— Почему? — скорее по привычке спросил министр.
— Искусники утверждают, что наш замок заражен вирусами, они с трудом подлечили стены. Оружие тоже заражено. И я могу утверждать, что люди — тоже заражены, но на этот раз — убийственными идеями. Часть наших людей не желает проливать чужую и свою кровь. Те же, кто настроен крайне воинственно, уже покинули замок и отправились в Пирамиду. Кроме того, мы хотели бы знать, ради чего мы, все-таки, должны сражаться?
Комендант, произнося эти слова, смотрел куда-то мимо уха первого министра.
Первый министр сделал вид, что погружен в раздумья.
— Где Дино? — неожиданно спросил он.
Комендант вздохнул.
— Он уехал в Пирамиду.
Гринберг на пару секунд прикрыл глаза руками. Это начало конца. Люди не желают проливать кровь за ЧУЖОЕ имущество. Своего у них нет. В лесу ты можешь брать все, что пожелаешь, и гибель замка для них не имеет значения. Их держит только привычка к месту, с которым связаны все воспоминания.
— Господа! — первый министр обвел взглядом присутствующих. — Мы сейчас должны принять важное решение. Для самих себя, и на всю оставшуюся жизнь. Мы должны решить, что для нас дороже — жить аморфной массой в первобытной общине, отдаленно напоминающей цивилизованное общество, где правит анархия и власть толпы, или положить жизни на алтарь свободы. Я не помню, кто из древних сказал, что свобода — это осознанная необходимость. Надеюсь, все мы понимаем, что наши действия продиктованы необходимостью не чьей-то, а нашей. Мы отдаем свой долг обществу в обмен на те блага, которые имеем взамен. Разделение труда, навыков, умения в едином общественном организме позволяет этому организму выживать и благополучно существовать в этом сложном мире. Наш общественный организм не самый совершенный, но мы сами должны изменять его в нужную сторону и никто не в праве решать за нас, что нам делать. Нам не нужны посторонние советники и руководители. Мы будем воевать за благое дело.
— С нами Бог! — неожиданно сказал один из офицеров и поднял эфес меча ко лбу.
— С нами Бог!!! — хором повторили остальные офицеры, хотя первому министру показалось, что не очень искренне и дружно.
— На стены, господа! — воскликнул комендант. Офицеры, громыхая латами, на ходу одевая шлемы, расходились по своим местам.
Гринберг поднялся в наблюдательную башню. Сержант, здоровенный детина, рассматривал что-то в полевой бинокль. Оглянувшись на первого министра, он предложил ему взглянуть на местность. Зрелище впечатляло. Конечно, это была демонстрация силы — из леса выползли чудовищные монстры, плюющиеся огнем, с когтистыми лапами, каждый коготь чуть ли не в человеческий рост. Тут были и многоголовые драконы, и какие-то студнеобразные образования, по дороге пожирающие всю растительность, были жуткие гибриды привычных животных — голова льва, а тело — жабы, или пасть крокодила с хоботом слона и щупальцами осьминога.
Первый министр сплюнул. Это все — чепуха. Его солдаты справятся с этим мусором. Гораздо хуже были приземистые защитного цвета машины с тонкими стволами лазерных орудий. Хотя, похоже, что и эти животные тоже имеют нечто подобное в своем арсенале. Тьфу ты, еще и птицы! Прямо как в старинных арабских сказках. Одна из птиц стремительно приблизилась к замку и сбросила перо. Взрыв выбил стекла во всех окнах. Один из солдат сорвался со стены и упал на плиты внутреннего двора. Через пару секунд он поднялся и, прихрамывая, опять полез на стену. Все-таки латы — отличная вещь.
Гринберг опять припал глазами к биноклю. Среди отвратительных монстров и бездушных машин очень контрастно выделялся отряд амазонок. Как всегда полуголые. Что это — расчет на психику? Три всадницы отделились от остальной массы и приблизились к замку. Одна из них держала в руках белый флаг — приглашение к переговорам. Хьюго тщательнее навел резкость.
Амазонка с белым флагом в руках была просто очаровательна. Соломенные волосы, мягкие черты лица, прямой нос. А какие губы! Он вернул бинокль сержанту и скатился по лестнице вниз. Гринбергу не терпелось вступить в переговоры, хотя он и не отдавал себе в этом отчет. Он вскочил в седло. У наружных ворот его догнал комендант.
— Вы со мной? — спросил первый министр.
Комендант странно взглянул на него, потом пожал плечами и кивнул. Его конь, словно передразнивая хозяина, тоже закивал головой и заржал. Откуда-то сзади послышалось ржание целого эскадрона. Гринберг оглянулся. Желающих вступить в переговоры было достаточно.
— Мне нужен еще один человек, — сказал министр, и, поколебавшись всего секунду, указал пальцем на офицера своего отряда, который конечно же, был здесь. — Едете вы.
Подъехали к почти заросшим воротам. Гринберг почувствовал раздражение. Пройти в оставшееся отверстие пешком было невозможно, разве что пролезть, не говоря уже о том, чтобы проехать конем. Те, кто не вошел в состав парламентариев, с интересом смотрели на группу для переговоров. Гораздо хуже было то, что снаружи на них смотрели женщины. Близко они не подъехали, и вести переговоры через дыру не собирались. Не лезть же в эту дыру на четвереньках, черт возьми! А потом топать пешком к месту встречи, в то время как противник сидит в седле? Ну уж нет! Гринберг ощутил волну вскипающей ярости. Хрен им, а не переговоры! Подавятся!
Он поднялся с комендантом на стену и взял в руки мегафон. Кто-то из сопровождающих подал ему бинокль:
— Взгляните сюда.
Гринберг увидел, как красавица, так его заинтересовавшая, поднесла к уху какой-то приборчик и зашевелила губами. Да это же!.. Черт возьми! Это же телефон, точь-в-точь как у черных сутан!
Из леса к парламентариям подъехала колесная машина с громкоговорителем. Солдат в скафандре защитной раскраски протянул блондинке микрофон. Гринберг разглядел, как легкая улыбка изогнула девичьи губы, низкий бархатистый голос донесся до слуха всех защитников замка:
— Уважаемые джентльмены. Я сожалею, что мы вынуждены встречаться с вами в таких неблагоприятных условиях, когда вы оказались на стороне наших врагов. Вы окружены, сопротивление бессмысленно. Я предлагаю вам сдаться. Ни к кому из вас не будет применено насилие или оскорбительные действия, вы должны только сложить оружие и несколько дней не покидать территории замка. Ваше имущество в этом случае не пострадает, вы сами будете живы и здоровы. Вы можете подумать о своей дальнейшей судьбе на протяжении ближайшего получаса.
Красавица с обворожительной улыбкой отдала микрофон солдату, развернула коня и медленно удалилась под защиту леса. Ее конь двигался с величественной грациозностью, подобающей такому случаю. Сопровождающие ее девушки, на вид совсем молоденькие, беззаботно вертели головами, о чем-то весело болтали и смеялись. Бронированная машина крутанулась на месте, разбросав комья земли, выдохнула облако горячего воздуха, набрала скорость и, обогнав всадниц, скрылась среди деревьев.
Первый министр со всей силы швырнул мегафон о каменную кладку.
— Кто эта сучка? — процедил он.
— Ванда, — лаконично ответил комендант. — Стервь известнейшая.
Гринберг выругался и спустился вниз. Они даже не захотели с ними разговаривать. Он ворвался к своим искусникам.
— Кто у вас сейчас старший?
— Я, — выдохнул один из них. — Мишель Варден, господин первый министр.
— Доложите обстановку.
Он внимательно слушал, иногда задавая уточняющие вопросы. Постепенно раздражение улеглось. Будь, что будет. Они готовы сопротивляться. Искусники поработали как следует. Против насекомых у них защита есть, есть даже некоторые скрытые эффекты у стен. Очень забавно… ракетные стрелы — тоже хорошо… Оптические ловушки? Хм-м. Годится. И автоматическая защита от массированного вторжения? Просто изумительно.
Гринберг подвел итог. Похвалил. Но окончательную оценку проставит сражение. Он поколебался, перед тем, как задал самый волнующий его вопрос:
— И еще, господа… Насколько это все оружие смертельно?
Варден замялся.
— Ну, смелее. Говорите!
