Поликсена осеклась. Ей было страшно, больше, чем она могла показать; она до последнего мгновения не представляла, что все обернется так. Но теперь оставалось только держаться.

Мелос так и не объявился. Заключение продлилось много дней - скоро Поликсена потеряла им счет; вначале ее и детей содержали очень строго, не позволяя получать почти никаких вестей, тщательнейшим образом проверяя каждого слугу, который допускался в их покои. В эти первые дни царственных пленников охраняли спартанцы, от которых не удавалось добиться ни единого лишнего слова.

Одной из радостей узницы было то, что лечение Клития помогало. Поликсена опять стала ходить без боли - правда, понемногу. Вскоре ей позволили встречаться с детьми и внуками.

Однажды утром царица обнаружила, что спартанских стражников сменили фиванцы. Эти охранники оказались более общительны и любезны; они уже не досматривали так тщательно всех ее посетителей. Однако такая перемена вызвала у Поликсены немалую тревогу - как у всякого узника, который утратил связь со внешним миром. Что все это значило?..

На другой день царицу неожиданно навестил Дорисс. Спартиат говорил с нею довольно уважительно; он спрашивал, нет ли у Поликсены каких-нибудь желаний, которые он мог бы удовлетворить.

Поликсена ответила:

- У меня лишь одно желание - узнать, когда нам вернут свободу и вернут ли вообще.

Дорисс немного смутился: он сказал, что даст ответ, как только будет возможность. Спартиат поспешил проститься и уйти.

Эти предвестия были самые зловещие: и предчувствие Поликсену не обмануло.

Через два дня после разговора со спартиатом царицу совершенно неожиданно навестил Критобул.

Поликсена была так поражена, что даже не нашла слов, чтобы приветствовать критянина. Она не видела его с самого появления греков. И как он попал сюда?..

Но все слова вылетели у коринфянки из головы, когда она увидела лицо своего гостя. Стало ясно, что он сейчас скажет ей самое главное.

- Моя царица, у меня для тебя скверные новости.

Поликсена встала с места.

- Нас казнят?..

У нее все застыло внутри: хотя коринфянка давно готовилась к такому исходу.

Критобул качнул головой.

- Нет. Сегодня в зале совета греки долго совещались - были выбраны самые влиятельные представители от каждого из трех полисов. Я подкупил одного раба, который все подслушал!

Критский наварх приостановился, точно преодолевая сильнейшее отвращение.

- Воины, которые сейчас дежурят у твоих дверей, тоже согласны, что это гнусность, и пропустили меня к тебе…

Поликсена топнула здоровой ногой.

- Так говори же! Что именно решили греки?..

Критобул взглянул на нее.

- Тебя постановили заковать в цепи и отвезти в Фивы или Афины, чтобы там прилюдно казнить; а может, выставить на рынке рабов. Твои дочь, невестка и внуки будут проданы в рабство, а сына казнят. Но перед этим все города свободной Эллады узнают о вашей участи и о том, кто одержал победу над прославленной персидской тиранкой.

Критобул криво усмехнулся.

- Спартиат Дорисс защищал тебя, представь себе, и другие лакедемоняне его поддержали. Они говорили, что, если нельзя вернуть вам свободу, благороднее всего будет сразу вас убить; но афиняне, конечно, их заболтали, потому что лучше всех работают языком. Теперь осталось только решить, какой полис из двоих оставшихся будет главным триумфатором!

Поликсена медленно опустилась назад в кресло. Несколько мгновений она сидела в глубочайшем потрясении.

А потом воскликнула сдавленным голосом:

- Почему ты не принес мне яд, тебя же не обыскивали? Почему?..

Критобул сжал ее холодные руки.

- Потому что знал, что ты об этом попросишь! Но я явился к тебе потому, что могу помочь вам спастись… Знай, что вчера под стены Милета пришли бунтовщики, и теперь главные силы брошены против них, а в городе неразбериха.

Он поцеловал руку царицы.

- У нас будет только одна попытка - нынче вечером, пока не сменилась стража. С этими людьми я договорился: и они бегут с нами, если ты вознаградишь их, госпожа.

========== Глава 216 ==========

Поликсена молча смотрела на критянина, который однажды уже вызвался совершить для нее невозможное… ум царицы, столько дней не получавший новой пищи, опять заработал очень быстро.

- Но даже если ты выведешь нас из дворца, как мы выберемся за пределы сада?

- Жена мне подсказала, - ответил он. - Геланика знает, где ее служанка Клео сделала подкоп, которого до сих пор не обнаружили. И я убедился, что все - правда.

- Вот как?..

Критобул кивнул.

- Геланика сказала, что если ей удастся помочь вам, то она надеется, что этим хоть отчасти искупит преступление против родного города.

Сердце Поликсены сжалось.

- Я не знаю, простят ли Геланику тени убитых сородичей… но если мы спасемся, то будем вашими вечными должниками.

Критобул улыбнулся.

- Мне нужно спешить, госпожа, чтобы все подготовить. А ты собирай вещи. Ты возьмешь с собой кого-нибудь, кроме родственников?

- Двух моих служанок, если они согласятся, - ответила Поликсена. - Их здесь знают… и им придется плохо, если обнаружится мой побег; остальные в меньшей опасности.

Критобул кивнул.

- Я приду сразу после заката. Никострата и других женщин тоже предупредят.

Он ушел, как будто чудесное явление спасителя Поликсене только померещилось. На несколько мгновений царица чуть было не поверила в это; но потом она заставила себя действовать.

Ианта и Аглая, которых она шепотом посвятила во все, тут же согласились бежать с госпожой. Они проворно, в четыре руки, помогли ей уложить сундучок с драгоценностями. Ничего другого не имело смысла брать: к счастью, царского имущества союзники еще не расхищали и неприкосновенности ее комнат не нарушали.

Греки, наверное, собирались все здесь разграбить, когда закуют в цепи хозяйку этих покоев…

Поликсена замерла над открытым сундучком: вспышка ярости, подобно молнии Зевса, ослепила ее.

Потом она приказала Ианте принести свой меч и опоясать себя им. Нож у нее отобрали в первый день - Поликсена держала его под подушкой; а вот меча так и не нашли. Это было слишком неженское оружие, чтобы освободители всерьез задумались о подобной возможности.

Ее доспехи, начищенные и смазанные льняным маслом, хранились в том же сундуке, что и меч; однако их Поликсена оставила. Но она туго набила свой пояс золотыми дариками, надеясь, что Фрина и Эльпида тоже захватят что-нибудь про запас. Мужчинам следовало идти налегке.

Двери в опочивальню оставались закрытыми: и хотя стражники, несомненно, слышали суету внутри, никто к женщинам не заглядывал. А значит, Критобул, скорее всего, говорил правду.

Кончив сборы, царица села в кресло, а служанки - на подушки у ее ног. Аглая и Ианта переоделись в неброские платья, а Поликсена под свой хитон надела кожаные штаны; и все три накинули темные плащи. Женщины не говорили ни слова, но все их внимание было приковано к выходу; света они тоже не зажигали.

Наконец двери скрипнули, и в комнату проскользнула гибкая невысокая фигура. Критобул оглядел группу женщин: всем показалось, что зеленоватые глаза его светятся в темноте, как у кошки.

- Готовы? Пошли! - приказал он хрипловатым шепотом.

Поликсена встала с места. Аглая встала следом, подхватив царский сундучок; Ианта повесила на плечо мешок с пожитками обеих девушек.

Все три подошли к критянину; но тут Поликсена подняла руку, приказывая служанкам замереть.

- Какой дорогой мы пойдем? Комната моего сына далеко от гарема, где живут женщины и дети!

Критобул тихо рассмеялся.

- Твой сын уже на свободе, он присоединится к нам по дороге. Пришлось убить его стражников, с ними мы не сговорились.

Поликсена передернулась: но сейчас было не до щепетильности.

- Ладно, тогда идем.