Джон сразу сообразил, о чем идет речь. Он вызвал соответствующее окошко перед собой. Магистр сообщил правду.

— Хорошо, Магистр. Вы можете покинуть Пирамиду. Но я не советую вам вступать со мной в схватки. Я более серьезно отношусь к человеческой жизни, чем вы.

Когда ужасный вихрь отодвинулся в сторону и остановился, из Пирамиды началась эвакуация людей. Тучи поднятой ветром пыли и песка мешали видеть то, что происходит вокруг. Кони пугались, вырывали поводья из рук людей и стоило большого труда удержать их. Ульфу подвели нового коня, взамен сбежавшего. Герцог на пару секунд задумался. Он отдал распоряжение, чтобы люди ждали его в условном месте, и растворился в клубах летящего мусора.

Герцог быстро нашел Магистра. Тот остался в помещениях Пирамиды. Он осматривал все имущество, которое должно было исчезнуть. Похоже, что Магистр не доверял Волшебным Книгам и теперь сожалел, что на восстановление оборудования уйдет время. Снаружи ревел ураган, он не слышал шагов Ульфа. Вот Магистр закрыл глаза и молитвенно сложил руки на груди. Ульф понял, что сейчас он может исчезнуть. Он снял бластер с предохранителя и, быстро прицелившись, нажал на курок. После этого он со всех ног бросился к выходу из Пирамиды.

Когда люди вышли из Пирамиды и удалились на достаточное расстояние, Кузинский двинул смерч вперед. Раздались взрывы, сопровождающиеся яркими вспышками, жуткий визг и скрежет, а через несколько секунд Пирамида перестала существовать. Джон заметил метнувшуюся в сторону человеческую фигуру и выругался — вот же раззява. Вихрь еще несколько минут стоял на одном месте, словно высверливая оскверненную землю на этом месте, затем стал быстро слабеть и рассыпался на множество маленьких вихрей, очень быстро угасших. На месте Пирамиды осталась площадка, покрытая слоем тончайшей серой пыли, в которой даже атомарный анализ не выделил бы ни одной молекулы с генокодом.

Несколько секунд стояла полная тишина и Кузинский наслаждался ею. Затем просигналил телефон, сразу же к нему добавилось еще несколько сигналов. Джон включил сразу все и они ворвались в его мозг шумом многоголосой толпы.

— Джон, это потрясающе! — голос Рона.

— Спасибо, спасибо, дружище.

— Вы превзошли меня, молодой человек. Я готов пойти к вам в ученики. — это Магнус.

— Спасибо за комплимент.

— Джон, вы умница. Мне хочется вас расцеловать. Вы не против потанцевать со мной сегодня вечером? — приятный, но незнакомый женский голос.

— Простите, я сейчас хочу отдохнуть. — Джон отключил связь.

Медленно исчезла картинка местности вокруг бывшей Пирамиды. Джон осмотрелся по сторонам.

Он сидел на заброшенном откуда-то ураганом камне и смотрел на залив. Вечерело, и залив действительно выглядел очень красиво в лучах садящегося солнца. Водная гладь успокоилась и была гладкой, как зеркало.

Он опять отключился. Опять "бегал" по меню, окнам, таблицам и базам данных. Потратив около часа, он возвратил всех погибших общинников в "исходное состояние", но с недоумением обнаружил, что данные Даруны и Кортиса недоступны для вмешательства. Они живы? Или это очередной фокус Магистра?

Джон вернулся к действительности.

Рядом зашелестели под чьими-то ногами камешки и Джон оглянулся. Это подошел Горм. Он принес с собой два раскладных стула, на одном из них устроился сам, а второй поставил рядом.

— Вы видите, Джон, что с успехом решили очередную проблему, стоявшую на вашем пути.

— Решил ли? Я не пойму, она жива?

Волшебник молча кивнул. Потом добавил:

— Вы скоро встретитесь.

Джон некоторое время пытался уложить в голове свалившиеся на него сведения, затем спросил:

— А как это происходит?

Горм ответил не сразу.

— Вы сказали, что вы атеист. Но вы знакомы с восточными философскими школами.

— Знаком, но не более. Очень поверхностное знакомство.

— Но ваш атеизм очень напоминает веру.

— А эта вера напоминает научную концепцию. Есть гипотеза, а при появлении некоторых фактов эта гипотеза дорабатывается и приобретает новый вид.

— Ну хорошо. Главное, что вы принимаете идею информационного пространства, и не возражаете против существования в этой среде некоторого огромного могучего разума. Следующим этапом развития вашей гипотезы может быть идея вечности разума, души, если хотите.

— А какие посылки есть для этого?

Горм улыбнулся.

— Вы же программист. У вас большой опыт. Можно уничтожить компьютер, но введенная в новую машину с дискеты или из сети программа придает ему свойства погибшего устройства.

— Но программу уничтожить еще легче, даже лома не надо.

— В традиционных компьютерных системах — да. Но в мире Пана ничто не пропадает. Любое событие, даже совсем незначительное, может быть описано как частный случай некоторой общей системы. А уж такие программные фрагменты, как личность, хранятся с особой тщательностью.

— Так вы хотите сказать, что Пан обеспечивает личное бессмертие?

— Отчасти — да. Но Пан только дублирует еще более сложную систему, которая возникла во Вселенной вместе с ее возникновением. Ведь что такое жизнь, которую мы знаем, если разобраться в проблеме с этой точки зрения? Это способ существования информационных структур. Программному коду без разницы, на каком материальном носителе этот код будет размещен, но этот носитель приходится учитывать, и часть кода посвящена описанию механизма взаимодействия кода высшего уровня с "железом", то есть с процессами размножения молекул наследственности, клеток, их хранящих, и организмов, воплощающих в себе общие идеи программ. По-видимому, углеродная жизнь — не единственная форма. Как правильно отмечали фантасты, возможна жизнь в виде электромагнитных полей, кристаллических структур и так далее.

— Вы рассказываете про вечность жизни на молекулярном уровне. Но, если даже мы сохраняем часть кода в потомках, это не значит, что мы сохраняем личность.

— Конечно. Но не забывайте, что молекулярный уровень — это сродни операционной системе. У каждого человека эта система своя, и подвергается эволюции независимо от надстройки, нашей "пользовательской задачи". А эта задача спокойно работает и на другом "компьютере", в то время как прежняя операционная система приказала долго жить. Взаимное влияние, конечно, есть. В материальном воплощении вы развиваете свою духовность или же, наоборот, погружаетесь в пучину чревоугодия и разврата.

— Но какая цель всей этой эволюции? Зачем все это делается?

— У природы не бывает вопросов "зачем?", а есть только "почему?". Мир существует. И для того, чтобы продолжать существование, он должен меняться, изобретая все новые способы выживания. Если твои предки не передали тебе желания выжить, то такой генокод исчезает. Выживший код в процессе развития может дополниться фрагментами, которые придадут дополнительный стимул к выживанию живого существа. Стремление к выживанию воплощается не только в виде крепких костей, быстрых ног, чутких ушей. Это и эмоции, побуждающие к определенным полезным действиям. Сексуальное влечение — только одно из них. Сюда можно также отнести жажду власти и жажду познания мира. Эти два последних устремления, в разумных пропорциях, управляют всей Вселенной. В конечном итоге, цель развития души — строительство Мира. А развитие идет в сторону слияния с Богом.

— То есть, все-таки, исчезновение личности?

— Ни в коем случае. Ты становишься равным по могуществу Богу. В твоем распоряжении — все ресурсы информационной среды. Для выполнения нужной задачи ты можешь переконфигурироваться, объединиться с кем тебе угодно, потом разделиться, чтобы решать локальные задачи по отдельности. Каждая личность — сложный набор инструментария, прошедший отладку и проверку на протяжении нескольких жизней.

— Но в конце пути, все-таки, — слияние с Богом? Некоторые праведники добивались этого в течение одной жизни.

Горм задумался.