- Избавим друг друга от одиночества, мой Адонис, - прошептала она. - Отдайся мне и возьми меня.

Делий со стоном обвил руками ее шею. Он ощущал себя так, словно приносит в жертву свою чистоту матери богов; овладевает тем, что так давно желал, - и утешает ту, которая отчаянно нуждается в этом…

В предутренний час к любовникам тихонько вошла Аглая. Делий спал, прижавшись щекой к полной смуглой груди Поликсены. На миг рабыне стало жаль нарушать это единение, но потом она наклонилась и тряхнула юношу за плечо.

Он резко приподнялся и непонимающе захлопал черными ресницами, глядя на служанку.

- Собирайся и уходи, царица рано встает! - сердито прошептала Аглая. - Госпожа пошлет за тобой снова, когда будешь нужен!

Делий кивнул и выскользнул из постели. Он посмотрел на Поликсену, лицо которой во сне стало совсем молодым и умиротворенным; с трепетной благодарностью вспомнив пережитое блаженство, Делий поцеловал теплые волосы царицы. Он быстро оделся и вышел.

Поликсена встала позже обычного. Совершив утренний туалет и позавтракав наедине с собой, она вышла из спальни, еще прихрамывая, но тихо улыбаясь; и в коридоре столкнулась с Мелосом. Тот, очевидно, направлялся к ней. Иониец посмотрел царице в глаза столь знакомым пронзительным обличающим взглядом.

- Я выпила сильфий, - спокойно сказала Поликсена.

Зять кивнул и ни о чем больше не спросил.

========== Глава 197 ==========

- Наша царица, похоже, разошлась с Персидой и повенчалась с молодой Ионией, - задумчиво сказал Никострат. Они с Мелосом вдвоем гуляли по взморью - как некогда иониец гулял там с Поликсеной.

Мелос удивленно взглянул на родича; а потом покраснел, поняв его слова.

- Да, думаю, это для твоей матери имеет и такое значение, - согласился он. А затем рассердился. - Только не вздумай ничего ей…

Никострат понимающе поднял руку.

- Она живая женщина, - сказал спартанец. - И ведь этот слуга спас ей жизнь… разумеется, я буду молчать. Это не касается никого, кроме них двоих.

Мелос кивнул, подумав: пока что не касается. Поликсена помолодела и вся засветилась, приблизив к себе юного возлюбленного: его объятия оказались благотворны для нее. Делию было девятнадцать лет - и, по-видимому, он увлекся царицей куда сильнее, чем она им… Как и все мужчины вокруг нее, спаситель и вольноотпущенник Поликсены никогда не встречал ей подобных.

Поликсена с радостью проводила с ним не только ночные, но и дневные часы, и воспитывала его душу вместе с телом - Делий оказался восторженным и способным учеником. Однако это не могло продлиться долго - чересчур велика была разница в возрасте и положении любовников; а когда старшая из двоих женщина, она почти всегда проигрывает в борьбе со временем.

“Хотелось бы надеяться, что Поликсена сумеет расстаться с ним вовремя и достойно”, - подумал Мелос. Пока что царица не теряла головы - но никто не мог знать, чем ее любовь обернется впоследствии для нее самой и для окружающих…

Однако двор ее опять процветал, жизнь города в это лето необыкновенно оживилась - отстояв своих новых правителей и показав всем свою силу, Милет опять, как в былые времена, приманивал отовсюду мыслителей, поэтов, художников, изобретателей; в главном городе Ионии устраивались атлетические и музыкальные состязания. Несмотря на опасность войны - а может, благодаря ей, гетеры слетелись в город как бабочки. Эльпида, побывав на симпосионе у двух таких обольстительниц, признала, что под властью персидских наместников подросла достойная смена ее поколению.

- Ионийки столь же красивы, как и коринфянки, - сказала бывшая гетера. - Но при этом они образованнее и шире мыслят, поскольку испытывают на себе намного больше веяний.*

Теперь, считаясь супругой царевича и царевной, Эльпида получила возможность беспрепятственно знакомиться с городом и его красотами, удовлетворяя свою любознательность: Поликсена предоставила в распоряжение невестки богатые носилки и стражу. Никострат ни в чем не стеснял жену, но сам не был охоч до таких сборищ.

Спартанец не боялся, что его верность Эльпиде может быть поколеблена, - но продажная любовь, даже возвышающая и обогащающая душу знаниями, по мере приобретения опыта стала вызывать в нем еще большую неприязнь, чем раньше. Искусная гетера для каждого нового возлюбленного надевала новую личину: и такой была сама Эльпида, пока не стала его супругой.

Впрочем, беременность скоро заставила коринфянку ограничиться прогулками по территории дворца. Благо во дворце тоже было на что посмотреть и чем восхититься.

Менекрат, разумеется, остался со своей персиянкой жить во дворце и служить его украшению: и он наконец-то решил воплотить в жизнь свою давнюю мечту, которая была задавлена годами службы при персидском дворе. Ремесленник ощутил, что может вернуть былое мастерство, опять раздуть в себе божественную искру, - глядя на царицу, которая теперь одерживала победу за победой, впервые после возвращения в Милет он ощутил настоящее вдохновение.

Когда скульптор бросился к Поликсене, умоляя ему позировать, вначале она решительно отказывалась. - Ты забыл о моей ноге? - спросила царица. - А может, забыл о моем возрасте?..

Она горько усмехнулась, взглянув на Делия, который был третьим при разговоре.

Юноша вспыхнул, намереваясь горячо возразить. Он шагнул вперед и протянул руки к возлюбленной, но не нашел слов - хотя чувствовал, как Поликсена несправедлива к себе. Делий беспомощно посмотрел на Менекрата.

Скульптор серьезно кивнул, как будто понимал чувства молодого человека лучше него самого. Менекрат повернулся к царице.

- Ты сейчас в своем наилучшем возрасте, государыня, - сказал он. - Если бы я собрался ваять девчонку, я бы нашел модель где угодно… но из сотни смазливых милетских девчонок не сделаешь одной тебя, с твоей осанкой, разворотом плеч, божественной суровостью и ясностью твоих прекрасных черт! А что касается твоего ранения…

Менекрат позволил себе коснуться колена царицы, низко склонившись к ее ногам.

- Я изображу тебя восседающей на троне. Как египетскую Нейт, мать всего сущего, которую ты с давних пор чтишь и я тоже…

- Но это кощунство! - не выдержала Поликсена.

Менекрат поднял брови.

- Что именно?.. Изобразить тебя царицей, достойной сравнения с божественными фараонами, - это не кощунство, это правда твоего правления. Разве малому ты научилась у Нитетис и Уджагорресента? А у Камбиса?

Поликсена рассмеялась.

- Ну а ты, мой замечательный художник, многому научился при дворе Атоссы, - сказала она. - С таким умением льстить ты нигде не пропадешь. Но я верю, что ты сказал мне то, что думаешь, - успокоила царица мастера, видя, как тот помрачнел.

Потом она спросила:

- Как бы ты изваял меня?

- В раскрашенном мраморе, - не задумываясь, ответил Менекрат. - Наподобие египетских богинь из известняка, только с твоими чертами, исполненной властного устремления, - ты будешь держать свой жезл…

Поликсена повернулась к Делию - он кивнул. Глаза ее юного избранника сияли любовью.

- Если мне будет позволено добавить к словам знаменитого скульптора - ты сейчас на пике своего развития, моя царица, - сказал он.

“А с горы путь ведет только вниз”, - подумала Поликсена.

- Хорошо, - наконец согласилась она. Менекрат захлопал в ладоши и поклонился. - Только у меня будет немного времени на это баловство, - предупредила царица, опять хмурясь.

Скульптор прижал обе руки к сердцу, а потом протянул к ней.

- Я так давно знаю и наблюдаю тебя, госпожа, что многое в твоем облике смогу воссоздать по памяти.

С этого дня Поликсена начала позировать, подолгу просиживая в кресле в своих длинных златотканых одеждах. Они с Менекратом выбрали для такой работы ионийское платье - хитон с рукавами, которые скреплялись драгоценными застежками: покрой его приближался к азиатским нарядам. Черные жесткие волосы царицы были завиты прядями и покрыты алой повязкой, надо лбом сияла золотая диадема.