— Не нужно никого звать, Лестрейд, — он понял мой взгляд и прочел мысли. — Мы с Шерлоком всего лишь повздорили. Лучшее, что вы можете сейчас сделать для меня — почитайте мне.

***

Майкрофта выписали через месяц с небольшим. Когда мы уезжали из больницы, я обратил внимание на его измученный вид и какое-то удивительное спокойствие. Эмили пополнила свой медицинский чемоданчик внушительной пачкой новых лекарств и выкинула примерно столько же старых: они не сочетались с тем, что назначил пульмонолог.

В один из дней я признался себе, что теперь по утрам еду на работу в особняк с легким сердцем и вечером начинаю скучать по своим обязанностям. Это была разительная перемена. Еще пару месяцев назад я едва загонял себя за руль, чтобы добраться от деревни до особняка, а сейчас вечно находил поводы то приехать чуть раньше, то задержаться.

Как назвать эту перемену, случившуюся со мной? Однажды я попытался проанализировать все, и пришел к выводу — моя психика отгораживалась от прошлого при помощи работы. Я понимал, что сидеть одному в арендованном деревенском доме — не лучшая идея, и потому тянулся к людям — в особняк. Там у меня было не так много времени, чтобы думать о прошлом и бороться с желанием вытащить контакты Энди из черного списка. Работа, похоже, спасала меня. Впрочем, как и всегда.

Но если особняк давил на меня своей мрачностью, то сад окрылял легкостью и сказочностью. Я понимал, что Майкрофт не очень жалует прогулки на свежем воздухе, и теперь всячески старался подольше задержать его в саду. Для этого приходилось идти на небольшие ухищрения начиная с потерявшегося где-то брелока и заканчивая порвавшимся шнурком. Не знаю насколько комично это выглядело и на какой минуте меня разоблачал Майкрофт, но всякий раз он терпеливо меня ждал. Должен заметить, что наше общение, ставшее более непринужденным в больнице, сохранилось. Я думал, что Майкрофт, когда окажется в привычной обстановке, снова отдалится от меня и заберется в свой панцирь, но нет. Я видел, что ему нравится проводить со мной время.

— Какие же они красивые! — сказал однажды я, когда во время прогулки мы забрались в дальний уголок сада, сплошь засаженный розами разных сортов. Мое особое восхищение вызвали арки из плетистых роз. Они буйно цвели, почти скрывая листву, и образовывали самую настоящую стену, рискнуть продраться через которую мог лишь безумец.

— Это один из любимых сортов Ее Величества: New Dawn, — сказал Майкрофт, заметив мой интерес к розам. — Она подарила мне несколько черенков, а мой садовник за двадцать лет превратил их в этот удивительный мир.

— Они потрясающие, — я позволил себе коснуться нежных лепестков кончиками пальцев.

Майкрофт улыбнулся и чуть поморщился. Мы гуляли уже около часа, и за это время он морщился уже раза три.

— Что такое? — я подошел к нем.

— Мышцы, — ответил он. — Похоже, спазмолитики перестают действовать, организм привыкает. Нужны новые, — Майкрофт снова поморщился.

— Нужно возвращаться, — я заметил, как все сильнее подрагивают руки Майкрофта.

Я знал, что у тетраплегиков спастика — одно из основных и неприятных осложнений. Лишенные возможности тратить накопленную энергию мышцы рук и ног начинают сами по себе сокращаться, даря обманчивую иллюзию движения конечностей, сопровождающуюся болью. Майкрофт боролся с этой напастью таблетками и упражнениями, которые проделывал со Стефаном.

— Подождем немного, может быть, пройдет, — неожиданно заупрямился Майкрофт.

Я понятия не имел, что ему приходится терпеть, но судя по тому, что читал — приятного в спастике было мало. Мне вспомнилось, что обычно делал Стефан, и я присел на корточки, чтобы осторожно коснуться рук Майкрофта. Он удивленно посмотрел на меня.

— Я не Стефан, конечно, но массаж как-нибудь сумею сделать, — не дождавшись возражений, я принялся разминать напряженные мышцы и суставы в пальцах, а затем и запястья. По мере того как мои пальцы продвигались все дальше и дальше, я чувствовал, как спадает напряжение в руках Майкрофта.

Я бросил осторожный взгляд на Майкрофта — было похоже, что мои манипуляции ему нравились — он прикрыл глаза и подставил лицо солнцу. Во всем его виде ощущалась совершенная умиротворенность.

— Надеюсь, стало легче? — спросил я.

— Я привык к своему состоянию. Все вполне терпимо. Не думаю, что здесь нужна помощь Стефана, — ответил мне Майкрофт, и я поймал невеселые интонации в его голосе.

— Так не пойдет, мистер Холмс, — я покачал головой. — В таких случаях вам надо поменять позу. Так что я предлагаю лечь.

Брови Холмса удивленно приподнялись.

— Прилечь можно тут, на газоне, — я ловко отстегнул удерживающий Майкрофта ремень, после чего поднял безвольное тело, услышав лишь протестующее восклицание.

Я плавно опустился со своей ношей на колени, устраивая Майкрофта на густую траву. За день газон успел нагреться, и коленями я ощутил тепло солнечных лучшей на земле. Уложив Майкрофта, я довольно улыбнулся.

— Это просто безумие, — сказал он мне, и я увидел крохотные озорные искорки в его глазах.

— Вы же у себя дома. Что хотите, то и делаете, — я растянулся рядом. — Обожал в детстве лежать вот так и наблюдать за тем, как облака меняют форму. Круто…

— Я всегда любил смотреть на звезды, — сказал Майкрофт. — Особенно в южном полушарии. Иногда мог ночами напролет искать созвездия, которые у нас не видны.

— Я в этом ни черта не понимаю.

Стук каблуков по дорожке привлек мое внимание. Мысленно я чертыхнулся.

— Мистер Холмс! — в восклицании Антеи я одновременно услышал и испуг и удивление и еще чертову прорву эмоций.

— Все в порядке, — поспешил ответить Майкрофт, пока я садился на газоне. — Мы отдыхаем.

— Но… эм…

Ха, да я загнал Антею в ситуацию, когда она не могла найти подходящих слов!

— Что-то случилось? — спросил Холмс.

— Мне нужно с вами поговорить по одному делу, — неуверенно начала Антея, видимо пытаясь понять, как ей разговаривать с лежащим на траве боссом.

— Ему сейчас нужно немного вытянуться, — сказал я в ответ на ее вопросительный взгляд.

Антея кивнула, сошла с дорожки на траву, придерживая норовящую задраться юбку, осторожно села рядом с Майкрофтом, наградив меня красноречивым взглядом. Я все понял без слов: мне следовало отойти подальше, чтобы не слышать, о чем сейчас пойдет речь.

Их разговор продлился около получаса. За это время я успел насчитать четыреста девяносто пять цветков роз на одной из арок. Краем глаза я наблюдал за Майкрофтом и Антеей. Выражение лица Майкрофта я видеть не мог, а вот Антеи — запросто. Она явно не учла, что рабочую маску нужно было держать и в ситуации, когда говоришь с валяющимся на газоне боссом у него дома. Мне стало понятно, что в стране творится что-то крайне неприятное, потому что Антея периодически прикусывала губы и хмурилась, внося какие-то пометки в свой BlackBerry.

Когда она ушла, я вернулся к Майкрофту, уселся рядом.

— Ну что, пора делать запасы на случай смерти экономики? — поинтересовался я.

Раньше я не допускал мысли начать разговор о политике с Майкрофтом, но сейчас мне стало казаться, что это вполне уместно. Раз уж мы стали чуть ближе, то почему бы нет?

— О чем вы? — он нахмурился.

— О выражении лица Антеи. Извините, что подсматривал, но сами понимаете, мне жить в этой стране…

— Как и другим пятидесяти шести миллионам подданных Ее Величества, Лестрейд.

— Пока вы держите все в своих руках, у меня есть надежда, что мы не окажемся черт знает где, мистер Холмс. Но все это грустно. Эти два процента голосов, решившие все, не дают мне покоя.

Майкрофт вздохнул и прикрыл глаза.

— Могу вас заверить, Лестрейд, — заговорил он после продолжительного молчания, — что сейчас руководство страны делает все возможное, чтобы мы выплыли из водоворота и сохранили экономику. Оно не допустит катастрофы с инфляцией, хотя я и не могу больше ни на что повлиять.

Я вздрогнул от слов Майкрофта. Его последняя фраза взволновала и насторожила меня.