— Моя госпожа, как вы себя чувствуете? Что–то тревожит вас? — в этом был её Эрна, смотрящий прямо в душу, единственный, кто спрашивал о том, что у неё на душе.

Что ответить? Правду? Но тогда придётся снова чувствовать и помнить. Солгать? Ему — не могла. Промолчать? Сегодня это оказалось очень сложно. С немой мольбой: «Молчи!» — смотрела она на Крайса. Но не так понял некромант обращённый на него взгляд: не ему не доверяла княгиня, а себе — своей надломленной выдержке и безэмоциональности.

Словно обжёгшись о непривычно гранитную холодность, маг отпрянул, отвёл глаза. Его плечи, до этого момента в судороге сведённые, поникли. Опуская глаза к полу, он не заметил, как легко качнулась Многоликая, следуя за ним.

— Я… прошу прощения, что потревожил, — голос Эрны был сиплым, надтреснутым, усталым. Медленно и тяжело он поднялся. — Тогда я оставлю вас, моя госпожа.

Многоликая лишь широко распахнутыми глазами проследила, как некромант двинулся обратно к двери и вскоре исчез за ней. Княгиня в изнеможении прикрыла глаза. Почему с его уходом вчерашние раны стали ныть только сильнее? Впервые принятое некогда решение показалось Многоликой неверным.

Лилия Львовна не хотела, но прислушивалась к происходящему за стеной. О нет, не любопытство вело её. Медиум не хотела быть неожиданно застигнутой за разглядываем листочка с нарисованным планом. Она аккуратно достала его из рукава. Чем дольше вглядывалась в переплетение линий, тем больше она утверждалась во мнении, что это план замка. А все эти пунктирные линии — неужели тайные ходы? Ведь любой уважающий себя замок должен иметь их! Сердце Чёрной Лилии в предвкушении забилось. Какой простор для фантазии! Тем более, если её выпускают из комнат только в сопровождении княгини или мага. Как раз о них! То, что сейчас её мать явно любезничает совсем не с её отцом, о многом говорит. Что стоят знания истории или религии, если ты совсем не понимаешь окружающих тебя людей?

Лилия Львовна проследила за нарисованными на пергаменте линиями. Нужно как следует изучить всё в замке, а если удастся, то и подслушать парочку сплетен. Медиум предвкушающе прищурилась. В ней просыпался похороненный за однообразием жизни авантюризм. С удивлением она поняла, что уже давно не вспоминала о сигаретах. Чёрная Лилия судорожно прижала к груди листок. Курить почти не хотелось. В этот момент её показалось, что она пробудилась от затяжного муторного сна.

Лилия Львовна поспешила спрятать план замка в ворохе платьев и юбок. Из–за стены всё ещё не доносилось ни звука, и медиум решила осторожно выглянуть из своего укрытия. Она с удивлением обнаружила, что комната пуста. Недоумённо нахмурившись, она обвела свои покои взглядом: смятая постель, пустое кресло, трюмо, выкрученные из стены крюки и пустой угол. Похоже, собаки к ней больше не вернутся. От неприятных воспоминаний Чёрную Лилию передёрнуло, но настроения не испортило.

Взбудораженная своей находкой, она решила начать поиск скрытых ходов со своей комнаты, тем более, что–то на неё похожее было и на плане. Где обычно располагаются тайные ходы и скрытые рычаги, их открывающие? Конечно, в стенах, а активируются они или подсвечниками, или книгами, или нажатием на камни кладки. Первым делом Чёрная Лилия оглядела шкаф. Книжки там стояли без какой–либо системы, было их штук десять, и все она успела пересмотреть. Подсвечников или настенных светильников не было, только к стене, будто примагниченные, крепились осветительные шары. Они никак не реагировали на нажатия или попытки сместить их. Снова не то. Тогда она начала простукивать стены, нажимать на подозрительные места. За этим занятием её застали принесшие обед служанки. Кажется, они ещё больше уверились, что юная госпожа не в ладах с головой.

До ужина Лилию Львовну никто не тревожил. Ей показалось это странным. Ладно вчера, княгиня предупредила, что уезжает, как и некромант. Но сегодня медиум осталась без очередных уроков. Она даже немного скучала по ним. Утомлённая безуспешными попытками найти дверь, ведущую в тайный ход, а затем разглядыванием платьев и листанием книжек Чёрная Лилия немного пописала в дневнике и улеглась спать.

Многоликая и Крайс Эрна неожиданно тоже провели этот вечер в одиночестве, что за последний месяц бывало очень редко.

Вернувшийся к себе некромант с раздражением скинул доспех на пол, даже не озаботившись привести его в надлежащий вид. Запустив руку в волосы, он, сгорбившись, упал на диван. Ничего не хотелось. Что же произошло всего за сутки, что княгиня отказалась говорить с ним! И смотрела на него так, будто видит в первый раз. Утробно зарычав, маг откинулся на спинку и запрокинул голову, от чего белые пряди разметались по всему дивану. Эрна прикрыл глаза. Сегодня всё шло наперекосяк. Мертвецы, будто находящиеся под чужим контролем, мнущийся Сальва, да сам маг, презревший свои прямые обязанности сразу доложить князю о проблемах на кладбище, но сразу бросившийся к его жене — некромант горько рассмеялся — в объятья. Так не была ли права Многоликая, что предпочла, чтобы он ушёл?

Некромант проклял свои доспехи, которые не позволили ему в первый — а если и в последний? — раз коснуться своей госпожи. Почему она рванулась прочь от него? Ей были противны его прикосновения? Но она подошла к нему первой, первой же и коснулась. Маг перестал понимать что–либо. Мỳкой оказалось потерять её внимание.

А ведь ещё и князю докладывать… Переступив через сваленные на полу доспехи, Эрна наскоро переоделся и ополоснул лицо, чтобы проследовать к князю в кабинет. О Многоликой он старался пока не думать, но чувствовал, что с ней явно что–то случилось…

Княгиня вернулась в свои покои, смежные с комнатами мужа. Здесь властвовал голубой, синий и серебряный цвета, столь холодные, что регулярно наводившие порядок служанки мёрзли от одного взгляда на комнату. Но Многоликой нравилось. Князь не переносил подобную цветовую гамму, поэтому редко заходил к ней. Сейчас это было почти кстати, если бы не нужно было узнать, что показали результаты осмотра Лилитты. Княгиня обновила повязки на самых неприятных ранах, оставленных после поездки в одной карете с Дейросом, и прилегла на кровать в ожидании вечера и неизбежного разговора с мужем. Прикрыв глаза, она понимала, что запасы целебных зелий подходят к концу. За размышлениями, у кого просить пополнить её запасы — у некроманта или целителя — Многоликая, проведшая прошлую ночь без сна, задремала.

Разбудили её громкие шаги за стеной. «Дейрос вернулся,» — пронеслось в голове княгини. Пришло время вставать и начинать разговор. Но не успела она даже подойти к двери, как князь сам влетел к ней. Он раздражённо зашипел, натыкаясь взглядом на серебряно–голубые стены, и, заметив супругу, рывком втащил на свою половину.

— Знаешь, какую новость мне принёс сегодня наш некромант?

Но поняв, что Многоликая ничего ему не ответит на это, продолжил:

— Мертвецов явно кто–то поднял! И этот кто–то использовал клейма моего рода! И Эрна не смог их подавить!

— Как подобное возможно? Мне казалось, что у тебя нет родственников, в живых, имею в виду. — Многоликой пришлось соображать как можно быстрее, чтобы ещё больше не разъярить и так взбудораженного князя.

— Именно! В своё время я позаботился о том, чтобы ни одного отцовского бастарда в живых не осталось. Но метки–то сами активироваться не могли!

— Значит, кто–то выжил? — осторожно предположила Многоликая. Вот уже двадцать лет она ходила по краю пропасти, служа советником и игрушкой своего супруга.

— Этого не может быть! Я нашёл и уничтожил всех любовниц своего отца и их отпрысков!

— Тогда как клейма могли активироваться? Я думаю, тебе стоит попытаться вспомнить, не было ли у твоего отца ещё каких родственников…

— Ты права, Лика, — отдыхая разумом подле всегда прагматичной жены, Дейрос притянул её к себе и грубо провёл рукой по спине. Но ничто не дрогнуло в её взгляде, а выражение лица не изменилось. Многоликая смогла быстро прийти в себя, похоронив проснувшиеся было эмоции под ледяной коркой. И оставался еще один вопрос, требующий обсуждения.