Когда с погрузкой мы покончили, я смог спокойно вздохнуть. Эмили и Стефан устроили Майкрофта отдыхать в главной каюте. Охранники ушли обустраиваться на нижней палубе вместе с членами экипажа, а я поднялся на верхнюю и, встав на носу яхты, наблюдал за тем, как капитан ловко вел ее между других судов в открытое море.

Уже спустя сутки стало ясно, что эта поездка станет для меня мини-отпуском. Как мы проводили время на яхте? Да никак! Это был самый настоящий праздник лени. Утром, когда воздух достаточно прогревался, мы со Стефаном выносили Майкрофта на палубу для загара. Конечно, он не лежал под солнцем, а скрывался под навесом, но я замечал, что ему нравится валяться на лежаке и смотреть на бесконечную голубую даль, в которой время от времени мелькали другие суда. Мы же со Стефаном решили себе ни в чем не отказывать, и с утра до ночи рассекали по яхте в плавках и легких рубашках. Эмили ограничилась книгой, разделив навес с Майкрофтом.

— Я не думал, что вы любитель морского отдыха, — сказал я, когда в один из обедов поил Майкрофта ананасовым фрешем.

— Продолжаю вас удивлять? — тонко улыбнулся он.

Я кивнул.

— В моей жизни случился период, когда мне было нужно сменить обстановку и побыть в одиночестве. Ничего лучше, чем личная яхта на просторах моря не пришло мне на ум. Антея быстро нашла подходящую. Потом я несколько раз использовал ее, когда было нужно провести переговоры. Арабские шейхи больше расположены к диалогу, когда неформальное общение проходит в привычной им обстановке

— А почему вы назвали ее «Грейс»? — рискнул спросить я. Мне было интересно, что за женщина удостоилась, чтобы в ее честь назвали яхту.

— Я люблю старые фильмы. Грейс Келли была великолепна во всем. В искусстве и политике.

Я улыбнулся: ну конечно же, мог бы и сам сообразить!

***

Недолго я радовался гладкому морю и безоблачному небу. Спустя шесть дней после выхода из порта Ниццы, когда мы находились в Тирренском море, я узнал безрадостную новость — синоптики прогнозировали грозу и усиление ветра, которые неизбежно вызовут шторм. Если утром казалось, что они в очередной раз ошиблись, то уже после обеда мы убедились, что прогноз сбудется: ветер стал крепчать, а на небе появились дождевые облака. Капитан Дюмьер заверил, что все системы судна работают отлично, и нет никакой необходимости заходить в ближайший итальянский порт.

— Простите, но что-то мне хреново, — сказал Стефан, когда мы втроем сидели в гостиной. Хотя он и принял таблетки от укачивания, но все равно цветом лица больше напоминал неспелый помидор. Самым разумным с его стороны было уйти в свою каюту.

Я старался не смотреть в окна, за которыми разыгралась непогода. Море потемнело, на его поверхности появились рваные серые гребни волн, которые время от времени освещали молнии. После того, как с кофейного столика слетела оставленная на нем пустая чашка, я покачал головой. Яхту уже ощутимо потряхивало, хотя, по словам капитана, шторм еще и не начинался.

— Нужно, чтобы с мистером Холмсом кто-то находился, — сказала Эмили. — Боюсь, во время сильной качки его придется придержать, он может свалиться с кровати.

Я понял ее просьбу и направился к Майкрофту. Его каюта размещалась на второй палубе. Здесь, из панорамных окон открывался прекраснейший вид на море. А еще здесь располагались библиотека и рабочий кабинет. Раньше даже на отдыхе Майкрофт не расставался с привычной и любимой работой. Сейчас, когда непогода окружала яхту, шторы плотно задернули и включили ночное освещение. В каюте было уютно, и если бы не качка, непогода за бортом не ощущалась бы, тем более что не было ни одного предмета, который во время шторма мог бы сорваться со своего места и причинить кому-либо вред. Кресло — и то на специальных креплениях было привернуто около раздвижного письменного стола, а на ручках шкафов специальные скобки не позволяли дверям раскрыться. Ни о каких мелочах интерьера, вроде ваз или пепельниц, речи вообще не шло.

— Побуду с вами, шторм усиливается, — сказал я, прикидывая куда сесть. Диванчик, стоявший около кровати, явно стоял слишком далеко. Случись что, я не успел бы вскочить с него. — Извините, но мне, похоже, придется сесть тут, — я опустился на край кровати.

— Обещаете поймать меня, если встретится серьезная волна? — с прищуром спросил Майкрофт, когда я поправил одеяло у него на груди

— Так спокойнее.

— И потому у вас выступил пот на висках и ледяные пальцы?

— Черт, — я попытался скрыть неловкую улыбку.

— Не волнуйтесь, «Грейс» — океанская яхта и способна противостоять волнам свыше четырех метров. Мы в безопасности. Что у вас случилось, почему вы боитесь шторма? — он пристально посмотрел на меня.

— В детстве в непогоду свалился за борт во время отдыха с родителями. Меня вовремя выловили и откачали, — коротко поделился я не самым приятным воспоминанием.

Майкрофт лишь чуть приподнял брови. Как по заказу, яхта сильно накренилась, и я в последний момент ухватился за изголовье кровати. Не будь его, я бы приложился спиной о шкаф. Майкрофт сполз на пару футов, но остался на кровати.

— Это уже не игрушки, — я забрался на кровать и осторожно уложил Майкрофта назад. Я чувствовал, как часто бьется его сердце, хотя он и не показал испуга.

Мне пришлось лечь рядом с ним. Сейчас от него пахло не только привычными лекарствами и средствами ухода, но и ароматом моря и загорелой кожи.

— У вас появились веснушки, — сказал я, чтобы немного разрядить обстановку, но очередной крен яхты заставил меня осторожно обнять Майкрофта.

— Что поделать, природа подшутила надо мной, — Майкрофт поморщился. — Раньше я прятал их.

— Крутые политики не ходят с веснушками, так? — улыбнулся я, прилагая усилия, чтобы удержаться на месте, когда «Грейс» снова подскочила на волнах.

Майкрофт кивнул, чуть выгнул шею, пытаясь поймать мой взгляд.

— Вы уже оправились после расставания? — неожиданно спросил он.

Рев бури стал все отчетливее доноситься до нас. Я задумался на пару минут. Прислушался к себе.

— Не знаю. Но лучше было узнать все сейчас, чем когда-нибудь потом, спустя много лет. Мне нужно поблагодарить Шерлока. — Говоря это, я надеялся, что Майкрофт не поймет, какое я чувствовал уныние при мысли, что, скорее всего, буду жить в одиночестве в Террас-Грин.

— Но вы не рады этому, — тихо сказал Майкрофт, и я посмотрел в его глаза. Задумчивый, мягкий и теплый взгляд. Такого я еще у него не видел. Было в нем что-то неповторимое, влекущее, отчего у меня по спине пробежали мурашки. Только сейчас я сообразил, что вот уже полчаса неосознанно поглаживаю руку Майкрофта. И он точно ощущал мое прикосновение и не противился ему.

— Паршивая у меня перспектива, — вздохнул я, забираясь чуть повыше в кровати и удобнее прижимая к себе Майкрофта. — Годы идут, а все, кого я нахожу себе, оказывается, не отличаются верностью. А много мне надо? Чтобы человек рядом всего лишь не лгал мне и любил меня.

Сейчас я даже немного завидовал Майкрофту. Марк Паркер сходил по нему с ума, продолжал добиваться встреч и плевал на деньги и положение Майкрофта. Вот бы мне встретить такую же любовь, бескорыстную и беззаветную. Чтобы быть уверенным, что любимый человек никогда не изменит.

Яхта резко накренилась, на этот раз еще сильнее, свет на мгновение погас. Я вовремя сгруппировался и удержал нас с Майкрофтом на месте. Следом за этой волной пришла еще одна, а за ней еще… Страшно было подумать, что творилось там, снаружи, и как высоко поднимались волны. Я чувствовал, как под моими руками все быстрее и быстрее стучит сердце Майкрофта.

Минут тридцать или чуть больше, пока шторм играл с «Грейс», мы лежали в постели и молча смотрели друг на друга. Я видел в глазах цвета хмурого зимнего неба бесконечность, которая засасывала меня. Мне до сих пор не ясно, как это вышло, но в какой-то момент, утратив связь с реальностью, когда волнение стихло, я коснулся поцелуем губ Майкрофта. Это было каким-то безумием. Я не понимал, какого черта сделал это. Я легко поцеловал его, но каким же было мое изумление, когда Холмс перехватил инициативу, и я ощутил на своих губах его властный, жаркий и одновременно нежный поцелуй. Я застонал и расслабил челюсти, позволил языку Майкрофта ворваться в мой рот. У меня по спине пробежали мурашки, когда он принялся ласкать мое небо. Господи, это было что-то совершенно невероятное. Я еще не встречал человека, который умел бы так нежно и одновременно страстно целоваться. Может быть, чертов страх перед штормом усилил восприятие, не знаю…