Пройдя в пиршественный зал, египтяне сели на отведенные им места – у подножия тронного возвышения, по левую руку от Камбиса. По правую сядут его вельможи. Сколько пройдет времени, пока Уджагорресент заслужит такое право – сесть по правую руку от персидского царя?..

В чашах потрескивало яркое пламя, в свете которого все вокруг неожиданно показалось Поликсене тусклым и малозначащим, даже золото на одежде персов. Так вот оно какое – зримое божество ариев; каковы же они сами?

Поликсена, как и ее госпожа, знала персов только по рассказам – из слов тех немногих придворных азиатов, с которыми они могли познакомиться до сих пор, и которые, конечно, приноравливались к нуждам и ожиданиям слушавших их господ.

Теперь господа здесь персы.

Поликсена задумалась, сама не заметив, как ее убаюкал огонь; и только гул голосов у входа заставил ее вернуться к действительности. Она бросила взгляд на замершую на своих подушках Нитетис, потом снова на дверь. Камбис!..

Царь царей вошел в окружении своих “бессмертных”, но в первые мгновения он показался Поликсене старшим братом Уджагорресента: голова перса была непокрыта, и блестящие от благовонного масла черные волосы ниспадали на плечи. Только завитая борода отличала его от казначея бога. Большие черные глаза перса были подведены, щеки нарумянены. Его покрытые золотым цветочным узором пурпурные одежды стелились по полу, под распахнутым халатом виднелась белая рубашка – знак чистоты сердца зороастрийца. Почему-то эта рубашка успокоила Поликсену.

Только тут она вспомнила, что не поклонилась. И Нитетис рядом с ней тоже забыла о всяком почтении, разглядывая своего будущего повелителя: конечно, их непочтительные головы были видны среди множества совершивших проскинезу*. Но перс, казалось, не обратил на это внимания.

А вернее всего – Камбис заметил египтянку и эллинку, выделив их из остальных, только не подал виду.

Победитель поднялся по ступеням и воссел на трон. Вот тут все снова уткнулись лбами в пол, боясь даже дохнуть: и персы боялись своего владыку ничуть не меньше, чем египтяне.

Но вдруг в тишине раздался голос Камбиса. Поликсена уже достаточно знала по-персидски, чтобы понять его слова.

- Радуйтесь, ваш царь с вами! – произнес Камбис. Голос его оказался низким, звучным и глубоким, и приятно волновал бы сердце, если бы не знать, кто это говорит. – Можете смеяться и радоваться! Я хочу, чтобы вы подняли чаши в мою честь!

И все стали смеяться и улыбаться, сдвигая чаши; персы принялись громко славить своего владыку, их голоса наполнили огромный зал. Египтяне тоже послушно пригубляли вино - но побежденные молчали и пили мало. Они были очень заметны среди азиатов: именно потому, что старались оставаться в тени.

И тут вдруг царь громко спросил:

- А кто эта женщина, которая не поклонилась мне?

Поликсена чуть не умерла на месте, услышав такие слова; и несмотря на все показное и даже искреннее веселье, персы тут же замолкли, когда раздался вопрос Камбиса.

Уджагорресент встал на ноги, и все взоры обратились на него.

Камбис впился в египтянина взглядом, в котором не было никакого добродушия. В эти мгновения нельзя было не отдать должное самообладанию царского казначея.

- Великий царь, - произнес Уджагорресент по-персидски. – Позволь представить тебе единственную дочь фараона Априя – царевну Нитетис, законную наследницу трона Хора!

Он низко склонился и подхватил под локоть Нитетис; иначе девушка не смогла бы встать с места, как ни владела она собою. Но потом Уджагорресент оставил руку своей воспитанницы. Оба заговорщика сложили руки на животах и склонились перед Камбисом.

Камбис долго смотрел на них – а потом улыбнулся; а потом засмеялся раскатистым смехом.

- Прекрасно! Так это дочь Априя, о которой столько говорят! – воскликнул он.

Потом перс приказал:

- Подойди ко мне, царевна Нитетис!

Уджагорресент подхватил руку Нитетис и повел пошатывающуюся девушку вперед. Все сидящие, которые оказывались на пути египтян, поспешно отодвигались от них, как от отмеченных богами – или заразных больных.

Оказавшись у подножия трона, Нитетис подняла глаза. Она встретилась взглядом с персидским царем.

И она увидела, что в глазах Ахеменида больше нет ни насмешки, ни гнева – только страстный интерес. Щеки Нитетис занялись румянцем. Она опустила глаза, потом опять подняла их и улыбнулась. Египтянка ощутила, что от царя приятно пахнет: несомненно, он соблюдал большую чистоту тела, чем простые персы и закованная в железо стража.

Камбис улыбнулся в ответ – вернее сказать, только уголки накрашенных губ дрогнули; в глазах его горело несомненное желание. Он поднес руку к завитой бороде.

- Я вижу, что молва не лжет! – сказал царь царей. – Ты поистине прекрасна!

- Великий царь, - Уджагорресент опять выступил из тени. Теперь он держался гораздо увереннее. – В этой девушке течет божественная кровь, и моя страна предлагает ее тебе в супруги, дабы твоя новая царица освятила твое владение нами!

- Освятила? – переспросил Камбис.

Казалось, эти слова были неудачными. Но Камбис не рассердился. Поднявшись с места, он быстро сошел по ступеням к царевне. Все персы при этом движении опять попадали ниц. Только египтяне остались неподвижны, и Поликсена даже не подумала опустить голову: взгляд ее не отрывался от любимой госпожи.

Взяв Нитетис за подбородок, царь приподнял ее лицо.

- Так ты хочешь быть моей женой? – спросил он. При этих словах голос перса зазвучал еще глубже, волнуемый зарождающимся чувством.

- Да, великий царь, - Нитетис впервые открыла уста. Все вокруг безмолвствовало. Казалось, пламя в священных чашах вспыхнуло ярче, точно в него подбросили волшебного порошка.

Дочь Априя отступила и грациозно склонилась перед своим будущим господином.

Камбис усмехнулся, с великим удовольствием и каким-то другим чувством; потом обратил взгляд на Уджагорресента.

- Что ж, я женюсь на этой прекрасной девушке, если тебе так этого хочется, царский казначей… так, кажется, называется твоя должность? – спросил он.

Уджагорресент поклонился.

- Ты сделаешь Нитетис своей царицей, мой господин? – спросил он ровным голосом, подняв глаза на Камбиса.

- Она будет моей египетской царицей, - сказал во всеуслышание властитель персов.

И тут Поликсена услышала вскрик позади. Она обернулась, и все остальные с ней; взгляды придворных обратились на группу персиянок, которые сидели в стороне, далеко от мужчин и от египетских женщин. На них были длинные покрывала и тиары, полностью скрывавшие волосы и делавшие азиаток почти неотличимыми друг от друга. Только та, что сидела в середине, страшно побледнела под слоем румян и ломала свой веер из павлиньих перьев.

Камбис же, нисколько не смущаясь этим, схватил Нитетис за руку, как только что делал Уджагорресент, и, развернув девушку лицом к остальным, вознес эту руку в своей ладони, как будто скрепляя союз.

- Перед лицом Ахура-Мазды, что дал мне это царство, я объявляю дочь Априя моей египетской царицей! – сказал перс. – Завтра вечером мы устроим брачный пир!

- Великий царь, - громко сказал воспрянувший и торжествующий Уджагорресент посреди общих восклицаний и изумленного ропота. – Надлежит освятить твой брак в храме Амона и в храме Нейт, дабы этот союз был благословлен нашими богами!

Камбис засмеялся.

- Будь по-твоему, царский казначей! – воскликнул он. – Я добр к моим подданным и покоренным народам, и я женюсь на твоей царевне по египетскому обычаю, когда мы вернемся в Хут-ка-Птах! Но сегодня мой бог свидетель этой клятвы, - перс взмахнул широким длинным рукавом в сторону огненной чаши.

Потом Камбис отпустил руку Нитетис, казалось, отдавшись священнодействию.

- Великий бог Ахура-Мазда, величайший из богов, един, он не мужчина, не женщина и не животное! – воскликнул царь персов, обведя взглядом собравшихся. Он расправил под своим одеянием мощные плечи. – Ахура-Мазда не облечен смертной плотью, и его не уязвляет железо! Его очистительное пламя озаряет все сердца!