В эти дни я подвожу итоги прошедшего года. Потому что это можно сделать уже более спокойно и без спешки.

Какой же итог в этот раз?

Я устала. Очень устала. Не знаю куда идти. И боюсь, куда бы то и было идти. Даже, если мне укажут путь.

Может просто перестать мечтать о нереальном? Не знаю. Все говорят разное. В зависимости от того, что им видно с их колокольни. И не всегда можно понять, чьим советом воспользоваться.

Ждать чего мне хочется?

Или оглянуться вокруг и попробовать с теми, кто рядом находиться? Забыть про чудеса.

Но душа, то не лежит. Не могу понять – бороться мне со своим нехотением или нет? Или это здоровая реакция? Или я пребываю в царстве грез, и вылезать не хочу от туда? Зачем реальный мир, когда здесь так хорошо удобно?

Стоит, наверное, немного приостановиться, выровнять дыхание и определиться чего же мне на самом деле хочется.

Первая цель в этом году – это постановка собственно этих самых целей. Как в материальном, так и в духовном плане.

И самое первое в духовном – перестать оглядываться все время на других. Какая-то я очень восприимчивая к чужому мнению, зацикливаюсь на нем. Все раздумываю, наслушавшись с разных сторон: «А может так и правильно? А может мне все-таки попробовать?». И получаюсь такой Шалтай-болтай. Толи сюда, толи туда. Концентрированности нет, и поэтому энергия и силы растекаются по сторонам.

Нужно помнить о том, что мне нужно. Перестать постоянно, сомневаться в себе. Выискивать недостатки в своей натуре и характере. И копаться в них, как собака в помоях. Принять уже не слишком позитивные стороны этой самой натуры. Не отрицать их наличие, пытаясь прикрыть. А попробовать преобразовать. И приобрести уверенность в себе.

В каком-то смысле помогло святочное гадание. Это не только приятное времяпрепровождение с подругами и веселье. Но и указатель пути и твоих подводных камней. В которых ты можешь сам себе не признаться.

Я даже списочек себе составила, что стоит подкорректировать в своем поведении: не нужно быть грубой, негибкой в общении, излишне откровенной, корыстной, любящей жалкие интриги. На последний пункт взирала с сомнением, но все, же включила. Может, я не все о себе знаю.

И установила, к чему стремлюсь. К гармонии с собой и окружающим миром. К тому, чтобы быть: терпеливой, внимательной, вежливой, открытой, веселой, активной. И самое главное – опять же уверенной в себе.

Вздохнула глубоко и посмотрела в звездное небо, призывая светила быть свидетелями заключения этого контракта с самой собой.

Контракт заключила и начала действовать с того же самого вечера. Купила по дороге домой в магазине мамино любимое печенье.

Я замечаю за собой и другими, что любовь родителей воспринимается как нечто само собой разумеющиеся и временами обременительное, надоедливое. Самое интересное, что когда они заняты своими делами и не обращают внимания на тебя – то есть, как обычно не докапываются, одел ты шапку или нет, поел ли и тому подобное – то обижаешься. Что-то непонятное происходит. А где же моя очередная порция наставлений? Где же вмешательство во все сферы жизни? Вплоть до того, как я пишу конспекты и готовлюсь к сессии. Постоянное подстёгивание:

– Лена, до сессии остался всего месяц. Ты готовишься? Я вижу тебя только перед экраном компьютера с печеньками и чаем. Опять сериалы смотришь?

А то я не знаю, что до начала очередного учебного периода остался месяц. Контрольные уже пора печатать, только руки все никак не доходят, точнее мозг. Пару раз пробегалась глазами по листкам с вопросами к экзаменам и темам к письменным работам. Тихо стонала и, трусливо спрятав их под кипу бумаг на столе, загружала очередную серию «мыслить как преступник».

Конечно, она права, подгоняя меня и встряхивая время от времени. И хотя я огрызаюсь раздраженно, но это всегда приводит в чувство мою ответственность. Пора уже самой себя строить, наладить организацию и дисциплину.

Да, да. Пора. Сейчас, только еще одну серию посмотрю. Мне же осталось чуть-чуть до конца сезона. Вот так и происходят обычно мои попытки собрать себя в кучу и заняться делом.

Мама с подозрением посмотрела на печенье и на мою улыбающуюся мордашку.

– Натворила чего? Или удумала? Умаслить пытаешься?

– Ну, мам! Почему сразу же что-то натворила?

– А с чего вдруг ты покупаешь мое любимое печенье?

– А просто так я не могу этого сделать?

– Можешь, конечно. Спасибо. Но все равно подозрительно.

И ушла на кухню с пакетом. Пока я раздевалась, завозился ключ в замке и на пороге появился любимый братец.

– Привет, мелочь!

– Привет, большая какашка!

– Щас как дам по башке!

Попытался, естественно, осуществить пакостные порывы своей души. Но, закаленная в боях с неравным противником, я ловко увернулась от подзатыльника и даже успела достать его ногой. Пришлось, правда, быстро мобилизоваться и поскакать в сторону кухни. При маме он не будет проводить активные боевые действия.

– Вот труселя! За мамину юбку прячешься. Я тебя все равно достану.

– Жду с нетерпением.

Здесь всегда было тепло и уютно. Уже свистел чайник на плите. Что-то булькало в глубокой кастрюльке и вкусно пахло. Наверное, гуляш. Присев на стул, довольно улыбнулась. У нас в кафе хорошо готовят, но с маминой стряпней ничто не сравниться. Рот сразу же наполнился слюной.

– Рассказывай, как день прошел?

– Все как обычно. Ничего нового. С утра беготня. В обед беготня. Вечером чуть поспокойнее. Завтра будет вечер активный. Пятница.

– Понятно, – мама спрашивала и одновременно наполняла тарелки. Вот у кого стоит поучиться организованности, работоспособности и многому чему другому.

Братишка вальяжно вплыл на кухню и устроился рядом со мной. Точно что-то замышляет. Цапнул печенье из плетенки на столе.

– Куда?! – возмутилась я. – Это я для мамы купила.

– А я откуда знаю? Жадина.

Под нос нам поставили полные тарелки и ненадолго мы прервались.

– Лена, не жадничай. А ты, обормот, не перебивай аппетит перед ужином.

Как всегда всем на орехи досталось. Родители у нас за равноправие. Каждый за свой поступок ответит и никаких поблажек.

– А где папа?

– Задерживается сегодня.

– Понятно.

В этот момент кто-то наступил своей лапищей сорок первого размера мне на ногу под столом. Я чуть не поперхнулась и не задохнулась, когда взвыла от боли. Вот гад!

– Совсем что ли!? – и стукнула его по голове.

– Мам, чего она дерется!

– Он мне на ногу наступил под столом. У меня теперь одна нога на размер больше стала. Больно.

Мама спокойно сидела, прихлебывая чай. За столько лет она уже привыкла к нашим постоянным разборкам. Мы меняли тактику и переходили от рукоприкладства к более изощренным методам – словесным уколам.

– Если закрыть глаза, то такое ощущение, что вы еще маленькие и учитесь в школе.

Братишка усмехнулся над своей тарелкой.

– Кто-то точно недалеко от школьной скамьи ушел.

– В смысле? На что ты намекаешь? Неужели на себя?

– Не-а. Просто ты в зеркало на себя давно смотрела?

– Вообще я каждое утро смотрюсь, когда умываюсь. В отличие от некоторых грязнуль.

– Как старший и более умудренный опытом человек, я сейчас пропущу мимо ушей оскорбление. Но я не это имел в виду.

– Скажите, пожалуйста! – облизала ложку и с самым серьезным видом уставилась на него. – Так что же ты имел в виду, старший умудренный опытом товарищ?

Он вздохнул тяжко, будто объяснял неразумному дитятку таблицу умножения.

– Ты же, как подросток выглядишь.

– Я?

– Ты. Не я же.

Я осмотрела себя. Вроде все в порядке. Все чистое, аккуратное.

– Джинсы, спортивные кофты, майки, кроссовки. Хвост или косичка. Еще наушники воткнешь в уши. Сгорбишься и от десятиклассницы тебя не отличишь. Или от десятиклассника.

– Большая часть страны так ходит. Между прочим, – буркнула обиженно.

Мама благоразумно молчала и смотрела в сторону, уминая печенье. Разговор между нами на эту тему велся со школы. Она пыталась повлиять на меня. Но чем больше было уговоров купить платье или юбку, тем больше я сопротивлялась. Единственным исключением был выпускной в школе. Мы долго бродили по магазинам в сопровождении Машки – великой модницы. Точнее они выбирали. Моей функцией в этом процессе быть манекеном, на которого делалась примерка.