Некоторое время Поликсена и хиосские гости обсуждали товары и цены, но почти не торговались. Договорившись, что будет продано во дворец, а что выставлено на рынке, они снова выпили вина и распрощались по-доброму. Афинянин больше не сказал Поликсене ни слова.

Конечно, на людей, которые находятся в чьей-то свите, обращают мало внимания; но все равно - какое бесстрашие! Наверное, это был лучший способ снова осмотреть город и дворец, как и подступы к нему…

Поликсена поспешила к себе, чтобы получше взглянуть на подарок. Молодой раб все это время ждал в ее спальне - пурпурный шелк, скатанный в рулон и аккуратно свернутый, лежал на столике.

- Я ни на шаг от него не отходил, царица, - сказал юноша, покраснев от волнения. Поликсена, радуясь его сообразительности, потрепала слугу по темным кудрям.

- Как тебя зовут?

- Делий, госпожа.

- Получишь пять мин, - обещала Поликсена. - Приди завтра утром, я сама тебе заплачу.

Делий, сияя от счастья, опустился на колени и поцеловал ее платье. Возможно, этот мальчик ей еще пригодится…

Но когда раб ушел, Поликсена тотчас забыла о нем, сосредоточившись на подарке. Она не сомневалась, что в этот сверток закатано послание: так и оказалось.

Письмо было написано рукой Калликсена. Он сердечно поприветствовал ее, а потом сразу перешел к делу.

“Я знаю, в какое время ты бываешь в гавани, - писал афинский флотоводец. - Нам нужно срочно поговорить с глазу на глаз, но уже теперь я сообщу тебе то, что тебе следует знать прежде всего. На Хиосе я спрятал двоих детей Дариона, которые могут очень пригодиться нам в этой войне. Я могу привезти их сюда и отдать в твои руки…”

- Я так и знала, - вырвалось у Поликсены.

“Еще да будет тебе известно, что армия Тизаспа, величиною в двадцать тысяч, зимовала на Самосе: осенью он получил персидское войско в Египте, используя маленьких наследников. Сам Тизасп мертв - я напал на него в море по дороге с Хиоса; но наверняка у персов быстро сыскался другой предводитель. Охотников было много.

Остальное обсудим при встрече, царица, а когда она состоится - решать тебе”.

- Завтра, - прошептала Поликсена, вставая.

========== Глава 185 ==========

Царица явилась в гавань в обычный час, с утра, - зимой у нее было больше свободного времени, чем раньше, потому что не приходилось принимать заморских послов и гостей; но скоро они опять будут являться во множестве.

“Да уж, такие гости, что только держись…”

Поликсена насмешливо улыбнулась своим мечтаньям, склонив голову к шее вороного: она поняла, что, вопреки всему, надеялась оставить Ионию за собой. Сохранить ее для своих детей под собственной властью… А почему бы и нет?

Ее надежды странным образом были связаны с афинянином, который ждал ее для переговоров. Калликсен предлагал наместнице Ионии взять под опеку детей Дариона. Зачем бы ему такое предлагать?

Поликсена рассердилась на себя и, сжав губы, спрыгнула с коня. Поводья тут же перехватил один из воинов, сопровождавших ее, и коринфянка, против обыкновения, даже не оглянулась на любимое животное. Мелос в этот день тоже остался позади - муж дочери спорил и сильно горячился, но Поликсена сказала, что если ее замышляют убить, он один не отведет от нее беду, а подозрений персов ей не избежать в любом случае.

Она сейчас поднимется на борт чужого корабля, чего не делала с осени… Поликсена увидела, что с борта хиосской триеры, привязанной несколькими канатами, уже сброшены мостки. Она узнала это судно не столько по очертаниям, сколько по команде, которая проворно убирала что-то с палубы. Могучий триерарх Теламоний был среди матросов - и своими зоркими глазами звездочета он увидел Поликсену, в нерешительности замершую на берегу.

Подняв руку, иониец крикнул так, что вспугнул чаек и на его голос обернулись все, кто был поблизости:

- Госпожа все же нашла время осмотреть наш корабль? Голову готов заложить, что кое-какие наши плотницкие хитрости и тебе неведомы, царица!

Поликсена быстро подхватила игру и ответила - тоже в полный голос, но так, чтобы это не казалось нарочитым:

- Я достаточно сведуща в кораблестроении, друзья мои. Вы ничем меня не удивите.

С улыбкой она начала подниматься по мосткам, придерживая свои яркие одежды, - легкая мишень для любого стрелка.

- Твоя голова еще пригодится и мне, и тебе самому, триерарх, - а вот своего корабля ты лишишься, если проспоришь.

- Голову я бы тебе скорее отдал, - вздохнул Теламоний, подавая Поликсене руку и помогая подняться на палубу. Оказавшись на борту, она осмотрелась - другие корабли были достаточно далеко от них, и день выдался безветренный. Матросы, не оглядываясь на высокую гостью, старательно занимались своим делом, пакуя какие-то ящики и бочки и снося их вниз.

- Что это у них? - спросила царица.

- Мы времени даром не теряли и уже воспользовались твоим милостивым разрешением… Наши с утра на торгу, а пока мы запасаемся всем нужным в дорогу, - пояснил Теламоний, встретив ее взгляд.

Поликсена кивнула.

- Что ж, рассказывай про свой корабль.

Оглядевшись, она поняла, что и впрямь не отказалась бы владеть таким кораблем… Ее золоченое судно было изготовлено целиком из египетского кедра и даже не просмолено толком - а это оказалось сработано из доброго дуба, усадка была не такой низкой, как у ее триеры, несмотря на весьма солидный вес, и остойчивость больше, в чем Поликсена убедилась, наблюдая за хиосцами вчера.

- Я вижу, ты сама уже кое-что заметила, - сказал Теламоний, наблюдавший за ней. - Я открою тебе все по уговору… но кто же ведет такие речи во всеуслышание?

Он бросил значительный взгляд на троих охранителей царицы, которые поднялись на палубу следом.

Поликсена засмеялась; она обхватила ладонями локти и потерла, хотя ей было вовсе не холодно. Наоборот, становилось все жарче от волнения.

- Ну так пригласи меня в каюту, там и побеседуем. Только потом прогуляемся по судну, чтобы я сама во всем убедилась… А то знаю я вас!

Теламоний торжественно кивнул.

- Подождите снаружи, - велела Поликсена воинам. Те поклонились - с неохотой, но спорить не посмели.

Триерарх приоткрыл для нее дверь в свою каюту, и пропустил царицу вперед. Сам зашел следом и захлопнул дверь.

Поликсена вздрогнула при этом звуке: она увидела, как из-за стола посреди каюты поднялся афинянин. Он был в одном некрашеном хитоне, длинные волосы по-прежнему лежали на плечах роскошной золотистой гривой. А вот свою бороду, раньше пышную, как у морского хозяина, Калликсен теперь коротко подстригал.

Царица заставила себя улыбнуться, усаживаясь за стол и тем давая возможность сесть флотоводцу.

- У тебя теперь борода как у персидских царедворцев. А твой наряд меня удручает.

- Его бедность? - полюбопытствовал Калликсен, не улыбнувшись. - Или то, что мой хитон такой непристойно короткий?

Поликсена пристально смотрела на него.

- Ваши жены, афинянин, закрывают лица, выходя из дома, и не видят за всю жизнь никого, кроме мужа и братьев, - это я сейчас, говоря с тобой, нарушаю все ваши правила благопристойности.

Видя в свете лампы, что моряк покраснел, она усмехнулась.

- Я очень изменилась, да? Закрытый наряд персов наилучшим образом подходит для лазанья по горам и верховой езды, и для ветреной погоды… Здесь, в Ионии, с ее затяжными зимами и дождями, персы тоже чувствуют себя почти как дома.

Калликсен кивнул.

- Ты умело подвела меня к главному. Ты права, мы здесь не затем, чтобы обсуждать одежду… или былое, - он покосился на Теламония, который устроился в углу и безмолвно наблюдал за собеседниками. Потом афинский полемарх встал, оставив царицу сидеть.

- Как я уже сообщил тебе, на Хиосе спрятаны дети Дариона, которых я выкрал осенью. Я предлагал привезти их тебе, чтобы ты могла воспользоваться этим…