– Ты хорошо запомнила свои ощущения при входе?

– Ага. А если что-то сделать неправильно, что случится?

– Ничего. Ты или так и останешься за воротами или попадешь на территорию обычного института.

– То есть, хочешь сказать, что смогу сюда и без тебя, потом зайти?

– Конечно. Если экзамен сдашь.

– А если не сдам, – вновь засомневалась я.

– То забудешь обо всем, что находится по эту сторону.

– П-почему? Как? – возмутилась я.

– Такая защита. В памяти сотрется все, что было за переходом и сам переход. И я.

– Но я не хочу, и ты, ты не можешь стереться. Я тебя хорошо запомнила.

– Да? Тогда, смотря только вперед, опиши мою внешность. Глаза, лицо. Как я и советовал.

Я зависла. Когда он приходит и разговаривает, я точно уверена, что это он. Но описать? По сути, ни на чем, кроме одежды я не могу сфокусироваться. Глаза голубые или зеленые? Я ведь не всматривалась специально. Или он не позволял всматриваться? А ведь настоящий цвет глаз можно замаскировать линзами. И волосы обычные, как у всех, без замысловатой стрижки. И шрамов нет, не за что зацепиться. Выходит, если он больше не придет, со временем, его образ легко растворится среди толпы? Он как тот невидимка. Невидимка!!! Я ведь сама…

«Это точно ваша сестра? Что-то она тусклая. Серая какая-то, незаметная» – пришли воспоминания.

Пока меня одолевали тяжелые мысли, из здания вышел человек, чертами лица чем-то неуловимо похожими на крысу. Еще в проеме дверей он обернулся назад, будто его кто-то окликнул. Потом взялся за ручку другой рукой и вышел, совершив, полноценный оборот. Сердце екнуло.

– О, Верб, привет, – заметил он нас и заулыбался. – Новенькую нашел? На экзамен?

– Ага. А ты…

– А у меня выходной, – не дал он договорить. – Ну, удачи, там. В прошлый раз тебе ведь не повезло.

И ушел, насвистывая.

– Что значит, не повезло? – решила спросить я.

– Значит, что мой подопечный провалился.

– И где он сейчас?

– Понятия не имею. Я не интересовался. Ты чего стала?

– Значит, ты и меня, вот так забудешь? – почему-то это кольнуло больше, чем, если его забуду только я.

– Значит, тебе лучше не проваливаться, – слишком отстраненным голосом ответил он.

Мне пришлось последовать за ним, чтобы не отстать, попутно думая, какая муха его укусила. До сих пор он казался, приветливым. Ключевое слово «казался». Неужели, он ко мне не испытывает никаких чувств? Все это время, я для него была заданием, что ли?

От досады и понимания, захотелось специально провалиться.

Или, осенило меня, он специально так делал, чтобы не привязываться. Чтобы не испытывать разочарования, если я провалюсь. Нет! Я обязана его сдать, чем бы оно ни было. Назло ему. Вот. И с таким же выражением отвернуться, пусть почувствует себя в моей шкуре.

– Мы пришли.

Верб едва заметно вздохнул. А ведь, на самом деле, он волнуется. Будто это ему придется проходить экзамен. Может так оно и есть, откуда мне знать, что с ним будет после второго провала.

Он встал к двери спиной, как к тем воротам, и терпеливо ждал, пока я не повторю все его действия. После очередного полного разворота, косяк дверей замерцал, как рамка. И мы вошли.

Первое, что бросилось в глаза, это тощий, сухопарый и лысый старик, сидящий в позе лотоса на преподавательском столе. Правда, руки он держал скрещенными на груди, а не на коленях. Из одежды на нем была только набедренная повязка.

Я зависла.

– Мастер, – Верб поклонился, выражая почтение.

– Здравствуйте, – наверное, мне называть его мастером, не стоит.

– Садитесь, – ответил старик, не поворачивая головы. И, по-моему, даже глаз не отрывая.

Верб уверено пошел вглубь класса, до самого последнего ряда парт, там, где уже сидели трое с незапоминающимися лицами. Вначале я хотела пойти за ним, но поняла, что там сидят, скорее всего, сопровождающие. А вот сами экзаменуемые сидели во втором ряду, но в разных концах. Что-то нас маловато, размышляла я, присаживаясь на краю первого ряда (а зачем долго искать место?). Стоп!

Почему их двое? Если наставников четверо, то и нас должно быть четверо. Но оборачиваться и искать взглядом «пропавшего», не стала. Если с первого раза не увидела, значит, он хорошо подобрал место. А что если использовать отражения? Или не прямой взгляд?

Так и есть, стоило посмотреть в окно, как боковое зрение слегка захватило темный силуэт. И все. Значит, он использовал наставников, как фон, на котором можно затеряться? Умно. А вот двое других, парень в неуместных зеркальных очках, и девушка с яркой татуировкой чудовища на все плечо, наоборот привлекали внимание. Нет, внимание привлекалось именно к их вещам. Как и упоминал Верб. Вещь, отвлекающая внимание. Почему я не додумалась что-нибудь прихватить?

Прошло еще минут десять, старик не шевелился, но казалось, он все равно видит нас и делает какие-то выводы. Вместо билетов, по бокам от него лежали шесть небольших плоских предметов, упакованных в бумагу. К каждой упаковке прилагалась надпись, приклеенная, просто написанная на самом пакете или болтающаяся на бирке. Интересно, там задания для нас или это и есть задания?

Мне показалось или старик действительно обратил на меня внимание? Он же не шевелился.

В класс вошли еще двое, человека в черной одежде, я проигнорировала. По короткому опыту с Вербом, догадываясь, что от него только одежду и запомню. И полностью сосредоточилась на парне. Он тоже решил отличиться одеждой, и напялил футболку с пятнами такой яркой расцветки, что вообще не хотелось на него смотреть. Но я все же попыталась сосредоточиться именно на лице, движениях, пока пришедшие приветствовали мастера и занимали свои места.

Интересно, как долго все заинтересованные будут сходиться? Час, два? Не угадала.

Не прошло и минуты, как от дверей раздался щелчок, запираемого замка.

– Экзамен начинается сейчас, – заговорил старик. – Кто опоздал, придет в следующем году.

– Интересно, по какому календарю? – тихо хмыкнул кто-то из заднего ряда.

– Я Мастер Лиорин, – старик, все так же неподвижно сидел на столе, и если бы не шевелящееся губы, можно было бы подумать, что говорит кто-то другой. Потому, что голос совсем не соответствовал этому телу. – Ваш экзаменатор. Думаю, вы давно задаетесь вопросом, что это за экзамен? И почему ваши наставники, вам о нем ничего не говорили?

Выдержав паузу, и не дождавшись подтверждения, что так оно и есть, он продолжил.

– Ответ простой. Они не могли о нем ничего сказать. В равной степени, как и предупредить или намекнуть, как он должен проходить. И то, как вы к нему подготовились, тоже является частью экзамена. А теперь я озвучу некоторые тезисы, и вы сами себе ответите, соответствуете вы им или нет.

Сами? А если, кто-то будет слишком самоуверен?

– Наставники учили вас быть наблюдательными. Вопрос, сколько в аудитории новичков, пришедших на экзамен?

Нужно ответить? Он же только что говорил, что отвечать надо себе, а не в голос. Или он, что, мысли будет читать? Что я это выдумываю? Ответить ведь можно по-разному. Например, жестами.

Поэтому стала со скучающим видом (подсказки давать, я не собиралась), рассматривать свою пятерню. Подожди, он ведь сказал о новичках, а тот, кто сидит за нашими спинами, ведет себя не как новичок. Или наставник все-таки рассказал ему как надо, или это подставное лицо. Верб учил не только быть наблюдательной, а еще и думать.

Большой палец спрятался в ладони другой руки.

Опять такое чувство, будто на меня смотрят. Нет, то, что Верб смотрит, это само собой, но это совершено другой взгляд.

– Вы должны были заметить, что наставники выбрали вас за незапоминающуюся внешность.

Ага, заметила. По дороге сюда. А до этого момента свято верила, что меня задирают, за то, что я отличаюсь. Хотя, если это утверждение перевернуть вверх тормашками, то задирали меня, как раз за тем, чтобы не потерять из виду.

– И научить вас, акцентировать внимание на ярких, отвлекающих внимание вещах или предметах. Как хорошо вы с этим справились?