Они осторожно выскользнули за дверь. Поликсена ощутила испуг, когда двое стражников с копьями повернулись к ним… но эти фиванцы сразу положили свои копья и заняли места по сторонам от женщин. Маленький отряд молча двинулся за Критобулом, стараясь оставаться в тени; Поликсена только надеялась, что ее спаситель хорошо изучил дорогу. Однако же он снова пришел к ней незамеченным - и уверенно вел всех переходами, в которых не было стражи: казалось, критянин обладает ночным зрением.

Однажды, заглянув за угол, Критобул приказал своим спутникам сбиться вместе и ускорить шаг. Предстояло пересечь охраняемый коридор: и группа людей, двигающихся быстро, привлечет меньше внимания, чем длинная процессия.

Они пересекли опасный участок без помех. Поликсена узнавала эту часть дворца, хотя и шла непривычным путем: помещения гарема были уже близко. Где же Никострат?.. Конечно, еще не схвачен, - иначе их всех бы уже ловили, с факелами и криками.

Вот и двери гарема - украшенные двумя драгоценными посеребренными лунами; от этих лун расходилось переплетение веток, а по краям двери были отделаны розетками - излюбленным персидским орнаментом. По сторонам дверей горели светильники, а стражи больше не было. Неужели?..

- Что это значит, госпожа? - испуганно спросила Ианта.

- Тихо!.. - приглушенно воскликнула Поликсена.

И тут из женских покоев вышел Никострат, с мечом в руке. Он приостановился; потом нашел взглядом мать и улыбнулся.

- Заходите!

Поликсена встревожилась: она помнила, что для того, чтобы добраться до покоев Фрины, нужно пройти две смежные комнаты, а к Эльпиде пробираться еще дольше - если входить через двери гарема. В этих комнатах до сих пор жили женщины и прислужницы, оставшиеся от Дариона. Но Никострат, видимо, знал, что говорил.

Когда все вошли, то увидели, что Эльпида, Фрина и дети ждут их за дверями; с ними была Корина, маленькая смуглая рабыня Эльпиды, сопровождавшая ее всюду. Больше никаких служанок не брали - даже этих женщин было многовато.

Никострат, улыбаясь, сказал матери:

- Всех гаремных женщин мы согнали вместе и велели сидеть тихо. А стражники уже бежали, пока их не захватили с нами. Эльпида им заплатила.

Однако Поликсена, все еще полная недоумения, обернулась к Критобулу.

- Почему в коридорах так пусто? Грекам не хватает людей? Или все ушли встречать мятежников?..

- И то, и другое, сдается мне, - ответил наварх. - Видишь ли, ваши освободители все никак не могут поладить и поручают охрану дворца только какому-нибудь одному полису в одну смену: теперь верх взяли Фивы. А завтра, быть может, придет черед Афин.

Эльпида фыркнула; и царица тоже невольно развеселилась.

- А света в коридорах убавилось, потому что греки не огнепоклонники и им жаль жечь масло и дерево, - заметила она. - Полагаю, в городе туговато с припасами.

Но задерживаться было не след: все быстро вышли.

Дальше Критобул повел их еще быстрее. Малыши начали было капризничать, но беглецам никого больше не попадалось. Однако Питфея, хромого мальчика, пришлось нести на руках, и это замедлило движение.

Спустившись по лестнице, они остановились передохнуть у сыроватой стены, пахнущей красками. Это место было хорошо освещено, и Поликсена узнала мифологические картины, которые столько раз нагоняли на нее страх и даже снились.

Нужен был особый дар - изобразить греческих героев такими чудищами, и притом узнаваемыми, подумала царица: Медея-детоубийца с кирпично-красным лицом и ртом, отверстым, точно устье печи, была особенно уродлива.

Тут откуда-то спереди появился Критобул: оказалось, что критянин успел сходить на разведку.

- Там у дверей другие стражники: моих уже сменили, - сообщил он. - Но все равно идемте. Думаю, мы даже обойдемся без крови!

Наварх вытащил свой знаменитый нож; и двое стражников-фиванцев, которые шли с ними, тоже достали мечи. Никострат своего и не убирал.

Все двинулись дальше. Но вдруг Критобул без спроса отделился от остальных и направился к воинам у дверей.

Он заявил:

- Если пропустите нас, останетесь живы. Нет - пеняйте на себя!

В первый миг охранники были так изумлены появлением группы беглецов, что не крикнули; а потом промолчали, увидев блеск оружия. У Никострата был самый грозный вид; но и нож Критобула с рукояткой в виде дельфина тоже не выглядел игрушкой. Было похоже, что предводитель отряда весьма ловок с ним.

Стражники молча дали царице и остальным дорогу. Миг, другой - и все оказались под лунным небом. Поликсена полной грудью вдохнула воздух свободы…

Пригибаясь и прячась за деревьями, они направились дальше.

- Осторожно, эти могут закричать, - прошептал Никострат, кивнув в сторону арки, у которой остались стражники.

Критобул засмеялся.

- Ну уж нет. Зачем им выдавать, что они нас упустили? А так поди узнай, кто проворонил.

По ночному саду, однако, идти тайком оказалось гораздо легче; мягкая земля глушила шаги. И совсем скоро Критобул с торжеством подвел их к участку высокой стены - это место на первый взгляд ничем не отличалось.

Критянин присел, покопал землю ножом… а потом начал рыть гораздо быстрее; комья летели во все стороны.

- Помогайте! - приказал он. Но Никострат и один из стражников уже присоединились к нему. Скоро в земле открылась черная яма.

Женщины с опаской заглянули туда; а малыш Главк, сын Фрины, заплакал. Однако Критобула, похоже, ничего не смущало.

- За мной! - велел он. Присел на корточки… а потом, будто крот, зарылся в землю.

Через небольшое время критянин подал голос с другой стороны.

- Все спокойно, я жду вас!

- Но как мы проползем с нашими детьми?.. - пробормотала Фрина.

- Как-нибудь, - сердито ответила царица.

Никострат взглянул на обеих женщин.

- Я знаю как.

Старших детей удалось уговорить спуститься в нору следом за взрослыми; а младшим закутали головки плащами, чтобы они не задохнулись и не испугались. Как лошадям порою завязывали глаза перед боем.

Выбравшись наружу с другой стороны, они все оказались перемазаны в земле. Поликсена вспомнила, что Критобул уже был грязен, когда явился за ними во дворец; но было слишком темно, чтобы на это обратили большое внимание. А теперь?..

До рассвета им нужно умыться, где-нибудь переждать… или покинуть Милет.

Но когда они взглянули на город впереди, стало ясно, что таиться не придется. На улицах опять было светло как днем от пожарищ, и повсюду были люди: жители целыми семьями покидали свои дома или пытались их защитить от грабителей с севера, вставая на пороге с оружием в руках. Мелькали гребнистые шлемы спартанцев и фиванцев, отряды которых отчаянно пытались навести порядок; некоторые воины намалевали под глазами белые полосы, чтобы лучше видеть в темноте. Но милетцы уже не отличали освободителей от врагов…

- Вперед! Женщин и детей в середину! - отрывисто приказал Критобул, оценив обстановку. - В толпе мы уцелеем, если нас не оторвут друг от друга!

- А что же твоя жена?.. - воскликнула Поликсена. - А мальчики? - прибавила она, вспомнив о детях Дариона.

- Они все уже ждут меня на корабле, - ответил критянин, оглянувшись на нее: в глазах его отражались всполохи. - Мы уплывем, если только пробьемся наружу из города.

Они влились в поток беженцев; мужчины стали передавать друг другу малышей, по очереди защищая своих спутников. Дважды обезумевшая толпа чуть не разделила их; Критобулу пришлось кого-то ранить, когда у одной из девушек попытались вырвать сундучок с украшениями царицы. Но в конце концов они проложили себе путь за северные ворота - конечно, городские ворота были давно распахнуты, не устояв перед таким натиском.

Стало видно, что люди, бегущие в сторону Гераклейской бухты, во множестве садятся на корабли и покидают ионийские берега.

Критобул перебросил нож из руки в руку; он сплюнул на песок.

- Как бы у нас не отбили корабль, - пробормотал наварх.

Однако его люди себя отстояли. Черная бирема, выделявшаяся среди других, была готова принять на борт царскую семью: матросы Критобула, приветственно замахавшие царице и остальным, направили к берегу лодку.