- Эй, что ты делаешь!?

- Процедура называется RESURRECTION! Мадина, иди сюда, подержи её, а то слишком дёргается, как для воскресшего трупа.

Мне вдруг стало смешно и одновременно щекотно, можно сказать, даже приятно под тёплыми Аниными руками, втирающими мазь. Интересно, это та самая, которую приготовила Ада? Я прекратила сопротивление, расслабилась и опустила руки. Мазь приятно пахла, а мои мысли вновь возвращались к странному не то сну, не то видению с Валькотом. Что во всём этом кроется? Какая подсказка?

- А у тебя... ммм.. ничего так..., – присвистнула Анька, – как тебе вид, Мадина?

- Тьфу, ты извращенка...

- Есть такое, замечала за собой, отрицать не буду. Переворачивайся на живот.

Она легонько подтолкнула меня и принялась за спину. Теперь мне стало очень приятно, это был самый настоящий массаж. Чувство стыда окончательно улетучилось.

- Знаешь что, подруга, – обратилась Анька к Мадине, – когда Киса уйдёт в медпункт, натри-ка ты и меня этой мазью. Видишь, рана ещё не затянулась. А то я сейчас немного...

- Завелась? – подмигнула Мадина? – Я вообще-то ревную, чтоб ты знала.

- Вот обязательно говорить вслух?

- Девочки, вы о чём сейчас?

- О том, что тебе срочно пора идти в медпункт. Можешь на кладбище уже не заходить. Могилка тебе пока не понадобится. Готово, солдат!

Анька хлопнула меня рукой по спине и опустила майку. Я встала с постели, как ни в чём не бывало.

- Может, мне не надо в медпункт? Я прекрасно себя чувствую!

- Надо, надо, – вдруг ни с того ни с сего подхватила Мадина, – а то вожатая ругаться будет. Пусть докторишка тебя посмотрит...

С этими словами, хихикая и переглядываясь, пионерки практически вытолкали меня на крыльцо. В двери щёлкнул замок, и внутри домика послышался смех. Я вздохнула. Мне не оставалось ничего другого, как отправиться в медпункт.

Глеб Валерьянович уже ждал меня на пороге и немало обрадовался, увидев, что я иду бодрым шагом безо всякой сторонней помощи.

- Итак, я вижу, что ты в полном порядке. Странный, весьма странный случай в практике. Проходи в кабинет.

Доктор осмотрел меня, проверил зрачки, измерял давление. Всё было в норме.

- Я бы сказал, Гиссарико, что ты пережила случай клинической смерти. Ты что-нибудь помнишь? Может быть какие-то галлюцинации, видения? Я не пойму, почему у тебя так расцарапаны ноги и руки?

- Это я в походе вчера, в куст колючек упала.

- Ох, надо было ко мне зайти, я бы обработал царапины. А то уж было подумал, что у тебя сомнамбулизм, и ты совершаешь какие-то бесконтрольные действия.

- Глеб Валерьянович, вы меня с самого начала пытаетесь убедить в том, что у меня галлюцинации. Зачем вы это делаете? Пытаетесь скрыть правду? Так вот, можете больше не играть в эту игру, я всё знаю про проект TESLA. У меня к вам единственный вопрос – а вы какую должность занимаете? Тоже работаете в службе безопасности?

Доктор устало опустился на стул.

- Нет, я врач. Я подписал контракт с товарищем Гендой на работу в этом лагере, потому что пишу диссертацию. И ещё по одной причине – твоя мама просила приглядывать за тобой. В контракте написано до 31-го августа, и я обрадовался, что смогу отдохнуть немного от бесконечных докладов, конференций и симпозиумов в тихом лагере, занявшись, наконец, вплотную своим трудом. Заодно буду смазывать йодом мелкие царапины пионеров. Но всё оказалось не так просто. Здесь будто какая-то война идёт, каждый день поступают серьёзные раненые – Макс, Аня, Серёжа и вот сегодня – ты. Я не знаю, что происходит.

- А что с Серёжей? – испугалась я.

- Мне показалось, у него первые признаки умственного расстройства, синдром преследования и начальная стадия шизофрении. Он рассказывал какие-то невероятные вещи, причём с такими подробностями, будто видел всё это наяву. Я не понимаю, почему некоторые пионеры вдруг начинают впадать в какое-то беспамятство или видеть то, чего нет на самом деле.

- А если всё это на самом деле, Глеб Валерьянович?

- Прости, Гиссарико, но я человек науки, и не могу верить во всякую ерунду, которая не доказана.

- И даже коготь Тени в вашем кабинете не убеждает в обратном?

- Гиса, ты задаёшь вопросы, которые я тоже себе задаю. Невозможно получить такое ранение, как у Ани, и через день бодро бегать по лагерю. Невозможно загореться от пламени свечи. Невозможно чтобы ты умерла, а потом воскресла. Все эти чудеса не для меня. Я предпочитаю приводить строго научные объяснения каждому факту, но у меня нет времени их искать. Мне нечего тебе ответить. Я жду последнего дня августа, чтобы, наконец, уехать отсюда и забыть про всё, что здесь видел. Буду считать, что это сон.

- А вы знаете, что произойдёт в последний день августа?

- Я слышал разные слухи. Пионеры чего-то очень сильно боятся. Некоторые считают, что лагерь исчезнет. Но мы с тобой люди взрослые. Как может исчезнуть целый лагерь, и главное куда? Я думаю, что всё это детские фантазии. Ребятам здесь интересно, они просто не хотят уезжать.

- Значит, товарищ Генда не посвятил вас в суть проекта?

- Гиса, я не верю ни в какой проект TESLA. Есть пионерский лагерь. В нём есть вполне живые дети, анатомически не отличающиеся от других. Есть требование, которое я считаю вполне правильным – не выходить за ограду лагеря. Да, происходят некоторые странные вещи, но всё остальное – это детская игра. Гиса, ты не маленькая, и должна понимать, что необъяснимых вещей не существует. Если мы сталкиваемся с каким-либо явлением, то оно имеет вполне здравое и научное объяснение. Например, я вполне допускаю, что Аня может знать рецепт целебной мази – это научно. Я допускаю, что она по глупости полезла в подземелье, где встретилась с агрессивным существом, не известным пока науке. Я так же допускаю, что неверно поставил диагноз – у тебя был летаргический сон. Это известный врачам факт. На руку Макса могла попасть какая-то горючая смесь – спирт, бензин, я не знаю, что вы использовали при постановке спектакля. Но у меня нет времени проводить какие-то расследования и строить теории. Я занят важной работой.

- А выйти из лагеря вы не пробовали?

- Ну да, и попасть в Великое Ничто! Ты тоже веришь в эту сказку? Нет, не пробовал, у меня нет такой необходимости. До 31 августа я не стану нарушать условия контракта. А 31-го, в день окончания смены, мы с тобой сядем в мою машину, и я отвезу тебя в Саратов, как мы договаривались с твоей мамой. Прекрати верить в разный бред – проект TESLA, перемещения во времени и прочую ерунду. Зачем уходить из лагеря? Разве тебе плохо или скучно? Здесь замечательный персонал и отличные ребята. Пообещай мне, что за ворота ни ногой. Я как-никак несу за тебя ответственность перед Василисой Комуро. И что не сойдёшь с ума до конца лета, – доктор подмигнул, и я кивнула в ответ.

- А вы как в лагерь приехали, Глеб Валерьянович?

- На своей машине, а что?

- Не засыпали по дороге?

- Гиса, у меня нет привычки спать за рулём. Если б я заснул, мы бы с тобой не разговаривали.

- И ничего странного, подозрительного не заметили по дороге? Может быть каких-то насекомых, бабочек, ведущих себя странно?

- Абсолютно ничего. А вот странно ведёшь себя ты, задавая подобные вопросы. Прихожу к выводу, что у тебя всё же имеют место галлюцинации. Выпишу-ка я тебе вот эти таблетки.

В дверь кабинета постучали, и просунулась голова Саши.

- Ой, извините, у вас пациенты... А сегодня будет массаж?

Глеб Валерьянович немного обрадовался, но тут же скрыл эмоции.

- Ты пришла на двадцать минут раньше, но мы с Гиссарико как раз закончили, проходи, раздевайся.

Сашка радостно вбежала в кабинет, пожав мне руку. Похоже, она была не в курсе сегодняшних событий.

- Привет, Гиса, ты заболела?

- С Гиссарико всё в порядке – вмешался доктор, – а ты, Саша, на процедуры пришла или вопросы задавать?

- Да, да, простите.

- Я пойду, спасибо вам, Глеб Валерьянович.

Вежливо кивнув, я вышла на улицу. Только сейчас я задала себе вопрос, а сколько вообще времени? Обед уже был или ещё нет? Будто ответ прозвучал сигнал горна, приглашающий в столовую. Ничего себе! Выходит, я проспала почти полдня! Чувство голода напомнило о себе, и я, не заходя в домик, отправилась в столовую, где на нашем столике меня уже ждал мой спецзаказ – горячий куриный бульон. Ярослава Сергеевна мастер договариваться с поварами!