Я знал, что могу иногда пропускать сеансы массажа. Так уже бывало, когда я оказывался в больнице с очередными осложнениями, и мое состояние не позволяло физиотерапевту заниматься со мной.

— Спасибо вам, мистер Холмс! — поблагодарил меня Стефан. — Давайте я переодену вас и усажу…

— Не нужно тратить время, я справлюсь, — абсолютно неожиданно для меня сказал Грегори.

Это была промашка с моей стороны, я слишком расслабился и в какой-то момент упустил из виду, что Грегори решит вмешаться в эту ситуацию и предложить свою помощь. Такое предложение соответствовало его модели поведения. Грегори не повел бы себя иначе в такой ситуации.

По выражению глаз Грегори я понял, что он волнуется, несмотря на то, что получил обширные знания по уходу за мной. Но уверенная натура полицейского медленно, но верно брала верх — он убеждал себя, что ему по плечу справиться с любой задачей. Стефан вопросительно посмотрел на меня: он не был уверен, что я доверюсь компаньону. Я кивнул в ответ, отпуская его.

— Спасибо, мистер Холмс! — Стефан не стал терять драгоценное время и почти бегом покинул комнату.

Миссис Смит последовала за ним. Грегори задумчиво посмотрел на меня.

— Вас переодеть как обычно или… — он подошел к напольной вешалке с моими вещами.

При мысли, что Грегори будет переодевать меня, мне стало не по себе. Что-то мерзкое и липкое, очень похожее на страх, зашевелилось в районе груди. Я не хотел, чтобы мой Грегори увидел меня таким! Мое тело изменилось не в лучшую сторону. Я видел себя во время утренних процедур зеркале: худой, нескладный, с нездоровым цветом кожи… Я бы ни за что не согласился на переодевание!

— Не нужно, мистер Лестрейд, до вечера не так много времени, — ответил я, постаравшись, чтобы мой голос звучал как можно более равнодушно. Я не хотел, чтобы у Грегори зародилась даже тень сомнений относительно моих мотивов.

Удивление мелькнуло в его глазах. А затем и понимание. Черт! Глупо было надеяться, что он не поймет причины моего решения. Вернее — их часть.

— Хорошо, — неожиданно улыбнулся Грегори, — тогда сейчас усядемся в кресло, — он вплотную подошел к массажному столу и нагнулся, чтобы поднять меня.

Меня тут же окутало облако его аромата — кедр, цитрус, свежесть геля после бритья и немного неповторимого мускусного аромата. Его собственного — так пах сам Грегори. Я почувствовал как он просунул руку мне под плечи. Расстояние между нами сократилось, и я смог увидеть на его лице чуть расширенные поры кожи, небольшое раздражение от бритвы и сеть мелких морщинок в уголках глаз. А еще сквозь ткань я почувствовал какой теплой была рука Грегори.

Он легко поднял меня и осторожно усадил в кресло. В этот момент я не боялся, что Грегори сделает что-то не так. Я ощущал себя в безопасности рядом с ним и, кроме того, мне удалось убедиться, что он отлично усвоил все, чему его научили мои медики. Легко придерживая меня, чтобы я не упал, он изловчился и застегнул страховочный ремень.

— Чуть выше, — сказал я, заметив, что Грегори расположил его слишком низко, — так ремень пережмет сосуды.

Грегори кивнул, поправил его и, встав на колени, принялся пристраивать мои ноги и руки. В этот момент мне очень хотелось смотреть на Грегори, зрительно ощущать его касания к моему телу, но я не мог себе этого позволить. Это было бы слишком откровенным, слишком… Это сказало бы Грегори больше, чем он должен был знать. Поэтому я предпочел смотреть прямо перед собой, лишь боковым зрением убеждаясь, что мой компаньон все делает правильно. Когда он коснулся моих рук, мысленно я взмолился, чтобы на моей коже не выступили мурашки. Это ведь было первое прикосновение Грегори ко мне! За все время нашего знакомства мы не обменивались даже рукопожатиями! А тут… Я впервые ощутил теплоту его кожи, загрубевшей на ладонях.

Наконец Грегори поднялся, поправил мой подголовник.

— Удобно? — спросил он.

— Вполне, спасибо, — ответил я, испытывая сейчас только одно желание: как можно скорее скрыться от Грегори. Я понимал, еще пара минут такой близости, и я не сдержусь, мурашки выдадут меня. Желая поскорее отделаться от Грегори, в глазах которого я прочел разочарование от того, как в итоге я с ним разговаривал, я поспешил направиться в мультимедийную зону. «Аида» должна была обеспечить мне необходимое для успокоения время.

========== Часть 5 ==========

Время шло, и я не мог его остановить. Ни сейчас, ни тогда, когда в моих руках была почти абсолютная власть. Я сам спланировал свой финал, все просчитал и взвесил. Но с каждым новым днем мне становилось все страшнее. Не потому, что я боялся смерти, а потому, что перед тем, как уехать в Швейцарию, я должен был стать никем. Мне требовалось передать последние нити власти в руки других: резервный код доступа к серверам, на которых хранилась безопасность страны. По протоколу его должны были изменить в день моей отставки или смерти.

Я был бы рад, если бы мне не пришлось встречаться ни с кем из моего политического прошлого, но, увы, процедура требовала присутствия ряда первых лиц королевства. Чем ближе был этот день, тем большее напряжение я испытывал. Мне приходилось прикладывать все больше и больше усилий, чтобы Грегори не замечал перемен в моем настроении. Я не ожидал, что отстранение от власти окажется для меня настолько болезненным. На протяжении более двух десятков лет она была всем для меня: моей жизнью, ее смыслом и страстью. И вот мне предстояло с ней расстаться.

В тот день Антея приехала позже обычного и выглядела немного растерянной.

— Мистер Холмс, — сказала она. — процедура смены кода доступа пройдет в ближайшую субботу. Премьер попросил меня передать вам, чтобы вы ни о чем не беспокоились, всю организацию он поручил мне.

- Что ж, мисс Антея, я спокоен. Если организация в ваших руках, то у меня нет поводов для волнения. - Я немного улыбнулся, чтобы поддержать бывшую помощницу. - Кроме того, Даунинг-стрит моя стихия.

Антея выжидающе посмотрела на меня, и я увидел в ее взгляде печаль.

— Мистер Холмс, тут есть одно “но”. Премьер спросил меня: считаю ли я возможным провести все на Даунинг-стрит, и я ответила, что нет. Передача кода состоится у вас дома.

Слова Антеи буквально взорвали во мне внутреннюю бомбу гнева! Я не желал видеть в своем доме никого из почти бывших коллег. Во-первых, им не стоило знать, во что превратился мой особняк, а во-вторых, они не должны были думать, что мне не по силам прибыть на Даунинг-стрит! Как Антея могла так поступить со мной? Теперь в их глазах я буду беспомощным инвалидом и ничтожеством! Мои враги могли уже сейчас открывать шампанское, празднуя победу! Стараниями Антеи, я был не способен достойно завершить свою роль в управлении страной!

— Мисс Антея, я не хочу вас видеть, — холодно сказал я.

Лицо моей бывшей ассистентки вытянулось от удивления. За все время работы с ней я мог по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда Антея не могла сохранить рабочую маску.

— Мистер Холмс… — Ее голос немного дрогнул.

— Вы должны были согласовать со мной место проведения, — сухо отчеканил я.

— Но я же… — Она хлопнула ресницами. — Для вас такая поездка и напряжение не желательны! Кроме того, на Даунинг-стрит ничего не приспособлено для людей с ограниченными возможностями! Там даже пандусов нет!

— Хватит с меня на сегодня. Еще не хватало, чтобы вы лучше моего врача разбирались: что мне можно, а что нет! — почти крикнул я и резко развернул кресло спинкой к Антее.

— Всего хорошего, мистер Холмс, — прозвучал ее напряженный голос. Через несколько секунд я остался в одиночестве.

Прикрыв глаза, я какое-то время думал о случившемся. Что можно было исправить в этой ситуации? Ничего! Премьер не тот человек, которому можно позвонить и изменить место встречи! Черт! Я сжал кулаки настолько, насколько мог согнуть пальцы: мне придется встретить всех этих людей в моем доме, показав им то, как я теперь живу!

Под окнами прошуршали колеса автомобиля — Антея уехала. Антея… Я вздохнул: сколько уже раз я накричал на нее? Сколько раз срывал зло? Я не знал, но понимал, что это случалось слишком часто. Антея была права, но я не захотел соглашаться с ней. Казалось бы, премьер делает все возможное, чтобы инвалиды не ощущали себя стесненными на улицах Лондона, но — парадокс — Даунинг-стрит не предназначена для них! Там нет ничего, что облегчило бы мне жизнь. Даже ступени входа лишены пандуса, не говоря уже о роскошных лестницах внутри и высоких порогах! В механизме управления страной не должно было быть инвалидов!