Поликсена смотрела на нее все с тем же выражением брезгливой жалости.

- Я могу пощадить тебя!

Клео помотала головой.

- Лучше убей… сразу убей! Что со мной теперь будет?..

Она вдруг затряслась от рыданий.

- Если я защищу тебя, ты будешь жить, - повторила Поликсена. - Признавайся.

Клео молчала; и тогда царица распрямилась, взглянув на палача.

- Продолжайте, пока не заговорит, - бесстрастно приказала она. И быстро покинула камеру.

Однако от пытаемой не удалось добиться больше ничего, кроме бессвязных выкриков, стонов и рыданий. По-видимому, Клео была уже в полубреду и плохо сознавала окружающее. Тогда царица приказала задушить ее, чтобы избавить от мучений.

Когда Поликсена возвращалась в свои покои, она слышала за спиной боязливый шепоток рабов и придворных; ненароком встречаясь с нею взглядом, обитатели дворца низко кланялись. На белом лице царицы появилась страшная усмешка.

Делий ждал ее у дверей опочивальни. Он тоже низко поклонился; а потом выпрямился и смело посмотрел государыне в глаза.

- Я люблю тебя, - сказал ее слуга и ближайший советник. - Я буду любить тебя, пока жив!

Поликсена усмехнулась. Никакие слова на язык не шли.

- Тогда обними, - потребовала она.

Юноша крепко прижал ее к себе; а Поликсена затряслась в его объятиях, как недавно Клео, сжимая зубы, чтобы не разрыдаться.

- Я не могла по-другому!..

- Я знаю, знаю, - прошептал Делий.

========== Глава 205 ==========

Геланика опять была беременна.

Она поняла это, когда повеяло весной. Утренняя тошнота, сонливость, беспричинная гневливость… все то, что было так знакомо и предвещало женщине новые бесчисленные трудности. И как же некстати!..

Долго скрывать свое состояние от господина, благородного Надира, ионийка не смогла. Да и не захотела. Когда Геланику опять постигла эта общая женская судьба, ожидаемое великое приключение вдруг потеряло свою остроту…

Однако Надир, к изумлению ионийки, очень обрадовался. Он подарил Геланике пять локтей бесценного хиосского шелка, и в придачу к нему - рабыню: искусную швею и опытную няньку.

- Наш сын однажды будет царем Ионии! - воскликнул перс.

На сердце у Геланики заскребли кошки. С извечной мужской самоуверенностью, Надир ожидал сына; и, с такой же мужской беспечностью, персидский военачальник не спешил обзаводиться детьми до сих пор. А если она родит дочь?

Или, еще хуже, - если это все-таки будет сын, какая участь тогда ожидает Фарнака, ее первенца от Дариона… первенца княжеской крови?..

Но к тому времени, как ей придет срок рожать, еще десять раз все переменится. К тому времени Геланика уже будет царицей - или…

- Ты должен жениться на мне, чтобы наш сын был законным, - заявила Геланика господину. Остальные соображения пока высказывать не следовало.

Перс нахмурился… его, как всех мужчин, покоробила ее требовательность; однако в жене твердость была ценным качеством.

- Я женюсь на тебе, как только Милет станет нашим, - обещал военачальник.

Геланика сцепила руки на животе, прислушалась к своему чреву. Вдруг к ней вернулась жажда действовать. Она опять взглянула на Надира, бледная и решительная.

- А ты так уверен, что Милет покорится? Поликсена не сидит без дела, можно не сомневаться, - в отличие от нас с нашими солдатами… И нас не так много, и твои люди скоро ослабнут от недоедания!

Надир гневно закусил губу, но перебивать любовницу не стал. А Геланика продолжила, потрясая маленьким кулачком:

- Нам следует сделать вот что: как можно раньше послать на соседние острова за помощью. Пусть пришлют провизию, корабельных плотников, дерева, еще солдат!

- Но сейчас зима, половина людей утонет, пока доберется туда и обратно, - сердито возразил перс.

- Другая половина останется, - ответила Геланика. - Да и больше страху, если ничего не делать! Подумаешь, зима!..

Надир был покорен блеском ее изумрудных глаз.

- А как мы заставим другие острова дать то, что нам нужно?

Геланика засмеялась.

- А как заставили самосцев? Притворитесь, что у нас больше силы, чем есть, - и чем больше людей покорится, тем легче сдадутся другие. А еще надо сказать вот что: когда мы завоюем Ионию, придем опять с великим войском и проучим всех, кто не покорился вовремя.

Ионийка подошла к своему возлюбленному и, обняв его за шею, посмотрела в глаза. Голос понизила до вкрадчивого шепота:

- На каждом острове следует представить все так, как будто другие острова уже изъявили покорность. Понимаешь, господин мой Надир? На Хиосе скажите, что сдалась Итака… На Керкире - что сдались Итака и Хиос… Кто это проверит?

Надир в восторге поцеловал ее.

- Так мы и поступим, моя пери! Жаль, что женщин не делают полководцами!

Геланика прижалась золотоволосой головой к его плечу, провела ладонью по шитому жемчугом кафтану.

- А я что говорю? Каким полководцем я бы стала - весь мир был бы мой…

“А может, еще и будет”, - усмехаясь, подумала ионийка про себя. Дарий не вечен, и не за горами передел его империи.

Люди Надира начали копить силы еще до прихода весны. С Хиосом и Керкирой им повезло: обман удался, и греки поддержали их припасами и людьми. Другие два вождя самосского войска сперва выступали против Надира, который один решил все за всех. Но избранник Геланики спокойно ответил:

- Вы можете предложить что-нибудь лучше? Если действовать порознь, ничего не выйдет, - поглядите на греков! А если не рассоримся, каждый из нас получит богатство, честь и славу!

Перед такой логикой все смирились. И, мало-помалу, пока шла подготовка к войне, другие два военачальника ушли в тень; и Надир стал единственным истинным вождем, у которого во всех делах спрашивали совета и который принимал все главные решения.

Геланика торжествовала. Она знала, что так всегда бывает.

Однако кое-что тревожило ее - чем дальше, тем сильней. От Клео ничего не было слышно уже больше месяца. Самос получал известия из Милета даже и зимой… а теперь Надир отдал особый приказ о постоянном сообщении с ионийской столицей. Конечно, этим же путем слухи о готовящемся нападении могли достичь ушей Поликсены - и милетцы могли теперь удвоить бдительность, тщательно проверяя все корабли и задерживая подозрительные. Но все равно, это зловещее молчание лазутчицы что-то значило.

А вдруг Клео попалась? Что тогда она могла рассказать?..

На самом деле, Клео могла выдать не так много, даже под пыткой. И то, что царица от нее узнает, уже мало что изменило бы. Геланика успокаивала себя такими словами, расхаживая по своей комнатке в отсутствие господина.

Однако было еще кое-что, гораздо хуже.

В один из таких дней корабль, прорвавшийся через милетских портовых чиновников и зимнюю непогоду, принес вести, будто бы Поликсена расправилась с царевичами - велела удавить обоих мальчиков в своей подземной темнице, а тела их сбросили с крепостной стены, на съеденье псам.

Геланика, выслушав это известие, упала в обморок и долго пролежала без чувств. Она очнулась от болей в животе - и поняла, что может исторгнуть ребенка.

- Нет! Не сейчас, я тебе не дам!.. - яростно простонала Геланика, сжимая руками живот и сгибаясь пополам от боли. - Если эта волчья сука убила моего сына… тебе я умереть не позволю, так и знай!

На помощь подоспела старая рабыня, которая отпоила Геланику одной ей известными отварами, и еще пошептала над ее чревом, так что судороги наконец прекратились.

Геланика немного полежала, с облегчением ощущая, как рабыня гладит ее по голове.

- Ну вот, моя добрая госпожа, теперь все будет хорошо…

Геланика выдавила улыбку.

- Да, Бану. Все будет хорошо. Слухи о моем сыне могут оказаться и ложными, - заметила она. Эта мысль ее весьма ободрила.

- Ну а если все правда… эта тварь своими глазами увидит, как наши солдаты рубят на кусочки ее внуков. Уж я позабочусь, чтобы она увидела.