Однако Гобарт, выслушав возражения царицы, сказал:

- Наш лагерь велик и очень хорошо просматривается. О том, что ты здесь, хиосцам известно, - а наши люди скоро будут голодать!

Перс, сидевший напротив нее на подушках, склонился к Поликсене и сказал:

- Будут ли ионийцы испытывать трепет перед царицей, которая боится потребовать свое?..

Оскорбленная эллинка выпрямилась.

- Не смей так со мной разговаривать!

Она обхватила ладонями локти и насупилась, глядя на самоуверенного воеводу.

- Ты можешь подсказать мне, как сделать, чтобы Фрину в городе не узнали? Ей в ее положении опасны любые волнения!

Гобарт улыбнулся.

- Легко. Пусть твою дочь проводят в город сейчас. Стражникам можно будет сказать, что это царская дочь, и они не осмелятся тронуть ее, - а на улицах никто ее не заметит.

Поликсена, сосредоточенно размышляя, провела пальцами по губам.

- Возможно. Но так ли ты уверен, что нам необходимо пополнить припасы?

- Я осведомлен о довольствии моих воинов, можешь не сомневаться.

Усмешка Гобарта неожиданно возбудила в ней гнев. Поликсена приподнялась на подушках, опираясь рукой о колено.

- Превосходно, Гобарт, сын Масистра. Я послушаю твоего совета и стану такой царицей, какой ты желаешь меня видеть.

Она посмотрела в подведенные глаза перса, горевшие темным пламенем, - как и у нее самой.

- Если по твоей вине моя дочь пострадает, ты лишишься головы!

Гобарт на миг изменился в лице; он быстро обернулся к старшему брату, точно ища его поддержки. Но Мануш промолчал и лишь опустил голову, сделавшись еще угрюмей: он ни словом не возразил царице. И Гобарт совладал с собой.

- Что ж, я повинуюсь тебе, государыня. Конечно, ты снимешь мою голову, если я тебя прогневаю, - сказал перс. Он поклонился ей, не вставая с места, и Поликсена склонила голову в ответ, продолжая испытывать военачальника взглядом.

- Надеюсь, что ты оправдаешь мое доверие. А теперь иди - я тебя позову, когда ты понадобишься.

Гобарт встал, и Мануш следом. Поликсена поднялась последней.

Мануш торжественно поклонился царице, выходя спиной вперед; а Гобарт задержался, придерживая рукою полотнище шатра.

- Я ручаюсь за твою дочь жизнью, царица.

Перс посмотрел ей в лицо, теперь в высшей степени серьезный; и Поликсена кивнула, улыбнувшись.

- Я рада, Гобарт. Ступай… и позови ко мне царевну и Мелоса.

Военачальник поклонился: Фрина с мужем дожидались снаружи. Полотнище упало, и Поликсена осталась одна со своими мыслями.

Поликсена подумала, как же отличаются эти двое братьев, столь похожие внешне, - преданный служака Мануш, воевавший в далекой Парфии за царя, которого он наверняка даже не видел в глаза, и привезший государев указ неизвестной эллинской женщине, готовясь отстаивать ее точно так же… и Гобарт, с первого мгновения попытавшийся притереться к будущей царице, окруживший ее своим вниманием и показавший свою мужскую власть. А сейчас он показал ей зубы.

Ну ничего. Эллинка переступила через свой смертный страх, пойдя на такое дело, - она готова править, и Гобарт это почувствовал.

Фрина появилась, в волнении сжимая руки на своем округлом животе. Поликсена улыбнулась дочери как можно увереннее.

- Тебя с Хризаорой решили прямо сейчас отвести к Филлиде. Вам дадут хорошую охрану, будь покойна.

Фрина быстро взглянула на Мелоса, вошедшего следом.

- А что, если… А если в городе узнают, чья я дочь?..

- Узнают только те, кому нужно знать. О моем появлении, конечно, на Хиосе уже известно - только взгляни на наш лагерь!

Поликсена рассмеялась.

- Ты думаешь, те хиосцы, которые узнают тебя, посмеют тронуть мою дочь?

Фрина в испуге поднесла руку к губам; но она подавила свои чувства.

- Наверное, нет…

Она сделала над собой усилие и прибавила:

- Благодарю, мама.

Поликсена шагнула к дочери, обняла и поцеловала ее.

- Ты храбрая девочка. Благословляю тебя.

Она посмотрела на Мелоса. Иониец кивнул. Конечно, он не доверил бы провожать свою жену с маленькой дочкой никому другому; и он единственный из людей Поликсены знал дом Филлиды.

- Расскажи Филлиде столько, сколько сочтешь нужным… Потом сразу возвращайся ко мне, - велела царица. - Мы отплываем сегодня же!

- Я понимаю, - ответил Мелос.

Жилище царицы было разгорожено полотнищами на несколько комнат; Хризаора под присмотром Меланто сейчас играла в шатре, за тонкой полотняной стенкой. Мелос сходил за нею и принес девочку на руках.

- Мы уйдем, как только Фрина соберет вещи, - сказал он.

- Я уже готова, - вмешалась Фрина, от волнения теребившая свое светлое платье, вышитое радужными павлиньими перьями. - Я заранее собралась!

Поликсена кивнула.

- Хорошо. Тогда пусть ко мне придет Гобарт. Он отвечает за тебя и твою охрану.

“Отвечает жизнью”, - хотела закончить коринфянка; но воздержалась.

Гобарту она повторила свои указания… предупреждения повторять не стала. Но воевода, несомненно, хорошо запомнил ее слова. Да, персы были памятливы на такие угрозы.

Выпроводив Гобарта, Поликсена впервые подумала, что начинает понимать своего племянника - понимать, почему власть над азиатами свела его с ума… Нужно будет выяснить побольше о семьях Масистровых сыновей, об их женах и детях, подумала эллинка.

Она села, потирая лоб. А ведь у нее есть еще муж и сын в Египте, которые тоже скоро потребуют самого пристального внимания; даже если бы Поликсена, для их же блага, пожелала о них забыть. Хотя воспоминания о Тураи и Исидоре не давали ей покоя, когда она позволяла себе о них задуматься.

Теперь она нечасто себе это позволяла.

Поликсена вышла из шатра - проводить дочь и посмотреть, кого ей назначили в охранники. Она охотно отправила бы Алфея и Нестора - но они были измотаны плаванием и, кроме того, не были воинами, только охотниками… Гобарт выбрал двоих солдат-карийцев и двоих своих персов, в ладно сидевших доспехах и с отменной выправкой.

- Если взять больше, это привлечет излишнее внимание, - сказал военачальник.

Поликсена с ним согласилась.

Обняв на прощание дочь, она отпустила ее.

На одном из кораблей нашлась закрытая ковровая повозка, в которую и села Фрина. Поликсена смотрела дочери вслед, пока Фрина со своей свитой не скрылась за холмами; потом царица посмотрела на солнце и быстро ушла в шатер. Ждать нечего, нужно отрядить людей в город, запастись едой, - остается надеяться, что хиосцы поделятся своим хлебом и мясом без боя. Поликсена подумала, что и на Саламине воины Дариона наверняка не столько грабили, сколько брали необходимое. Как же трудно отделить необходимое от излишнего, столь высоко почитаемую Истину персов от их Лжи!..

Она вышла к солдатам, чтобы самой проследить за всем; шагая между палаток и костров, на которых готовилась пища. Воины оборачивались на нее и кланялись, когда встречали взгляд гречанки. Поликсена выглядела впечатляюще - на ней были мидийские темно-красные штаны, высокие сапоги с бахромой, из позолоченной мягкой кожи, и длинный красный хитон с разрезами - не ионический, а простой, оголявший руки, украшенные многими браслетами. Ее талию охватывал очень широкий серебряный пояс с огненными пиропами, поднимавшийся спереди острым углом и заканчивавшийся под грудью, - напоминавший скорее панцирь; под ним, в складках шаровар, царица прятала нож. Волосы Поликсена по-прежнему заплетала в простую косу, но ничем не покрывала.

Она нашла Гобарта, который сидел у одного из костров и о чем-то говорил с воинами; все мужчины тут же заметили ее и смолкли. Гобарт быстро поднялся и поклонился.

- Что угодно моей повелительнице?

Поликсена ощутила, как его взгляд скользнул по ее фигуре. Она выше подняла голову, стараясь, чтобы загорелись ее подведенные черным глаза, а не щеки.

- Пора отрядить воинов за провизией. Кто поведет их?

Она была уверена, что вызовется Мануш. Но Гобарт сказал:

- Я сам.

Что это было - желание показать свою удаль женщине, которую он решил завоевать?.. Но даже если и так, очевидно, все было решено заранее. Поликсена кивнула.