— А партии чародеев нет? — всерьез поинтересовался Джон.
— Нет. Хотя бы по той простой причине, что чародеи совершенно не интересуются политикой. Ну про естественников вы уже знаете, а центристы только называются так, они и есть выразители интересов чародеев.
— Почему же вы проповедуете свои взгляды как анархизм?
— Да потому, что сейчас очень могучие силы начинают борьбу за абсолютное господство. Тот же Ульф, к примеру. Но вообще все общины придерживаются давно установленного демократического порядка, на этой почве мы ни с кем еще не ссорились. А вот появление Черных сутан породило массу конфликтов уже в одной нашей общине. Я уверен, что к похищению Даруны причастен и кое-кто из бывших наших. И эти лентяи естественники, похоже, при их содействии могут одержать верх.
— Почему же лентяи? Они желают трудиться.
— Ох-ох, как интересно. Мы и так пашем гораздо больше, чем амазонки. И все из-за лени ума. Но естественники не захотят жить бедно. Они в соответствии с учением Маркса, должны будут кого-то эксплуатировать.
— А вы не думали "эмигрировать".
Шарль помялся.
— Я тоже немного лентяй. Я не люблю вставать рано по утрам, как Кукурузники.
— А Магнус, например, тоже любит поваляться в постельке.
— Не сравнивайте меня с Магнусом. Ему при жизни надо памятник поставить за все сделанное. Он может выжить один и любому поможет. Тем не менее, где он сейчас?
Внезапно Шарль подбежал к окну. Джон заметил, что на площадке между домами образовалась огромная толпа. На каком-то возвышении стоял Черный монах и произносил речь, периодически воздевая руки к небу. Сквозь плотно затворенное окно пробивался его громовой голос.
— Проклятье. Они выступают уже открыто.
Лемо потянул Джона на улицу.
Они стали чуть в стороне от выхода. Джон был уверен, что монах использует скрытые усилители, но не мог определить источник звука.
— Дети мои, — вещал проповедник, — Господь дает вам последний шанс искупить свои грехи и очиститься от скверны, именуемой магией. Он сотворил вас по своему образу и подобию, а все, что сверх того — от лукавого. Сатанинские отродья должны быть преданы очистительному огню…
Часть людей слушала его, как завороженная. Кто-то пытался прорваться к оратору, но натолкнулся на охрану, плотным кольцом обступившую трибуну.
Возникла небольшая потасовка. Возмутителей спокойствия вытолкали во внешний круг.
В то же время чуть поодаль образовалась другая трибуна, которую тоже окружила охрана. На трибуне возник человек с тонзурой на голове, выдававшей в нем священника.
— Это отец Джордж, — проговорил тихо Шарль, — из свиты Эдуарда. Традиционный сторонник демократии. Он им сейчас вправит мозги.
Отец Джордж начал говорить, но его голос не был слышен за голосом Черного монаха. Однако, вокруг него тоже стала собираться толпа, кто-то передал мегафон. Джон почувствовал, что напряженность нарастает. От толпы слушателей Черного монаха оторвалась группа энергичных людей и компактным ядром врезалась в кучу своих противников. Началась потасовка.
— Вот один из пособников Сатаны, — внезапно врезалась в сознание фраза, брошенная монахом. Палец оратора недвусмысленно указывал на отца Джорджа. Слушатели монаха, как по приказу, бросились в атаку. Джон почувствовал, что следует вмешаться, но его схватил за руку Шарль.
— У вас ничего не выйдет, — сказал он. — Ваш организм и психика изменены и полностью подвластны влиянию Черных сутан.
— Но надо же что-то делать. — Джон чувствовал нарастающую в теле дрожь. — Не могу же я стоять в стороне.
Потасовка стала приобретать угрожающие размеры. Обе кучи людей смешались в огромную копошащуюся массу. Нельзя уже было разобрать, кто кого бьет. Над головами видны были отдельные поднимающиеся руки, крики и ругань слились в один сплошной рев. Охранное кольцо вокруг отца Джорджа стало редеть. Брошенная кем-то палка едва не попала ему в лицо.
— Все. Банзай, — угрюмо произнес Джон и направился в сторону дерущихся.
С первых же шагов он растолкал пару десятков человек, которые, будто устыдясь, сразу успокоились и стали расходиться. Джон ощущал себя словно бетонный столб, когда на него кто-то налетал. От одного прикосновения дерущиеся приходили в себя, будто сбрасывая с себя воздействие гипноза. Они ошалело смотрели друг на друга, бормотали извинения, хлопали один другого по плечам.
— Похоже, это действительно гипноз, — подумал Джон.
Внезапно его словно накрыло колпаком. В глазах потемнело, а внутри возникла и стала расширяться какая-то ледяная пустота. Кузинский обернулся и столкнулся с взглядом Черного монаха. Его глаза словно пронизывали клинком, холодным и безжалостным. От них у Джона по телу прошла дрожь, какой-то животный ужас заполнил все его существо. Затрепыхалось сердце, судорога в горле не давала вдохнуть.
— Да он меня просто душит, — с едва ощутимыми остатками возмущения подумал Джон.
Монах, похоже, хотел, чтобы его жертва сильнее помучилась, возможно, чтобы этот урок пошел впрок остальным. Он сохранил своей жертве сознание полностью, контролируя его во всем остальном. Но глубинные, полуживотные инстинкты не согласились с уготованной их носителю участью. Волна неукротимой ярости взорвалась в душе, словно термоядерная бомба. Джон вновь, как это было у Сонье, ощутил себя невероятно огромным существом, которому подвластна вся Вселенная. Волосы на всем теле встали дыбом, поток горячей энергии хлестнул изнутри, вызвав во всем теле неукротимую дрожь. Весь переполнявший его сгусток эмоций Джон направил в точку, где находился его противник.
В голове стало светлее. Удушение быстро проходило. Он осмотрелся по сторонам. Драка быстро шла на убыль. Черный монах неподвижно лежал под деревом, стиснув в предсмертной судороге свою голову.
Джон прошел к отцу Джорджу, по дороге разнимая слишком неугомонных.
— Вы не пострадали, святой отец?
— Слава Богу, нет. Благодарю вас.
Джорджу было едва за сорок. Он ловко спустился с какого-то ящика, служившего ему трибуной.
— Вы — десница Господня. Я видел все. И понял замысел Божий.
Он тоже слегка дрожал от пережитого волнения. После каждой фразы он переводил дух и вытирал платком вспотевший лоб.
— Я — Джон Кузинский.
— Ну правильно, вы — тот Небесный Странник, о котором теперь все только и говорят.
— Все говорят, но я ничего не знаю.
— Герои слухов часто бывают в полном неведении. Но давайте где-нибудь уединимся, нам надо переговорить.
Священник провел Джона в свою квартиру на самом верхнем этаже. Предложив гостю кресло и угощения на выбор, он начал разговор.
— Я здесь всего пару дней, но видел и слышал достаточно. Эти антихристы из Черного храма пустили здесь мощные корни. Они используют гипнотическое оболванивание людей, вы сегодня это могли видеть. Это страшно. Как только исчезло психическое давление, люди стали нормальными. Да и ваше присутствие подействовало на них исцеляюще. Даруна, как говорят те, кто ее хорошо знает, тоже одним своим присутствием наводила порядок в людских умах и душах.
Джон вспомнил свою стычку с принцем и усмехнулся. Джордж продолжал:
— Только сатанинская сила могла побороть ее, заставить людей участвовать в ее похищении. Сегодня вы одержали победу над одним из этих извергов. Но они не успокоятся. Я чувствую, я знаю, что они собираются сделать. Они хотят предать ее огню, как ведьму, как колдунью. И сделают это в ближайшее время.
Джон пожал плечами.
— Как можно сжечь амазонку? Ее плазменный меч не берет.
Джордж покачал головой и крякнул.
— У них множество способов сделать это. Они подавили ее волю, свели на нет ее силу. Они же смогут ее и сжечь. Кожа амазонок, и ваша тоже, это тончайший слой из очень интересных молекул. Представьте себе молекулу-кольцо из полусотни атомов углерода. Эти молекулы сцеплены в тончайшую сеть, наподобие кольчуги, но многослойную. Такая пленка пропускает влагу, газы, но по прочности не уступает кристаллитовой броне. Эти молекулы обладают односторонней электрической и тепловой проводимостью, но высокочастотное электромагнитное поле может наводить в них вихревые токи. Ваша кожа вас же и сожжет.
