Я кивнула.

- Отлично. И если там написано, что в 9:00 у нас линейка, это значит то, что ты должна на ней стоять, как штык, а не валяться в кровати. Я торжественно объявила ребятам, что сегодня мы примем в наши ряды новую пионерку, а ты не являешься на площадь! Я не знала, куда провалиться от стыда и что сказать твоим товарищам. Сказать, что ты спишь? Что твой сон важнее устава лагеря, интересов вожатых и друзей? Гиссарико! – она смягчилась, – я понимаю твою ситуацию, и особенно твоё состояние – ведь я не знала, что у тебя проблемы со здоровьем, и ты побывала в медпункте сразу как приехала, иначе ни за что не просила бы тебя выступить в этом конкурсе.

Я умоляюще посмотрела на Ярославу Сергеевну.

- Не переживай, всё конечно же останется между нами. Глеб Валерьянович прекрасный врач, он поможет тебе выздороветь, но ты ведь обещала заходить к нему каждое утро и каждый вечер для осмотра, а вчера не зашла. Пойми, дисциплина – это в твоих же интересах, в интересах твоего здоровья. А здоровый пионер – сильная страна. Потому так важно, чтобы каждый из нас был здоров и соблюдал режим дня. Я очень ценю то, что ты в таком состоянии вчера согласилась участвовать в конкурсе, да ещё и заняла 1-е место. Ты повела себя более чем достойно, и я горжусь, что в моём отряде такая замечательная пионерка. Но прошу тебя, не пропускай линейки и зарядку, а если по состоянию здоровья ты не можешь на них присутствовать, немедленно отправь ребят за Глебом Валерьяновичем или иди в медпункт сама. Но не доводи себя до состояния обмороков. Я очень рада, что ты меня поняла, – глаза Ярославы Сергеевны приняли привычный ласково-синий цвет.

- Прошу меня простить, очень сожалею о случившемся – я поклонилась по-японски.

- И ты меня прости, Гиссарико, я иногда чересчур строга в вопросах, касающихся устава лагеря. Ты уже написала список необходимых вещей?

- Нет ещё.

- Тогда после завтрака обязательно напиши. И сразу сможешь забрать принадлежности для рисования, приступив к записи пионеров в твой новый кружок.

- Так быстро?

- Ну да, мне бы хотелось, чтобы хотя бы одного-двух желающих ты нашла к вечеру. Заодно и сама можешь записаться в какой-нибудь кружок, если встретишь что-нибудь интересующее тебя. В кружках товарищи проявляют сплочённость, совместными усилиями добиваются поставленных целей. Ответственность за результат лежит на каждом, и каждый вносит посильный вклад в общее дело. Потому работа в коллективе крайне важна для формирования личности пионера.

О нет, сейчас она мне методичку будет читать про идеалы коммунизма.

- Я вас поняла и обещаю, что опоздание больше не повториться. А теперь могу я зайти в домик?

Вожатая слегка опешила:

-Д-да, конечно... Жду тебя после завтрака, но обязательно зайди в медпункт. И галстук повяжи правильно. Тебе товарищи помогут.

Я кивнула и поспешила скрыться в домике, выиграв небольшой тайм-аут перед завтраком.

Взяв ручку и лист бумаги, я задумалась – какие вещи мне были нужны? Что-нибудь из повседневной одежды. Джинсы, шорты, футболка, купальник (есть ли здесь река или озеро? – но хотя бы в душ не стыдно ходить будет), что-нибудь нарядное, как туника Ады, наверняка здесь бывают дискотеки и вечера. Сменную обувь – кроссовки для физкультуры и походов, о которых упоминала Полина, спортивный костюм. Форму здесь выдают, значит, с этим проблем не будет. Ещё на всякий случай запишу тёплый свитер (ночи могут быть холодными) и что-нибудь от дождя. Интересно, всё это купят за счёт лагеря, или мне придётся заплатить деньги, которых не так много? Мне нужно каким-то образом связаться с мамой, и она сможет привезти деньги и вещи. Я приписала внизу бабушкин адрес, надеюсь, вожатая её разыщет. Странно, что мама до сих пор не приехала. А вдруг бабушке стало хуже, и она не может её оставить? Или делает это специально по просьбе Глеба?

Прозвучал сигнал горна. Насколько я поняла, горн – это система сигналов в лагере. Каждый раз он трубит по-разному, и это что-то значит – линейка, обед, ужин, отбой.

Сложив листок вчетверо, я сунула его в карман блузки и хотела отправляться в столовую, как в комнату вбежала Анька уже переодевшаяся в новенькую форму, с двумя комплектами запасной – для себя и для меня.

- Вот, с трудом достала, держи. А то эти зануды на складе: “не положено”, “не велено”, “не выдаём”. Пришлось их заколдовать и форму самой забрать.

- В лягушек их превратила?

- Для таких, как они, лягушки – слишком благородные существа. А где Мадина не знаешь?

- Нет, она так и не появлялась.

- Значит, готовит очередную выходку. Ладно, идём на завтрак, там найдёмся.

Мы отправились в столовую и по дороге встретили Полину. Она искоса посмотрела на Аньку, буркнув ей что-то невнятное, со мной же она поздоровалась громко и приветливо.

-И… Извини, Гис, но твой галстук завязан неправильно, тебе никто об этом не сказал? Даже твоя подруга? – Полина уставилась на Аньку пристальным взглядом, сыронизировав на слове “подруга”.

- Да какая разница как он завязан! Человек носит галстук, как ему хочется, что ты к ней пристаёшь? Вожатая что ли, или самая умная? Ты носишь галстук, как тебе товарищ Генда завещал, А Гиссарико завязала его по обычаям прерий, так, как это делают индейцы Северной Аризоны.

Полина недовольно покосилась на Аню:

- Я не с тобой разговариваю, а с Гис. Можно я завяжу тебе его правильно, если ты не возражаешь?

- О, да! Пожалуйста! Была бы очень признательна (я уже и забыла про этот галстук)… Не могла бы ты меня научить?

- Конечно, но только после завтрака!

- Девочки, вижу, вам будет не скучно. Удачи в осваивании премудростей науки галстуковязания! – Аня развернулась и быстро зашагала по дорожке.

Я хотела её остановить, но по взгляду Полины поняла, что не стоит. Похоже, они не переносили друг друга. Полина аккуратно завязала мне галстук и у меня появилась новая спутница по дороге в столовую.

- Ты вот так всем помогаешь?

- Стараюсь, а что в этом плохого?

- В том, что на тебя свою работу и поручения начнут взваливать.

- Я не делаю чужую работу. Я просто помогаю.

- А кто тебя учил галстук повязывать?

- Вожатая.

- И как быстро научилась?

- Если честно, тоже не сразу.

- Значит, ты уже давно в лагере?

Полина ненадолго задумалась.

- Наверное, да.

- Что значит “наверное”? Ты не помнишь, когда приехала? Ты из какого города?

- Из Москвы.

- Круто, а я из Токио. В Москве мечтаю побывать, красиво там? Огромный, прекрасный город, столица России!

- Так и было. До войны. Пока фашисты не напали. А сейчас такой ужас творится. В городе пушки стоят, мешки с песком, окопы прямо на улицах. Постоянно сирена воет “воздушная тревога”, и мы на станциях метро прятались. У всех лица такие суровые, встревоженные. Знаешь, как страшно!

- Полина, подожди. Какая война, какие фашисты? Тебе сколько лет?

- 14.

- Германия напала на СССР в 1941 году – это даже у нас в школе учат, а сейчас какой год?

- В Москве 1942, наверное.

- А почему Саша сказала, что 1987?

- Может быть, я не знаю.

- Полина, если я должна поверить в то, что сейчас 1987 год, значит, тебе должно быть 67 лет! Ты не можешь выглядеть, как девочка.

- Значит, Саша неправа.

- Так, хорошо... стоп... То есть, ты помнишь Москву до войны?

- Конечно, помню. Как мы с папой гуляли в парке на Ленинских горах, в зоопарк ходили. А когда началась война, однажды ночью его немцы разбомбили. Был огромный пожар. Я так переживала за несчастных животных!

- Предположим, я тебе поверила, и что дальше? Как ты оказалась в лагере?

- Я не помню. Заснула, наверное.

- Где ты заснула?

- Немцы были уже совсем близко от Москвы, и началась эвакуация. Нас прямо из школы на автобус погрузили. Отвезли в какое-то здание. Там люди в белом, врачи, наверное, много приборов каких-то странных. И надписи на халатах не по-нашему написаны. Я помню первые буквы “Т”, “Е” а последняя “А”, между ними ещё две буквы, не запомнила. Врачи ходили и всё время что-то записывали. Мне было страшно. Ведь там солдаты с оружием стояли. Но к нам вышел товарищ Генда, и всех успокоил. Сказал, что сейчас мы отправляемся в пионерский лагерь, где будем в безопасности. Тогда многих отправляли в эвакуацию, и никто не удивился. Мы спустились на платформу метро, но станция была мне не знакома – никогда раньше на ней не была. Подошёл поезд, мы всем классом зашли в вагон. Взрослых с нами не было. Поезд тронулся, и мы въехали в туннель. А дальше я, наверное, заснула, потому что совсем не помню дороги в лагерь. Неужели я на метро сюда приехала? Меня встретила Ярослава Сергеевна. Так началась моя жизнь в лагере.