С тревогой посмотрев подруге в глаза, Ликандр увидел, что она беззвучно плачет. Но потом Поликсена улыбнулась, не прекращая плакать.

- Будем ждать вестей из дворца! – сказала она, утирая глаза.

Ликандр улыбнулся и кивнул.

Если вести будут такие, каких он уже ожидал, познакомившись с царем царей, он сумеет умереть, как подобает спартанцу, и спасти возлюбленную от позора.

***

Когда Камбис вошел в тронный зал в сопровождении “бессмертных”, все бывшие там египтяне, безмолвно стоявшие в ожидании победителя, опустились на колени и прижались лбами к мозаичному рисунку, изображавшему огромное солнце. Великая царица тоже поклонилась до земли. Но она выпрямилась первой из всех: и так, стоя на коленях, смотрела на своего супруга в страстном и молящем ожидании своей участи. Царский казначей тоже смотрел на Камбиса выпрямившись, хотя и стоял в покорной позе.

Камбис усмехнулся.

- Встаньте, - сказал он по-персидски.

Все присутствующие тут же поднялись. Взгляд победителя останавливался то на одном, то на другом лице – все смотрели одинаково, с настороженной и испуганной угрюмостью; только на лице Нитетис была прежняя страстная мольба, и, вместе с тем, казалось, что она хочет обратиться к Камбису со словами, не предназначенными ни для чьих больше ушей.

И царь царей тоже первой из всех обратился к своей египетской жене.

- Сядь, великая царица, - сказал Камбис, указывая Нитетис на кресло. Сам он остался стоять.

Нитетис несколько мгновений смотрела в лицо азиата, на котором угадывалась насмешка… и что-то еще, чего она пока не могла понять; потом, послушно подойдя к креслу, царица опустилась в него. У нее самой уже дрожали ноги. Ей очень хотелось переглянуться с Уджагорресентом, но египтянка не решалась.

И, пожалуй, она догадывалась, что сейчас будет. Царскому казначею тоже не нужны были лишние объяснения.

Царь царей хлопнул в ладоши, слегка кивнув своей страже. Кроме тяжеловооруженных “бессмертных”, у которых из доспехов смотрели только глаза, зал заполнили другие персидские воины: все египтяне склонили головы, сжав руки на животе.

Раздались быстрые шаги многих пар ног, и в тронный зал вошли Филомен и фараон Псамметих в сопровождении стражи. У обоих были руки связаны за спиной, но непохоже было, чтобы это причиняло им страдания: только мешало сопротивляться.

- На колени перед великой царицей, - возвысив голос, но спокойно приказал Камбис обоим.

Филомен резко обернулся к персидскому стражнику, который хотел надавить ему на плечо, чтобы поставить на колени; эллин словно бы отшатнулся… но опустился на колени сам. Псамметих сразу подчинился приказу. Египтянин стоял, понурив обнаженную черноволосую голову, и казался почти безразличным к окружающему.

Нитетис в своем кресле прикрыла глаза, чувствуя, что краснеет от стыда; она сознавала, что взгляд Камбиса устремлен на нее, и молила богиню сказать ей, что означает эта жестокая потеха.

Когда она открыла глаза, пленники уже стояли на ногах. Камбис прошелся по огромному молчащему залу, словно в раздумье; перс приблизился сначала к Псамметиху и посмотрел ему в лицо. Египтянин упорно не поднимал глаз, и персидский царь отвернулся от него, словно бы потеряв интерес. Зато к Филомену он обернулся с гораздо большей живостью.

Камбис обошел эллина со всех сторон: Филомен покраснел под своим темным загаром, но молчал. Однако, когда царь царей остановился прямо перед пленником, тот посмотрел ему в лицо.

Довольно долго Камбис не произносил ни звука. Наконец он заговорил.

- Ты гадаешь, почему я тебя до сих пор не убил?

Камбис говорил по-персидски, и вначале, быть может, счел, что пленник его не понял… но тут эллин впервые разомкнул уста.

- Нет. Я знаю, почему ты не убил меня, - громко сказал Филомен на том же языке.

Египтяне ахнули, персы начали переглядываться… а Камбис улыбнулся. Он поднял руку, и все в зале вновь смолкло.

- Ты думаешь, что ты мне интересен, - сказал царь царей пленнику. – Ты прав. Я хочу понять, почему ты сражался против меня, заведомо зная, что проиграешь! Ведь ты знал, что обречен? И твои греки знали это?

- Да, - сказал Филомен. И больше не прибавил ни слова.

Камбис огладил недавно отросшую бороду. Нитетис, исподволь оглядев своего царственного супруга, заметила, что он успел тщательно позаботиться о своем теле и одежде.

- Почему!.. Отвечай! – вдруг рыкнул царь персов, сделав быстрое движение к узнику. Эта вспышка ярости ужаснула азиатов; Филомен вздрогнул, но словно бы совсем не испугался.

- Мы, эллины, привыкли сражаться до победы или смерти, если беремся за оружие, - ответил он. – Фараон защищал свою страну, и мы приносили ему присягу! Разве этого недостаточно, чтобы восстать против тебя?

Камбис сейчас оглядывал эллина как какое-то заморское чудище.

- Недостаточно, и я не поверю, если ты станешь отрицать, - наконец сказал царь персов. – Вы имели какой-то план!

Филомен слегка пожал плечами и улыбнулся, будто слова Камбиса его позабавили; и тогда перс закатил глаза в бешенстве.

- Быть того не может, чтобы вы оказались так глупы! – выкрикнул он. – Ты понимаешь, что стоит мне поднять палец, и с тебя живого сдерут кожу? И то же я сделаю со всеми твоими греками! С вас всех сдерут кожу и посыплют солью, ты понял?.. Двести твоих солдат осталось в живых!..

И тут Камбис впервые увидел, как его враг побледнел. Филомен сжал губы, но судорожно сглотнул; и это, казалось, удовлетворило перса. Он улыбнулся и кивнул.

- Так ты мне скажешь, что вы замышляли?

- Только попытаться тебя разбить, - ответил Филомен, опять посмотрев в дикие черные глаза азиата. – Ты был слаб тогда и потерял свою армию! Это было возможно!

Камбис долго всматривался в него; но, казалось, теперь поверил эллину. Или хотя бы отчасти.

- Хорошо, - сказал азиат. – Однако сейчас я снова силен, и вы в моей полной власти! Я могу убить вас когда угодно, но я высоко ценю вашу храбрость и военное мастерство! Я хотел бы, чтобы у меня были такие же военачальники, как ты!

Он выжидательно замолчал.

Филомен расправил плечи. Он незаметно пошевелил стянутыми запястьями.

- Что же тебе мешает назначить своими военачальниками кого-нибудь из греков, которые служат тебе, царь царей? И сместить тех, кто тебе неугоден? – спросил он.

Опять наступила страшная тишина. Казалось, Камбис сейчас ударит связанного по лицу или выполнит свою угрозу – отдаст всех эллинов на муки.

Но перс неожиданно засмеялся.

- Этот человек мне нравится! Ты полный безумец! – воскликнул он, глядя на военачальника фараона.

- Мое имя означает “возлюбивший безумие”, великий царь, - ответил Филомен, так же улыбаясь. – Я действительно сумасшедший.

Камбис медленно повел головой, будто приводя в порядок мысли.

- Как же, по-твоему, мне следует поступить с твоими воинами? – спросил он теперь мягко, почти ласково.

Филомен ничего не ответил. Он по-прежнему глядел персу в лицо и молчал.

И тут со своего места заговорила Нитетис.

- Великий царь, я знаю этого человека! Он защищал меня и служил мне, еще когда был жив фараон Амасис!

Камбис круто повернулся к египетской жене: и слушал ее в полном изумлении.

Нитетис подалась к нему с кресла, сжав подлокотники.

- Филомен защищал меня, зная, что я твоя невеста, - сказала она.

- Вот как! А теперь решил пойти на меня с оружием? – воскликнул перс.

Он опять разразился смехом. Все присутствующие в зале, кроме их троих, боялись издать хоть звук. Нитетис же опять воскликнула:

- Прошу тебя, пощади его!

Камбис не успел ответить царице; Филомен снова подал голос.

- Позволь мне дать тебе совет, царь царей!

Камбис усмехнулся и кивнул.

- Сильный враг бывает полезнее доброго друга! Говори!

- Назначь человека пробовать твою еду, как делают цари Та-Кемет, - сказал эллин. – Удвой свою стражу! И оглядывайся на каждом шагу! Ты думаешь, что понял этот народ… но они совсем не таковы, как ты думаешь! Египтяне все ненавидят тебя и всегда будут ненавидеть!