Лекс стонал громче, кусая Марека за нижнюю губу и охая, когда Марек останавливаясь, проводил большим пальцем по головке члена. Лекс опустил руки, помогая, гладя Марека по бёдрам, ощупывая яички. Напряжение в мошонке нарастало. Впиваясь свободной рукой в Лёшину ягодицу, Марек убыстрил темп. Последнее движение, и обоих накрыл оргазм. Сперма выплёскивалась, смешиваясь между собой, стекая по ещё подрагивающим членам.

В глазах потемнело, то ли от накатившей после оргазма слабости, то ли от влажного, нагретого воздуха в душевой. Марек осел на пол, утягивая и прижимая к себе человека, такого любимого, желанного и хрупкого. Лекс тяжело дышал в шею:

— Хорошо, я останусь. Только жить будем на Márton.

— Но, ты же понимаешь, что Дэн будет с нами? Во всяком случае, на ближайшее время, пока не оправится.

— О, Боже! — простонал ловец, только сильнее обнимая своего оборотня.