Дав Диомеду еще несколько наставлений по уходу за другом, лекарь покинул дом.

Хуже Никострату, однако, не стало - с этого времени он начал поправляться; однако медленно, и неотвязный кашель долго не проходил. Лаконец сам догадался, что к воспалению после ранения присоединилась простуда, и больше не пытался геройствовать, торопя свое выздоровление. Никострат терпеливо пил сложные травяные сборы, которые приносила ему служанка, и хмуро смотрел, как за ставнями идет то дождь, то мокрый снег. Как быстро утекало время!.. Дни для больного тянулись очень долго, но он делал зарубки на палке, ведя им счет; и однажды ужаснулся их количеству. Полмесяца обременять собой чужую семью - это было уже совсем неприлично, не говоря о расходах…

“Как плохо везде чужеземцу, не имеющему своего надела”, - подумал он, в очередной раз поднявшись с постели и начав расхаживать по пустой комнате. Никострат уже пытался возобновить гимнастические упражнения, и понял, что вернет прежние навыки еще не скоро. За свое тяжелое оружие он пока даже не брался. А ведь близилась середина зимы!

Вдруг Никострат услышал женские голоса и легкие шаги в коридоре: он поспешно отступил назад в комнату и одернул свой хитон, пытаясь привести себя в порядок. Он провел рукой по влажным от пота длинным волосам, как раньше, стянутым в хвост; и тут вошла жена.

Эльпида, разрумянившаяся от холода, улыбалась. Она казалась усталой, но в глазах ее появилось какое-то новое выражение довольства, которому Никострат пока не нашел объяснения. Радовалась, что муж выздоравливает?.. Конечно, но было тут и другое…

Эльпида положила руки ему на плечи и посмотрела в глаза; потом поцеловала.

- Как ты?

- Поправляюсь понемногу, - ответил лаконец.

Поведение жены опять вызывало в нем тревогу… как будто Эльпида отдалилась от него за эти дни, что он болел. Но тут Эльпида обняла его с неподдельной нежностью, и Никострат забыл обо всем. Он так истосковался по ней!

- Извини… я не приходила целых три дня, - сказала Эльпида с некоторым смущением, подняв голову.

- И хорошо, что не приходила, - ответил Никострат; хотя при этих словах жены ощутил почти неприязненное чувство. - Я, как видишь, простужен, ты и ребенок тоже можете заразиться! В городе уже немало больных!

Эльпида кивнула.

- Я знаю.

Она откинула назад волосы - они были собраны узлом на затылке и покрыты шелковой сеткой, но несколько локонов ниспадали свободно, обрамляя лицо. Теплый плащ с капюшоном Эльпида, конечно, оставила в прихожей, и теперь была простоволоса.

- Никострат, - сказала гетера после долгой паузы. - Кажется, у нас опять будет ребенок.

- Ребенок?..

Лаконец догадался, в чем Эльпида хочет признаться ему, еще на середине фразы; но когда она произнесла эти слова, не смог совладать со своими чувствами. Он схватил ее за руки.

- Это точно?

- Скорее всего.

Эльпида подняла на мужа свои синие глаза и улыбнулась - теперь бледная как зима, что мела за окном. Никострат спохватился.

- Но тогда тебе нельзя находиться тут! Я заразен, и теперь…

- Я не задержусь, - ответила жена.

Она немного отступила от Никострата и сложила руки на груди.

- В эти дни… только не рассердись… я подыскала нам с тобой дом. Я нашла среди фиванцев пару знакомых, которые посещали мои симпосионы шесть лет назад. Меня и мое пенье в Фивах до сих пор не забыли.

Никострат изумился; а потом рассердился.

- Нашла знакомых?.. Но разве в Фивах, как и в Коринфе, не знают, чьей женой стала гетера Эльпида? Нас с тобой теперь раскроют в два счета!

- Нас раскроют в два счета и без этого, - сказала коринфянка: она все еще стояла поодаль и хмурилась, скрестив руки на груди. - Но это случится тогда, когда уже перестанет иметь значение… ты понимаешь?

Никострат кивнул.

- Да.

Потом спартанец закашлялся, прикрыв рот.

- Ты бы ушла сейчас отсюда… посмотри на меня!

Никострат с усилием улыбнулся жене.

- Когда поправлюсь, мы это обсудим!

Но Эльпида покачала головой, не двигаясь с места.

- Я потому тебе все сейчас рассказала, что нам пора переехать. Это уже нехорошо… тебе так долго оставаться у чужих, согласен?

- Конечно, - муж кивнул, снова устыдившись своего положения.

Эльпида быстро приблизилась к нему и поцеловала; потом так же быстро отступила к двери и обернулась.

- Тогда послезавтра будь готов. Пойдем смотреть дом… может, еще не понравится?

Гетера лукаво улыбнулась ему и выскользнула за дверь. А Никострат, несколько мгновений простояв на месте, отошел к постели и тяжело сел, опустив голову. Он пытался справиться с уймой новостей, которые на него обрушила жена.

Конечно же, новый дом Никострату понравился: лаконец всецело полагался на вкус жены, и Эльпида его не подвела. Глицинии в горшках и олеандры, украшавшие портик; уютный внутренний двор с садом; три полностью обставленные смежные комнаты, которые были целиком в их распоряжении…

- Хозяйка - вдова и давно сдает комнаты, - объяснила Эльпида. - А прежние жильцы съехали еще осенью.

Никострат с женой и слугами переехали в тот же день. Эхион им не воспрепятствовал: он сам в это время был болен. Никострат же неуклонно поправлялся.

Он почти блаженствовал, избавившись от Эхиона, несмотря на все предчувствия; и мысль о новом ребенке радовала его все больше. Хотя лаконец понимал, что дальше им с женой придется трудно, - но чем была бы жизнь без таких трудов?..

В один из дней, когда он был почти уже здоров и упражнялся в метании копья во дворе, прибежала Корина и объявила, что к нему гостья.

- Гостья? - Никострат опешил.

- Да, хозяин. - У Корины был такой вид, словно она давно знала эту посетительницу и хотела удивить Никострата. Начиная обо всем догадываться, сын ионийской царицы отложил свое оружие и вернулся в дом; там он умылся и сменил одежду, прежде чем пройти в комнату, где ждала его неизвестная госпожа.

Она уже сидела там с Эльпидой и вела с ней какой-то женский разговор; но при виде молодого хозяина тотчас смолкла и встала. Это и вправду оказалась Адмета, дочь спартанского геронта и вдова отца Никострата.

Лакедемонянка почти не изменилась: та же осанка, та же гордая, смелая непосредственность в одежде и манере держаться.

- Аркад из Коринфа, - произнесла она с легкой насмешливостью, рассматривая Никострата своими серыми глазами. - Спартанец, обронивший свой щит… сын персидской наместницы… воспитанник египтян! До сих пор не могу понять, что ты такое!

Никострат почтительно поклонился.

- Чему обязан честью видеть тебя, госпожа?

Адмета улыбнулась. Никострат понял, что она услышала о происшествии в храме Аполлона Исменийского… и много раньше, чем поговорила с его женой.

- Ты знаешь, как высоко мы ставим андрею - мужество наших воинов, - сказала она. - Но еще дороже стоит мужество, проявленное в одиночку. Ты унаследовал от своего отца больше, чем я думала…

Никострат ощутил глубокую благодарность. Он молча поклонился. Однако видел, что Адмета еще не закончила.

- Мне очень лестно это слышать… но ведь ты, конечно, прибыла не одна, госпожа? Я не думаю, что единственной твоей целью было увидеть меня!

Адмета кивнула.

- Ты прав. В Фивы из Спарты приехала не только я - хотя мы с моим супругом прибыли в числе первых… в Беотию сейчас спешат тысячи наших братьев и сыновей, чтобы присоединиться к воинам, которые отправятся освобождать Ионию.

Никострат просиял.

- Это прекрасные вести!

Тут спартанка склонила голову и погрустнела.

- Мои ныне здравствующие сыновья еще слишком молоды, чтобы принять участие в этой битве. Однако мой муж Эвримах будет сражаться рядом с вами.

Никострат понял, что означало ее молчание. Он долго ничего не говорил, из уважения к жертве, которую приносила Спарта; а потом все же осмелился заговорить.

- Госпожа… Быть может, это неуместно, сейчас напоминать тебе об этом… Но главной моей целью является спасти мою мать!