Начальник, в конце концов, засобирался домой. Уф, кажется, все-таки есть шанс успеть в спортивный магазин, чтобы купить Ромке подарок под елку: он так мечтает о хоккейных коньках, говорит, у всех ребят давно уже есть. Только бы повезло, чтоб автобуса не слишком долго ждать. Можно, конечно, и пешочком пройтись, тут всего-ничего, два квартала, но целую неделю лили тягомотные дожди. Сегодня ночью вдруг сильно похолодало, и лужи покрылись ледяной корочкой, гладкой и скользкой, как стекло, а сейчас, наконец, выпал долгожданный снег.

Падать Юля умела прямо-таки мастерски. По этому поводу в семье даже шутя спорили: земля ее на себе не держит или к себе притягивает? Выяснить так и не удалось, но вот и Ромашка неуклюжим растет, просто жуть! Руки-ноги длиннющие и худющие, вечно сам себе умудряется подножку подставить и падает на ровном месте. Так, может, не надо покупать коньки? Не дай бог, поломает еще себе чего-нибудь…

Нет, надо! И Юля решительно свернула на Пионерскую, к магазину «Олимпиец», решив не тратить попусту драгоценное время на ожидание автобуса.

Коньки стоили недешево, значит, с приобретением нарядного платья придется повременить, а то две покупки вместе ей не потянуть.

Вздохнув и совсем капельку пожалев саму себя, Юля решительно не позволила червячку сомнений схрумкать яблоко ее благих намерений. Оно, конечно, благими намерениями известно куда дорога выстлана, но ради сына она была готова на все.

Выходя из магазина с блестящими коньками в яркой спортивной сумке, Юля поскользнулась и, неуклюже размахивая руками в безуспешной попытке удержаться на ногах, все-таки умудрилась грохнуться. Ну вот, теперь точно синяк будет, ладно хоть коленку не разбила, а то хороша бы она была – «дама из Амстердама» со сбитой коленкой. Впрочем, какая она, к черту, дама? Дамы солидными должны быть, а ей никто ее лет не дает, удивляются, когда узнают про десятилетнего сына. На вид ей и правда не больше двадцати пяти, все Ромку за ее младшего братишку принимают.

Было не столько больно, сколько обидно за порванные колготки: запасных дома уже не осталось, а за новыми топать еще полторы остановки жуть как не хотелось – Юля и так промерзла до костей. Новый год придется встречать в джинсах – ну и ладно, все равно они будут праздновать вдвоем с Ромашкой, по-семейному, значит, сгодятся и джинсы, а красный свитерок еще почти новый, вполне за нарядный сойдет.

Дома ее встретил сын и с порога затараторил:

– Мам, курицу из морозилки достал, майонез купил.

Отчитавшись, Ромка тут же перескочил на более интересующую его тему:

– Представляешь, сегодня на утреннике у Деда Мороза борода отвалилась. А у Ярослава Сергеича, это наш трудовик, под ватной бородой – своя, черная, и мы ка-ак начали все хором кричать, точь-в-точь как в фильме «Бриллиантовая рука»: «У вас ус отклеился!»[2]. А он ничего, совсем даже не психовал, смеялся вместе с нами и сказал, что, раз мы его все равно узнали, то он тогда будет молодым Дедом Морозом, современным, с черной бородой, а дед-морозовскую – под елку бросил. Зато завучиха Валентина Николавна та-ак разнервничалась, чуть не разревелась. Мне ее даже жалко стало, и я решил ее поддержать – спеть для нее нашу с тобой любимую песенку, ну, эту… про цветочки на голове.

Ромка самозабвенно заорал, не особо озабочиваясь соблюдением мелодии:

«Ах ты, добрый малыш, всех-то ты жалеешь, всех любишь», – подумалось Юле.

– Мамуль, только, знаешь, как мне влетело, когда я свистеть начал! – он недоуменно мотнул непокорной кудрявой головой. – Но как же эту песню петь без свиста? Если не свистеть, то это ж уже совсем неправильно, не весело получится. А Марь Антонна, наша классная, сказала, что свистеть неприлично, тем более в школе, и что деньги в доме водиться не будут, а мыши, наоборот, будут. Можно подумать, у нее вообще деньги есть…

– А с чего ты взял, что нету?

– Ну… если б были, то она бы не ходила в школу все время в одной и той же кофте с юбкой. Вон англичанка, Галина Игоревна, каждый день нарядная приходит, даже губы и ногти красит под цвет платьев. Она вообще красивая, только ты все равно в мильон раз лучше. Даже в десять мильонов!

Юля решила эту тему дальше не развивать, а то Ромка, чего доброго, начнет расспрашивать, почему она себе платье к Новому Году так и не купила, то, черное, с кружевом и бусинками, которое им обоим так понравилось.

– Ромашка, а в каких костюмах ребята на утреннике были?

– Мам, ты меня опять Ромашкой называешь? – возмутился Ромка. – Я ж тебя тыщу раз просил. Что я тебе, девчонка, что ли? Если пацаны услышат, мне каюк – задразнят до смерти. Ты меня лучше Ромкой называй, мне так больше нравится. И еще, вот скажи, ты обратила внимание на совпадение? Ну, что тебя Юлией зовут, а меня – Романом, это ж почти как Ромео и Джульетта, недаром мы с тобой так друг друга любим!

– Ах, ты мой милый, курносый Ромео! – улыбнулась Юля. – Ну а все-таки насчет костюмов-то, как?

– А-а, да ничего особенного, костюмы как костюмы, обычные… Девчонки – снежинки, принцессы и цыганки всякие, мальчишки – пираты и спайдермены. Только Сашка Жарко, во дает! Тоже мне Бэтмен выискался!

– И с чего это ты такой суровый? Почему это твоему Сашке Жарко нельзя нарядиться Бэтменом?

Сын укоризненно посмотрел на мать и покачал головой.

– Ну, во-первых, не твоему, а твоей, а, во-вторых, никакой и не моей вовсе. – Ромка вдруг покраснел до самых кончиков ушей. – Я, мам, тебе ведь уже сколько раз говорил, что Сашка – это девчонка новенькая, только ты меня не всегда слушаешь. А она, знаешь, какая! Она не такая, как все, а прям как пацан: плюется дальше всех и в два пальца свистеть умеет. А еще она карате с шести лет занимается, уже синий пояс получила. Мам, можно мне тоже на карате записаться? А вдруг я до самого черного пояса дойду?

«Ох, как сын вырос, а я за своими заботами ничего и не заметила», – на чем свет стоит ругала себя Юля.

– А можно конфетку, ну хоть одну, «Мишку на Севере»? Ма-ам, я так давно таких конфет не ел, – заканючил Ромка.

– Не, сын, не стоит, мы ж их для елки приготовили, да и нас с тобой еще праздничный ужин ждет, с твоим любимым «Оливье», между прочим. Ты пока в фольгу орехи заворачивай, а я с елкой разберусь.

Юля встала на табуретку, чтобы пристроить на макушку елки блестящую верхушку. Ромка уговорил ее в этом году поставить елку не искусственную, а живую. Он сам выбрал на елочном базаре чуть ли не самое высокое дерево. Дорогущее! Но Новый год ведь, как день рождения, только раз в году. А еще они купили несколько новых игрушек. Это у них семейная традиция такая – добавлять к старым, любимым, парочку свеженьких украшений.

«Ягода-малина в лес к себе манила» и была совсем как настоящая. Побрызгать дезодорантом с малиновым запахом – от живой не отличишь. Вот бы ягодам действительно такой размерчик, это же сколько варенья с одного кустика наварить можно было бы!

Они с Ромкой сластены жуткие, а малина, перетертая с сахаром, – самое любимое их лакомство.

– Ух, мамочка, какая елка у нас здоровская! А давай ее до самой весны оставим, не будем разбирать.

– И как же это у нас получится? Ты же сам захотел живую елку, а они, сынок, быстро осыпаются.