После первых месяцев брака с Камбисом царь и его главная жена опять стали трапезничать раздельно, сходясь только на больших званых обедах и ужинах, которые были любимы египтянами времени Амасиса, но которые почти совсем прекратились после восстания Псамметиха.

Нитетис знала, что царь нередко приглашает к столу своих военачальников, как и в Персии: и относилась к этому спокойно. Но неожиданная новость, что Камбис порою завтракает с Роксаной, которую не подвергли никакому наказанию за ее неслыханную дерзость, очень неприятно поразила египтянку.

Неужели этот азиат тоже подобен глине и любит подчиняться женщинам, проявляющим твердость? Нитетис знала, что такая склонность имеется даже у самых мужественных мужчин, хотя последние стыдятся ее и скрывают: но совсем избавиться от власти женщины не может никто из них… Камбиса же никак нельзя было отнести к самым мужественным, и его склонность к тиранству походила на женскую: едва ли это было справедливо для его великого отца, но весьма помогало склонить перса на свою сторону. Однако сейчас подобная слабость персидского царя была дочери Априя совсем не на руку!

А потом случилось страшное.

Камбис до смерти избил Роксану, когда за столом сестра и царица сказала то, что ему не понравилось: передавали, что Роксана безрассудно напомнила супругу о плачевном положении Кирова дома, заговорив о восстании и казни Смердиса, брата Камбиса, который остался неотомщенным. “Ты сделал дом Кира нищим”, - сказала персиянка, и супруг и господин повалил ее на пол ударом ноги в живот…

Роксана родила преждевременно, мертвого младенца, - причем невольные свидетели этого клялись, что ребенок получился с ужасными уродствами, и кое-кто передавал друг другу, что дитя родилось вовсе без головы… Разрешившись от бремени, царица умерла от побоев и кровотечения.

Все были потрясены, и даже Нитетис плакала от ужаса и жалости, узнав о такой гибели соперницы. Она приказала позаботиться о достойном погребении для Роксаны, в случае, если Камбис пренебрежет этим сам. Но Камбис после убийства сестры и жены был не в том состоянии, чтобы хладнокровно обдумывать ее похороны.

О мертвой царице позаботились приближенные царя, среди которых были его родственники: персы часто пренебрегали мертвыми телами даже знатных людей, особенно убежденные зороастрийцы, но Роксану и ее ребенка предали земле с почестями. Несомненно, у тех, кто ненавидел царя, теперь появилось еще больше поводов для ненависти: но пока еще она не прорвалась, и, возможно, не прорвется никогда. Персы есть персы!

Камбис долго предавался скорби, а может, гневу по отношению к другим или себе. Не впуская к себе никого, великий владыка целыми днями лежал неподвижно, не вставая, ничего не ел и ни с кем не разговаривал… Потом наконец царь позволил персам позаботиться о себе и вернулся к прежним делам, но египетские приближенные совершенно перестали видеть его.

Нитетис, уединившись с Уджагорресентом, мучилась мыслями о своем будущем и будущем Та-Кемет. Она все еще не забеременела. Конечно, в последние месяцы, пропадая в походах, занимаясь военными сборами и унимая повстанцев, царь разделял с ней ложе гораздо реже, чем вначале. И ее старый опытный врач, Минмес, утверждал, что женщинам нередко приходится подолгу ждать первой беременности, зато потом их плодовитость может так возрасти, что они сами этому не радуются… Но пока Нитетис не дождалась и первого ребенка. Она слышала, что уродец, родившийся у Роксаны, был сыном… Способен ли Камбис производить на свет здоровых детей? А если и Нитетис он наградит сыном – Хором в гнезде, который родится с пороками? По законам Та-Кемет это дитя будет почитаться священным и неприкосновенным – еще даже более, чем царские дети в Персии, ведь Камбис объявлен фараоном и верховным богом! А наследник, имеющий пороки, еще большие, чем у самого Камбиса, может навлечь несчастья на всю страну!

Порою Нитетис жалела, что в ее стране, как в Спарте, не принято избавляться от неудачного потомства: это, конечно, жестокость, но такая ли большая в сравнении с тем, что приходится выносить самим подрастающим калекам и всем тем, на кого падают заботы о них? А новорожденное дитя почти ничего не почувствует, сразу же вернувшись туда, откуда явилось: и, разумеется, не осознает своей смерти, как это произошло бы позже!

Однако, несмотря на здравость подобных рассуждений, ее Поликсена ни за что не позволила бы так поступить со своим ребенком, которого теперь могла зачать только от спартанца, как Нитетис – от перса.

Как судьба сведет их детей - а детей их детей, если обе подруги переживут эту персидскую войну?..

Нитетис, совершенно покинутая мужем, теперь опасалась приглашать любимую эллинку во дворец, но по праву великой царицы несколько раз навестила ее сама. Все в городе, как египтяне, так и персы, конечно, давно уже знали, кого любит Нитетис.

Великая царица спрашивала Поликсену, не хочет ли она заключить со своим спартанцем брачный договор: это была самая законная форма брака в Египте, скреплявшая его гораздо надежнее, чем благословение жрецов. Особенно теперь, когда египтяне столь часто брали себе в жены чужеземок, почитавших иных богов: прежде всего азиаток. Сам Камбис подписывал брачный договор с египетской царицей, а еще прежде так поступали фараоны!

Поликсена отказывалась, говоря, что не имеет права так сковывать своего возлюбленного, которому здесь все чужое, гораздо больше, чем ей.

- Ликандр никогда не бросит меня, но он также никогда не сможет сделаться египтянином! – сказала Поликсена. – Ты ведь знаешь его, и сама все понимаешь!

- Если случится так, что твой друг погибнет, успев сделать тебя матерью, подумай, что ждет вашего ребенка, не говоря о тебе! – предостерегала Нитетис. – Я знаю, что у нас никто не упрекнет тебя, как это сделали бы в Элладе: люди Та-Кемет сторонятся вас и ваших обычаев, как вы сторонитесь наших. Но эллины…

- Мои эллины уже считают нас мужем и женой, - сказала на это Поликсена. – Они тоже все понимают! И если мне суждено вернуться в Грецию, потеряв Ликандра…

Она закусила губу, сдерживая слезы ужаса при такой мысли.

- Если будет так, меня станут считать его вдовой! – твердо закончила Поликсена. – Такова наша честь, особенно честь спартанцев!

- Если ты когда-нибудь к ним попадешь, а тогда обрадуешься ли? – невесело заметила египтянка. – Но, конечно, решать тебе.

Великая царица помолчала, сидя в кресле напротив подруги и покачивая вышитой туфлей с загнутым носком.

- А я ведь хотела подарить тебе землю. Камбис закрепил за мною довольно много земли в Дельте, которой я могу распоряжаться.

Конечно, Поликсена знала это: но она сразу же покачала головой.

- Я очень благодарна тебе, богиня, но не могу. Будь я одна, я бы не отказалась, - покраснев, прибавила эллинка, взяв царицу за руку. – Но теперь, когда со мной Ликандр, землю из нас двоих может получить только он: за службу, за заслуги! Ведь он мужчина и эллин!

- Я понимаю, - сказала египтянка.

Она усмехнулась.

- За службу, говоришь? Чью же кровь отправить его проливать? Можно отправить твоего спартанца в Сирию, еще при Амасисе там были непрерывные войны! Мне кажется, у персов намного больше благородства, чем у сирийцев и других азиатов, - заметила великая царица.

- И теперь, выходит, Ликандру предстоит унимать сирийцев ради порядка в благородной Персиде, - засмеялась Поликсена.

Нитетис пожала плечами.

- Думай, как тебе угодно, филэ. Никто из нас не пророк и не знает будущего. Но прежде всего порядок в Сирии выгоден Та-Кемет!

Поликсена быстро встала с кресла и обняла сидящую госпожу.

- Я бы никогда тебя не покинула, - прошептала она. – Сколько ты для меня сделала! Но только женщины могут принимать от других добро просто так, ради себя самих: мужчинам это нельзя, это их губит!

Нитетис погладила ее по руке, посмотрев на эллинку снизу вверх.

- Стало быть, подождем для спартанца случая отличиться, а ты поговори с ним, как это будет понятно эллину, - заключила она с улыбкой. – Тебя я не оставлю, ты знаешь! Ведь это его не уязвляет?